Уго Чавес. Одинокий революционер - Константин Сапожников

В те апофеозные для Чавеса дни мультимиллионер Сиснерос поклялся сделать всё, что в его силах, чтобы максимально «урезать» президентский срок неподкупного «подполковника». Сиснерос стал главным (закулисным) лидером оппозиции. Чавес довольно быстро разобрался в том, кто именно стоит за поэтапной дестабилизацией в стране, но объявил об этом во всеуслышание только в дни «нефтяной забастовки» конца 2002-го — начала 2003 года, назвав Сиснероса «фашистом», «путчистом», «главным ответственным за то, что происходит в Венесуэле»: «Господин Густаво Сиснерос заявлял там, на кое-каких собраниях, в других частях света, что он не успокоится, пока Уго Чавес не уйдёт с поста или не умрёт. Но господин Сиснерос ошибается, могут пройти тысячи лет, он может выбросить все свои деньги, может привлечь все свои связи в мире, но здесь речь идёт не об Уго Чавесе, здесь речь идёт о народе и о стране, которая зовется Венесуэла! Так что мы, боливарианцы, мы, революционеры, не боимся угроз никакого олигарха, сколько бы денег у него ни было и какой бы властью он, по его мнению, ни обладал».

В то время Чавеса больше всего беспокоило положение дел в нефтяной отрасли. Государственная компания PDVSA за годы Четвёртой республики приобрела такую степень «самостоятельности» и «независимости» от правительства, что получить достоверную информацию о положении дел в ней было невозможно. Компанию узурпировало её руководство, причём создавалось впечатление, что оно больше ориентировалось на интересы Соединённых Штатов, чем Венесуэлы.

«Это самое настоящее государство в государстве, — мрачно констатировал Чавес, обсуждая ситуацию с министром энергетики Али Родригесом. — Меня не посвящают в дела PDVSA под самыми смешными предлогами. Я не могу связаться с управляющими компании, они постоянно отсутствуют. На мои запросы они сообщают заведомо искажённую информацию, указывают на нерентабельность отрасли, отсутствие инвестиций, необходимость дальнейшей интернационализации. Так называемая «интернационализация» — всего лишь хитрый приём для вручения PDVSA иностранным компаниям. Узурпаторы нефти создают для этого необходимые условия. Поступления в госказну от продажи нефти за последние годы постоянно сокращаются. Среди государственных компаний в Латинской Америке мы стоим на последнем месте по рентабельности. Поставки нефти в США сопровождаются неоправданными льготами и, попутно, — лазейками для махинаций. Если будем медлить, страна останется без главного источника существования. Необходимо положить этому конец».

Али Родригес был согласен с президентом по всем пунктам претензий к PDVSA. Его собственные отношения с руководством компании были ничем не лучше. «Олигархическая нефтекратия» держала министра энергетики на скудном информационном пайке, сама решала, что ему можно знать, а что нет. Попытки министерства провести ревизию в компании натыкались на глухое сопротивление. «Нефтекраты» провоцировали недовольство рабочих и служащих, что привело к первой крупной забастовке в период президентства Чавеса в этой стратегически важной отрасли.

Чтобы нормализовать обстановку в PDVSA, Чавес отправил в отставку её президента Эктора Сиавальдини и в октябре 2000 года назначил президентом компании генерала Гуайкайпуро Ламеду, прежде не имевшего отношения к нефтяной отрасли. Ламеда был выпускником Военной академии (1974). Для совершенствования профессиональных навыков его командировали на учебу в Тихоокеанский университет (США, Калифорния), где он получил диплом инженера-электрика. Позднее были курсы при Генеральном штабе и высшей школе командного состава ВС США, работа в министерстве обороны Венесуэлы и руководство правительственным бюджетным управлением. Назначение на пост президента PDVSA Ламеда описал так: «Однажды Чавес позвонил мне в управление и сказал: «Нам надо переговорить. Немедленно приезжай ко мне в «Касону» — и бросил трубку. Я тут же отправился в резиденцию президента. Каково было моё удивление, когда Чавес сказал мне буквально следующее: «Я нуждаюсь в твоей помощи. Для меня ты — лучший кандидат на пост главы PDVSA». Конечно, я не стал его спрашивать, почему он выбрал именно меня».

Вспоминая о Чавесе тех лет, Ламеда старается быть объективным: «Я с уважением относился и отношусь к нему как к человеку, способному сочувствовать и сопереживать. Он искренне стремится к тому, чтобы помочь беднякам выбраться из ситуации нищеты и отверженности. Им был разработан план действий, который казался мне полезным и удачно составленным. Я поддержал его. Стратегия была направлена на то, чтобы восстановить (справедливые) цены на нефть и сохранять их на достаточно высоком уровне в течение, по меньшей мере, трёх лет. За этот период мы могли бы инвестировать в различные сферы экономики нефтяные сверхдоходы. Второй задачей была модернизация государства: управленческий аппарат нужно было сократить, повысить его эффективность, покончить с коррупцией. Третьим элементом плана было привлечение вооружённых сил сроком на год для решения назревших социальных проблем. Вовлечение армии позволило бы показать, что правительство озабочено даже самыми малыми народными требованиями и проблемами. Эта идея принадлежала Чавесу, который присвоил ей название «План Боливар-2000»».

Как показали дальнейшие события, Ламеда сохранял лояльность президенту только до определённого момента. Он не разделял боливарианской программы Чавеса. С первых же дней в PDVSA Ламеда стал ориентироваться на сотрудников с правоконсервативными взглядами, которые не скрывали своей оппозиционности. Участились встречи Ламеды с «критически настроенными» генералами из высшего армейского командования — Эфраином Васкесом, Мануэлем Росендо и другими. Новый президент PDVSA не одобрял «прокубинских тенденций» Чавеса, хотя на первых порах воздерживался от полемики с ним по этому вопросу. Дружба с кубинцами, был уверен Ламеда, рано или поздно приведёт к конфликту с Соединёнными Штатами, главным потребителем венесуэльских энергоресурсов.

Под различными «служебными» предлогами контакт с Ламедой поддерживали представители посольства США. Они поощряли и по возможности «корректировали» его работу в PDVSA. Американцы не скрывали, что они заинтересованы в скорейшем разрыве энергетических соглашений с Кубой, выходе Венесуэлы из ОПЕК, отказе от принятия нового закона по нефти и газу.

В апреле 2001 года Чавес вновь проявил свой бойцовский характер на международной арене. Выступая на Третьем саммите стран Западного полушария в Квебеке (по настоянию США Куба не была допущена), Чавес пошёл «вразрез» со сценарием, который был подготовлен Вашингтоном для «единодушного» одобрения латиноамериканскими и карибскими президентами сроков и параметров создания Межамериканской зоны свободной торговли (ALCA[68]). Чавес призвал пересмотреть заявленные в итоговом документе цели: «гигантская асимметрия в уровне социально-экономического развития стран региона» — есть и будет главным препятствием для успеха такой интеграции.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});