Големы - Sleeping

искусственные волосы. Одежда — условность. Но разве сама по себе человечность не такая же условность? А они все очень хотели оставаться людьми, даже если на словах, как Аграт, отрицали это своё стремление. Отрицай, не отрицай, а личностная матрица требует вести себя как человек и считать себя человеком, даже если знаешь, что на самом деле всё совсем не так. Личностную матрицу не снимешь, не уберёшь. Ведь, по сути, его матрица это и есть он сам. Личностная матрица выступает побудительной причиной всех его поступков, генератором желаний и стремлений, истоком чувств, вернее их имитации, но какая, к Тьюрингу и Лебедеву разница!

Прыгая через ступеньку, Бронислав вбежал в малую гостиницу на первом этаже. Там, перед большим ростовым зеркалом в дверце шкафа крутился Большая Дубина. Раздевшись до пояса, бывший огр осторожно касался кончиками пальцев аккуратной дырочки с обугленными краями и вздыхал.

— Лучше не трогай, — посоветовал Бронислав. — Чем она тебе там мешает?

— Мало удовольствия ходить с застрявшей в животе пуле, — поморщился Дубина, но попытки самообследования оставил и накинул на плечи рубашку.

— Не знаешь где Аграт?

— Куда-то убежала, — пожал плечами огр. — Как там наш священник?

— С Джуанито всё в порядке, — отмахнулся Бронислав. — Его сейчас Лучинаэль своими чаями отпаивает. Меня больше демоница беспокоит. Она и раньше предлагала решать проблему с людьми более жёсткими способами, а сейчас, после той дурацкой перестрелки, где едва-едва не погиб Джуанито… Как бы не наделала глупостей.

Их разговор прервал звук работающего мотора во дворе и скрип открывающихся ворот.

Переглянувшись друг с другом, Бронислав и Большая Дубина бросились наружу. Когда они выскочили из дома, то увидели только выезжающую из ворот заднюю часть автомобиля. Это была та самая машина, на которой они пускались в путешествие по указу Кощея и потому ещё несколько раз мотались в город, пока не смогли восстановить и завести грузовик.

— Аграт! Аграт! Да подожди ты! — кричал ей в спину и бежал следом Бронислав.

Тщетно! Выехав на центральную улицу посёлка, автомобиль резко увеличил скорость и оторвался от бежавшего следом Бронислава.

— Да чтобы я стал зондом фон Неймана! — выругался паладин.

Чуть замешкавшийся Дубина догнал товарища и встал рядом.

— Она ведь поехала решать проблему с людьми? — уточнил огр разглядывая выехавшую на трассу и ещё больше ускорившуюся машину.

Бронислав кивнул.

Дубина снова спросил: — Поехала сама потому, что считает тебя слишком мягким и проще поставить перед свершившимся фактом, чем уговаривать и предлагать план, на который бы ты согласился?

Бронислав продолжал молчать.

— Если подумать, то колония сильно уязвима, — продолжил рассуждать огр. — Она изначально строилась чтобы защитить жителей от неблагоприятной внешней среды, а не от разумного врага. Конечно, у них там полно стрелкового оружия, даже вертолёт есть, может быть и танки тоже, но как всё это может помочь против диверсанта, которому только и надо, что нарушить герметичность внешнего контура? Что будем делать?

— Не знаю я что будем делать, — покачал головой Бронислав. — Для начала попробуем вызвать её по радио.

Дубина заметил: — Она наверняка выключила радио.

— Знаю, — вздохнул паладин. — Но мы всё же попробуем.

Незаметно для них обоих, из разросшихся вдоль дороги кустов высовывалась любопытная заячья мордочка. Лесной гость крутил головой, поглядывая то вслед умчавшемуся прочь автомобилю, то на двоих дылд стоящих рядом и переговаривающихся низкими, отрывистыми голосами. Полуприрученный ушастый любимец демоницы не понимал почему его больше никто не пытается подозвать тихим свистом, почему не выставляют для него мисочек с разваренной крупой и размягчёнными в воде сухарями. Недовольно дёрнув носиком, заяц исчез в кустах. С его точки зрения недавно появившиеся и поселившиеся в одном из домов посёлка дылды вдруг перестали выполнять свои непреложные обязанности по его регулярному кормлению, осторожному почёсыванию за ушком и так далее. Может быть они сломались?

* * *

Четыре стены, потолок, пол и намертво прикрученные к стене нары — карцер.

На стене, на уровне глаз, имеется древняя табличка извещающая, что «лежать на нарах в дневное время строго запрещено». Табличка старая, потемневшая от времени, но буквы, пусть и с некоторым трудом, ещё различимы. Прямо под этой табличкой, наглым образом нарушая карцерный устав, лежал на нарах в дневное время человек, который в тот злополучный выезд находился за рулём бронетранспортёра.

Закинув руки за голову, водитель лежал на спине, на слежавшемся тюфяке, наброшенном поверх нар, и смотрел в потолок.

Потолок смотрел на него.

Где-то примерно посередине между ними, может быть чуть ближе к лежавшему с открытыми глазами водителю, располагалась на стене грозная табличка оставшаяся здесь ещё с тех давних пор, когда это место не было одним из убежищ с большим трудом спасшегося от полного вымирания человечества, а являлось рядовым бомбоубежищем, одним из многих раскинутых на подступах к столице. Возможно, в те времена, её предупреждение имело значение. Сейчас на него было всем плевать. Лежит себе человек и лежит. Он ведь по-прежнему внутри запертого карцера, а не снаружи, ведь так? Ну а остальное уже не имеет значение.

Водитель продолжал рассматривать потолок. Не то чтобы там имелось что-то настолько интересное. Просто всё остальное вокруг было ещё менее интересным и уже тщательно изученным до последней ямочки и щербины в старых крепких стенах.

Некое разнообразие внесли послышавшиеся в коридоре шаги. Завтрак уже приносили, а для обеда ещё слишком рано.

Когда металлическая дверь открылась, водитель уже был полностью готов.

— Пошли, — кивнул в сторону коридора конвоир. К удивлению водителя, сегодня им был Максим-вертолётчик. Обычно руководство старалось не отвлекать зазря ценных специалистов, не назначать их на внутренние работы, давая возможность больше отдохнуть перед очередной экспедицией наружу.

Не оглядываясь на подопечного, Максим развернулся и зашагал в сторону перехода в общий корпус. Водитель торопливо засеменил за ним. Дверь в карцер осталась открытой, только проходя мимо выключателя в коридоре водитель щёлкнул его, чтобы не жечь зря свет.

Вертолётчик вёл к начальству. В подземной части колонии всё близко, поэтому до спаренного кабинета двух руководителей колонии дошли быстро, только и стоило, что подняться по двум лестницам и пройти по коридору. Не оборачиваясь и не стучась, Максим открыл дверь и вошёл внутрь. Водителю не оставалось ничего другого как последовать за ним.

Занятый руководством кабинет довольно просторное помещение, но сейчас в нём тесновато. Кроме руководства в лице Павла Аркадьевича и Михаила Геннадьевича, сидели за столом, а кому не хватило там места, сидели на низких креслах и выставленном, для посетителей, диванчике, ответственный за службу безопасности убежища, главный механик и глава отдела внешних операций — прямой начальник