Ангарский вариант - Дмитрий Хван

– Лось ушёл, – проговорил крайний всадник, поведя карабином в сторону ещё качающихся ветвей ольхи на том берегу. – Тут евонная тропа.

– Хорошо, что не чёртов маньчжур, – отмахнулся второй. – Трифон, тут оленям по брюхо будет.

– Угу, на сей раз для пушек плот не нужон, – Трифон, поправил шапочку‑подшлемник, вязанную из овечьей шерсти, и обернулся к последнему юноше:

– Митяй, дуй к нашим, скажи на протоке чисто, пусть идут редколесьем. А для пушек плоты не надобны. Телегой пройдут.

– Есть, товарищ сержант! – раскосый всадник ногами поворотив оленя, скрылся на звериной тропе, уходивший в лес.

Единственный взрослый воин, находившийся в авангарде, молча кивнул Трифону и направил коня в воду.

Час спустя

На опушке, скрывшись за нижними лапами высоких елей и присев на одно колено, находилось двое человек в серо‑зелёной форме. Чуть поодаль, скрытые за стволами деревьев, стояло ещё несколько человек в таком же обмундировании, посматривая по сторонам и держа винтовки наготове.

– Ну, что видишь, Ян? – капитан Павлов терпеливо ожидал ответа Вольского.

– Обмазанный глиной частокол на валу. Общая высота под три метра, бойницы для лучников. Башенки. Воинов в крепости много. Но сейчас нападения не ждут, вон и ворота раскрыты, да и кони на выгуле. Может, они думают, что мы, как и маньчжуры, по весне подойдём, товарищ капитан? – сержант артиллерии опустил бинокль и взглянул на наставника.

– Ну, это они зря так думают – мы по не по расписанию воюем, а по необходимости, – наставительным тоном произнёс Павлов, служивший в своё время и мехводом, и командиром на БТР‑80. – А этот Балдача согнал окрестных вояк в свою крепостишку и надеется, что отсидится до прихода хозяев.

– А ежели он сбёг к ним давно? – снова прильнул к окулярам Ян.

– Тоже верно. Быть может, он сейчас рыдает на приёме у какого‑нибудь маньчжурского военачальнишки и просит защиты от северного соседа. Ты видишь, куда надо пушки ставить, сержант? – фразу Павлов закончил уже деловым тоном.

– Единственно туда, товарищ капитан. Господствующая над местностью ровная площадка. Городок отстоит примерно на шестьсот‑шестьсот пятьдесят метров, – указал Вольский на небольшую площадку на склоне оврага, выходящего в долину небольшого притока Сунгари, где и был расположен посёлок.

– Верно, Ян. Иди, командуй своим выдвигаться на позицию, – Павлов встал с колена и, объяснив задачу командиру отделения разведки и прикрытия, отправил их обследовать подходы к площадке.

К Могды, селению маньчжурского вассала Балдачи, пришло две сотни ангарского войска при четырёх пушках и двести пятьдесят воинов амурского ополчения под началом даурского князца Лавкая, родственника князя Ивана. Общее руководство осуществлял сунгарийский воевода Игорь Матусевич. Отряд шёл на конях, частью на оленях, они же тянули пушки и повозки с боеприпасом, среди которых были снаряды, начинённые зажигательной смесью Мак Гроу. Задача у Матусевича была с одной стороны проста. Нужно было лишить маньчжур возможности устроить в этом городке, отстоящем от спешно возводимой ангарцами сунгарийской крепости на два с небольшим десятка километров вверх по реке, свой лагерь при весеннем походе. Казалось бы, возьми да и спали тут всё, да прогони жителей, чтобы они не снабжали маньчжур продовольствием и делов. Но нет, люди нам и самим пригодятся – поэтому придётся повторить действия самих маньчжур, то есть угнать местных в земли, ангарцами контролируемые. Чтобы маньчжуры не снабжались местными, Матусевичу предстояло ещё несколько таких походов. Овчинка стоила выделки.

– Обрати внимание, Ян, – капитан указал артиллеристу на то, что жильё обитателей городка – одинакового вида глинобитные домишки, лепящиеся друг к другу отстояли от домов знати, что были в большинстве своём в два этажа, с деревянными ставнями, да приукрашенные резными фигурками. – Жечь их, в первую очередь, после того, как твои разломают ворота. Больше деморализует, чем валить частокол.

Пока устанавливали пушки на позиции, люди Матусевича изловили нескольких неловких воинов врага, что караулили подходы к городку. Сунгарийский воевода, после крепкого расспроса пленных, подтвердил недавние опасения Вольского. Балдача, князь окрестных земель, вместе со своей многочисленной семьёй и лучшими воинами ушёл к маньчжурам. В Могды он оставил своего вассала Бугоня и тысячу воинов, которые весной должны были бы влиться в маньчжурский карательный отряд. Вскоре пленные были отпущены в городок с тем, чтобы Бугонь немедленно сдался и вышел из ворот один для проведения переговоров. Тем временем, полторы сотни ангарцев, разобравшись на десятки, окружили посёлок, блокировав все подходы к нему. Несколько попыток вражеских воинов уйти из городка были сразу же пресечены беглым ружейным огнём. Оставив на снегу и мёрзлой земле десятки остывающих тел, осаждённые хлынули обратно за спасительные стены крепостицы. Ангарские же драгуны были готовы встретить противника ещё раз, наученные стрельбе в школе Удинска, они не давали никаких шансов вражеским лучникам. Те не успевали понять, что происходит, пока в их тело не впивался кусочек свинца, вырывая клоки меховой одежды, тут же окрашиваемой горячей кровью.

Амурцы Лавкая, имевшие в большинстве своём собственное оружие – пики, луки со стрелами, да редкие сабли, собрались по флангам пушечной батареи. Лавкай же находился в шатре воеводы, готовый к получению любого приказа. Матусевич приблизил его к себе, потому как даурский князёк оказался головастым мужиком, не чуравшимся сторонних поучений. Специально для него Игорь заказал в следующем караване из Ангарии несколько комплектов доспехов, для их пробы в боевых условиях и пистолеты. Лавкай должен был стать первым рейтарским военачальником вассальной кавалерии ангарцев на Амуре и Сунгари.

– Огонь! – закричал Вольский, махнув рукой и приложил бинокль к глазам.

На сей раз к цели ушли зажигательные снаряды. После того, как первые два залпа разметали укреплённые изнутри ворота и повалили часть частокола, вместе с двумя башенками, настало время поджечь городок. В заранее оговоренной его части, ведь стрелять по хижинам было неразумно, дома же знати были отличной целью. Кто‑кто, а они сделают всё, чтобы прекратить обстрел. В отсутствие князя – и подавно. Через некоторое время, чадно дымя густым и чёрным дымом начало заниматься пламя. Тёмные фигурки пытались потушить огонь водой, но безуспешно – смесь Мак Гроу было не залить. Снова изредка долетало до шатра хлёсткое щёлканье винтовок, опять самые отчаянные из осаждённых пытались добежать до леса, окружавшего Могды. Сунгарийский воевода, хмурясь вышел к пушкам:

– Что‑то долго они думают, – озабоченно проговорил он, обращаясь к Павлову.

– Сам удивляюсь, – пожал плечами капитан.

– Товарищ капитан! Вышел один, на коне, вона, – указывал Вольский на фигурку всадника, что только что вывел коня из‑за завалов ещё дымящихся створок ворот и снова вскочил на него. Не доскакав до пушек пару десятков метров, всадник кулём свалился в лежащий тонким слоем снег и принялся ползти к пушкам на коленях.

– Всё, они готовы сдаться, – с улыбкой проговорил Матусевич. – С маньчжурами столь лёгкой прогулки не будет. Ладно, пойду, пока чайку заварю, аккурат к тому времени он доползёт к нам.

Небольшой столик с лавочками вынесли к костру, благо погода благоприятствовала. Ветра не было, а солнышко как раз вышло из‑за туч. Пока разливали чай по чашкам, двое дауров, сдвинув на затылок меховые шапки, пыхтя, притащили вышедшего из крепостицы человека. Это оказался Бугонь, князёк со средней Сунгари, оставленный в Мокды Балдачей. Теперь он рассыпался в слёзных мольбах о прекращении обстрела городка бомбами с негасимым пламенем. Валяясь в истоптанном снегу, он вытирал мокрое и испачканное сажей лицо и клялся в том, что маньчжуры – не его хозяева, а сам он, одно время, даже был в войске самого князя Бомбогора.

– Ну а сейчас ты где? – спокойно отвечал Игорь, прихлёбывая зелёный чай. – Служишь маньчжурам. На это Бугонь отвечал, что он не мог ослушаться зятя императора Цин.

– Убили бы не только мою семью, но и весь мой род! – горестно воздел он кверху запачканные руки.

– Сядь, оботри руки и попей чаю, – предложил Бугоню Матусевич спокойным тоном.

Солон, немного успокоившись, присел на поставленный перед ним низенький складной стульчик и осторожно принял обеими руками предложенную чашку с чаем.

– Бугонь, – начал Игорь, – этот городок скоро окажется на пути следования маньчжуров. Они наверняка захотят тут сделать остановку и пополнить свои силы. Нам этого не нужно, понимаешь?

– Понимаю, – проговорил тот негромко.

– Так вот, этот городок мне не нужен. А люди, живущие в нём – нужны. А теперь рассказывай мне о Балдаче и его отношениях с маньчжурами.