Могучая крепость (ЛП) - Вебер Дэвид Марк

— Как, черт возьми, они окупают то, что вообще держат его открытым, если зимой они теряют такую большую часть бизнеса? — спросил Корис.

— Ну, качество их ресторана очень помогает! — Теннир рассмеялся. — Поверьте мне, вы сами в этом убедитесь за ужином. Именно так им удаётся полностью занять свой кухонный персонал, независимо от того, какое сейчас время года. Что касается остального, — он пожал плечами, — Мать-Церковь частично владеет «Отдыхом», а Казначейство Храма помогает субсидировать расходы в зимние месяцы. На самом деле, у Матери-Церкви есть такие же договорённости со многими крупными постоялыми дворами и гостиницами здесь, в Лейквью. И в Порт-Харбор тоже, если уж на то пошло.

Корис с пониманием кивнул. Если уж на то пошло, он понял, что должен был сам подумать о такой возможности. Очевидно, что Церковь была бы сильно заинтересована в предоставлении жилья тем, кто совершает паломничество в Храм, предписанное всем истинно верующим Святым Писанием.

«И, — подумал он чуть более цинично, — держу пари, что прибыли, которую получает Казначейство в пиковые месяцы паломничества, более чем достаточно, чтобы покрыть расходы на поддержание этих мест открытыми круглый год».

Как бы то ни было, он был вынужден признать, что «Архангельский Отдых» предоставлял самые комфортабельные и роскошные условия для путешествий, с которыми он когда-либо сталкивался, и контраст между ними и условиями, которые они слишком часто испытывали в других местах во время их трудного путешествия, был разительным. Он был уверен, что очень немногие из других гостиничных люксов были такими же роскошными, как те, в которые препроводили его и Теннира, а ресторан был таким же превосходным, как и обещал Теннир. На самом деле, Корис поймал себя на том, что с тоской жалеет, что они не могли провести больше одной ночи в качестве его гостей.

К сожалению, он знал, что остаться дольше они не смогут, и попытался изобразить радостное одобрение, когда на следующее утро последовал за Тенниром в доки. По очевидному веселью младшего священника было ясно, что ему не удалось обмануть этого человека, но, несмотря на живое (и весёлое) чувство юмора Теннира, ему каким-то образом удалось удержаться от поддразнивания своего подопечного.

Корис был благодарен младшему священнику за терпение и подозревал, что его реакция, когда он наконец впервые увидел «Шершня», была своего рода наградой за терпение Теннира.

Он действительно остановился как вкопанный, в изумлении уставившись на ледяной буер. Несмотря на все описания, которые он слышал, он не был готов к реальности, когда увидел щегольское судно, стоящее на сверкающих стальных ножках своих огромных, похожих на коньки полозьев. Одной мысли о том, сколько, должно быть, стоил каждый из этих полозьев, было достаточно, чтобы заставить человека задуматься, особенно если у этого человека был непосредственный опыт в таких вещах, как затраты на литейное производство, потому что он недавно участвовал в попытке построить с нуля флот вооружённых пушками галеонов. И снова, однако, он понял, что смотрит на пример огромных финансовых ресурсов Церкви.

Ледовые буера типа «Шершня» были не просто непомерно дорогими. Они также были крайне узкоспециализированными конструкциями, и их единственной функцией было пересекать Озеро Пэй после того, как замерзала его огромная водяная поверхность. От Лейквью до Зиона было почти четыреста пятьдесят миль, и каждый год, когда по-настоящему наступала зима, озеро становилось лишь самую малость судоходным. На самом деле, как только оно полностью покрывалось льдом, оно становилось полностью закрыто для обычного судоходства, и ледяные буера были единственным способом добраться в Зион или выбраться из него. Они не могли начать перевозить такое количество грузов, какое могли бы перевозить обычные суда, потому что для доставки каких-либо значительных запасов продовольствия или топлива потребовался бы огромный флот, а это означало, что ни Зион, ни Храм не могли рассчитывать на импорт большого количества того или иного из своих обычных южных источников после того, как Озеро начинало замерзать всерьёз. Но, по крайней мере, некоторые грузы — в основном предметы роскоши — и довольно много пассажиров по-прежнему должны были пересекать его, независимо от сезона. А Мать-Церковь обладала монополией в том, что касалось владения ледовыми буерами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сам «Шершень» был очень похож на Церковную курьерскую галеру на огромных коньках. Были конечно некоторые различия, но его происхождение от курьерского корабля было ясно узнаваемо. И, как предположил Корис, в этом был некоторый смысл, учитывая, что бывали случаи — особенно в начале ледового сезона — когда, как предположил Теннир, не было ничего неслыханного в том, что один из ледовых буеров сталкивался с по-прежнему открытым потоком незамёрзшей озёрной воды. Или, если уж на то пошло, довольно внезапно обнаружить, что слой льда был немного тоньше, чем казался. Способность плавать в подобном случае, несомненно, была хорошей вещью.

Корис никогда не слышал о чём-то, что уроженец Старой Терры назвал бы «подводными крыльями», но во многих отношениях то, на что он смотрел, было бы их разумным аналогом. Выносные опоры «Шершня» выходили гораздо дальше за пределы его корпуса, потому что, в отличие от судна на подводных крыльях, они должны были скользить по поверхности льда, а не полагаться на гидродинамику для обеспечения устойчивости. Однако, помимо этого, принцип был почти таким же, и, взглянув на стройную, щегольскую грацию буера, он понял, что Халис Теннир был именно тем человеком, который подходил для капитана такого судна. В его случае, по крайней мере, Церковь аккуратно вставила круглый колышек в такое же круглое отверстие, и Корис поймал себя на том, что задаётся вопросом, насколько типичным для капитанов буеров озера Пэй был Теннир.

Гордость младшего священника за подчинённую ему единицу была очевидна, и явное восхищение графа — или, как минимум, благоговение — явно доставляло ему удовольствие. Жизнерадостность его команды при его виде также была очевидна, и они споро доставили Кориса, Сибланкета и их багаж на борт и разместили их там.

— Ветер, похоже, благоприятствует быстрому переходу, милорд, — сказал ему Теннир, когда они вдвоём стояли на палубе «Шершня», глядя на замёрзшую гавань. Несмотря на выпавший ночью снег, ветер очистил лёд, и Корис смог увидеть шрамы от проходов других ледяных буеров, ведущие через широкий тёмный слой льда и выходящие через отверстие в волнорезе Лейквью. Однако в данный момент в доках, казалось, дул очень слабый ветерок, и он приподнял бровь, глядя на младшего священника.

— О, я знаю, что здесь не очень ветрено, — ответил Теннир с ухмылкой. — Однако за волнорезом, как только мы выйдем с подветренной стороны Лейквью… Поверьте мне, милорд, там очень ветрено!

— Я вполне готов в это поверить, — ответил Корис. — Но как же нам добраться отсюда туда?

— С их любезной помощью, милорд. — Теннир махнул рукой, и когда Корис повернулся в указанном направлении, он увидел команду по меньшей мере из тридцати снежных ящериц, направляющихся к ним. — Они отбуксируют нас достаточно далеко, чтобы поймать ветер, — уверенно сказал Теннир. — Может показаться, что это займёт вечность, но как только мы это сделаем, я обещаю, вы подумаете, что мы летим.

* * *

Теперь, вспомнив обещание младшего священника, Корис решил, что Теннир был прав.

Граф отклонил предложение Теннира спуститься вниз, в убежище кают-компании «Шершня». Как он подумал, он увидел одобрение своего решения в глазах младшего священника, и Теннир доверил его заботам старого седого мореплавателя — или, как подумал Корис, это правильно было сказать «лёдоплавателя»? — с инструкциями найти графу безопасное место, откуда можно наблюдать за путешествием.

«Буксировка» из доков была далеко не таким трудоёмким делом, как можно было бы предположить по описанию Теннира. Возможно это было связано с тем, что Корис никогда раньше не сталкивался с ней, и потому у него не было накопленного запаса притупляющей удивление осведомлённости, который нужно было преодолеть. В отличие от Теннира и его команды, он смотрел на неё в первый раз и зачарованно наблюдал, как погонщики расставляли снежных ящериц на свои места. Было очевидно, что ящерицы делали это раньше множество раз. Они и их погонщики двигались с сочетанием плавного опыта и терпения, а тяжёлые цепи и стопорные штифты музыкально звенели на фоне бурлящей картины команд и понуканий, пока тяжёлые постромки прикреплялись к специальным буксирным кронштейнам на носу «Шершня». Учитывая сложность задачи, они справились с ней за удивительно короткое время, а затем — понукаемые гораздо более громкими криками — снежные ящерицы навалились на свои хомуты со своеобразным, хриплым, почти лающим свистом усилий, с которым Корис познакомился за последний месяц. Мгновение ледяной буер отказывался двигаться. Затем полозья оторвались ото льда, и он начал грациозно скользить вслед за напрягающимися снежными ящерицами.