Владычица Жемчужины - Эрик Ластбадер

— Она в порядке? — беспокойно спросила Риана. — Он ничего с ней не сделал?

— Не думаю, что регент может ей навредить, — сказал хагошрин и презрительно фыркнул. — Знаешь, он не такой уж умелый правитель. Пренебрегает повседневными обязанностями, перекладывая их на подчиненных. Ничего хорошего из этого не выйдет, помяните мое слово.

— Раз ты видишь будущее, может, объяснишь, что нам делать без Жемчужины? — язвительно спросила Тигпен.

Хагошрин фыркнул, и Риану с Тигпен сильно тряхнуло.

— Объясни ей ты, Дар Сала-ат.

— Тигпен, хагошрин считает, что никто не в силах видеть будущее.

— Никто? — криво ухмыляясь, спросила раппа. — А как же рамаханские провидицы?

— Они как утлые лодчонки в бурном море, — ответил хагошрин. — Поднимаясь на гребне волны, они на секунду видят приближающийся шторм. Только что это за шторм? Ведь реальностей, как и возможных вариантов будущего, — великое множество. Какое из них наступит? На этот вопрос провидицы ответить не могут. Они видят все варианты будущего сразу, целый хаос возможностей и в конце концов сходят с ума.

Тигпен заскрежетала зубами и глухо зарычала.

— Хагошрины никогда не любили драконов, завидовали их положению и власти. Впрочем, чего можно ждать от тех, кто питается костями кундалиан?

Хагошрин поморщился.

— Почему этим всегда упрекают меня? Разве я виноват? Кто меня таким сделал? Великая Богиня Миина! Если я ужасен, то в этом виновата только она. Точно так же, как и ты, я ем то, что привык.

— А что, есть и другие хагошрины? — спросила Риана не столько из любопытства, сколько для того, чтобы положить конец пререканиям.

Тигпен и хагошрин молча покачали головами, и все трое продолжили путешествие по подземелью.

Звук рассекаемого воздуха был подобен дыханию смерти, и взвод-командир Дассе еще раз взмахнул ионным жезлом. Такой звук издавали только жезлы, выкованные Лейти, благодаря специальному сплаву и особой форме наконечника. Другие оружейники пытались ей подражать, но безрезультатно.

— Надеюсь, жезл тебе нравится, — проговорила Лейти, подходя к Дассе.

Взвод-командир даже не посмотрел на нее. Резко обернувшись, он снова взмахнул жезлом. На этот раз звук получился еще резче. Удар был настолько сильным, что наконечник вошел в стену, раздробив штукатурку и кирпич.

— Ничего себе, — вырвалось у Дассе.

— Счет за ущерб я выставлю Иину Меннусу.

— Сам оплачу, — поспешно сказал Дассе. Меннус точно не стал бы возмещать ущерб. Он и так урезал жалованье взвод-командиру, отчитывал его при посторонних, словом, унижал как мог.

Лейти взглянула на стену и покачала головой.

— Вряд ли это тебе по карману.

— Буду выплачивать по частям, — недовольно ответил Дассе.

Лейти пожала плечами.

— На самом деле это не так важно. Я закрываю мастерскую.

— Что?

Только сейчас Дассе поднял на нее глаза, и Лейти бросило в дрожь. Он всегда так на нее действовал, с самой первой встречи. Когда Дассе бросил их с Миирлином, она целый месяц не могла прийти в себя. А в самую первую ночь Лейти хотелось выпустить себе кишки. Она бы так и сделала, если бы не сын. Со временем ей стало легче, но не намного. Лишь в присутствии Дассе она чувствовала себя спокойно и уверенно. В его объятиях ей никогда не снились кошмары, а пустая кровать неизменно вызывала уныние.

— Мне предложили выгодный контракт. — Лейти рассказала то, что велел отец.

— Ты будешь работать на СаТррэнов? На баскиров? Невероятно!

— Скорее неизбежно, — поправила она.

— Неизбежно? Почему?

Лейти назвала сумму, которую ей якобы собирался платить Сорннн, и Дассе чуть не посинел от зависти. Молодая женщина с любопытством наблюдала за реакцией бывшего мужа. Может, хоть теперь он обратит на нее внимание? Может, он к ней вернется?

Дассе пригласил ее на ужин, и Лейти оказалась на седьмом небе от счастья.

Вдвойне приятно было оттого, что он повел ее в «Преисподнюю», ресторан с видом на море Крови. Это было одно из немногих мест, которые по-прежнему принадлежали кундалианам. Когда-то в этом здании располагался склад, однако баскирский Консорциум открыл на первом этаже клуб, а на втором и третьем — рестораны, отдав «Преисподнюю» кундалианам. Попасть в ресторан было непросто, но не для приближенного нового звезд-адмирала. Именно здесь они ужинали тем вечером, после которого Дассе оставил жену. Поэтому все, что ассоциировалось со взвод-командиром, имело для Лейти горько-сладкий привкус. В «Преисподней» на столах всегда стояли живые цветы, а мебель была деревянной, без малейшего намека на пластик или металл.

В воде и на гладких корпусах саракконских судов отражались огни Променада. Сами саракконы, высокие, стройные, с украшенными татуировкой черепами, казались частью театральной декорации. Возгласы рыбаков, хриплые крики трактирщиков, вопль кровожадной толпы на калллистоте сливались воедино и смешивались с ароматом жаренного на гриле мяса.

Дассе расспрашивал Лейти о жизни, и на секунду она поверила, что их отношения еще могут наладиться. Однако он и словом не обмолвился о Миирлине, и женщина поняла, что следует признать правду. Дассе привлекали только деньги. Извинившись, Лейти побежала в уборную, где, закрывшись в кабинке, горько зарыдала. Самое страшное было в том, что она по-прежнему любила Дассе все так же сильно и безнадежно. Лейти стала биться головой о дверцу кабинки. Почему у нее все получается так глупо? Ведь глупо верить, что любовь побеждает все, что из ограниченного самовлюбленного кхагггуна она может превратить Дассе в приличного в’орнна?! Почему же она продолжает надеяться, будто за маской равнодушия скрывается доброе и любящее сердце? Лейти была уверена, что она и только она сможет подобрать ключ к непростому характеру Дассе и заставить его снять маску.

Когда Лейти вернулась, то обнаружила, что Дассе уже заказал напитки, совершенно забыв, что она не пьет спиртное. Когда молодая женщина напомнила об этом, взвод-командир попросил не расстраиваться и осушил оба бокала одним залпом. У Лейти захватило дух — Дассе начал пить еще до того, как ушел из семьи.

Так вечер и продолжался — Лейти ела, Дассе пил. Казалось, его совсем не интересует еда. Он не обращал никакого внимания на все попытки бывшей жены его накормить. Дассе жаловался на постоянное безденежье и на Иина Меннуса, который его не ценит, а Лейти внимательно слушала, тщетно надеясь, что бывший супруг сменит тему. Но взвод-командир продолжал жаловаться, и с огромной грустью женщина поняла, что все происходит по давно сложившемуся сценарию, словно резина, которая, как ее ни растягивай, в итоге сжимается в свою обычную длину. Только теперь Лейти осознала истинное положение вещей — любит Дассе ее или нет (если он вообще способен любить), он все равно к ней не вернется. Это так же очевидно, как и то, что на смену ночи приходит день.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});