Обитаемый остров Земля - Андрей Скляров

Но вернемся к созданию человека. Тем более, что мы до сих пор еще не затрагивали самый основной, пожалуй, для нас самих вопрос: а зачем, с какой целью совершались эти генетические эксперименты?.. Зачем какой-то инопланетной цивилизации потребовалось вкладывать немало усилий для создания человека?.. Что у нее своих забот не было?.. Ведь итак, судя по всему, эволюция на Земле шла неплохо, и «местные заготовки» уже могли успешно общаться, жили небольшими социумами и постепенно совершенствовали как орудия труда, так и собственное сознание, на что вполне определенно указывают, скажем, исследования стоянок неандертальцев.

Основная масса древних преданий опять-таки обходит стороной этот ключевой вопрос. В лучшем случае если что-то и провозглашается, то лишь нечто вроде того, что «бог» (или «боги») решил (или решили) это сделать из необъятной любви ко всему во Вселенной. Однако подобные декларации и лозунги обычно вызывают закономерное недоверие.

И в этом случае вновь самыми детальными оказываются шумерские мифы. Но вдобавок они оказываются и самыми откровенными, указывая непосредственно такую цель создания человека, которая не имеет вовсе ничего общего с «любовью ко всему во Вселенной»!..

«Как ни прискорбно об этом говорить, во всех месопотамских источниках говорится, что человек был первоначально создан в качестве раба, чтобы облегчить «тяжкий труд» богов. Эта версия воспроизводится в наших энциклопедиях как религиозный миф, но это же факт, что древнееврейское слово, обозначающее поклонение — auod, буквально означает «работа»! В шумерских текстах эти первые существа называются LU.LU, и в этом наименовании также содержится понятие — работник или слуга» (А.Элфорд, «Боги нового тысячелетия»).

Любопытной в этой связи оказывается предыстория вопроса.

«Когда боги, подобно людям, бремя несли, таскали корзины, корзины богов огромны были, тяжек труд, велики невзгоды, семь великих богов Ануннаков возложили бремя труда на Игигов… Две с половиной тысячи лет они тяжко трудятся днем и ночью. Они кричали, наполняясь злобой, они шумели в своих котловинах: «Хотим управляющего увидеть! Пусть отменит труд наш тяжелый!..» Они спалили свои орудья, они сожгли свои лопаты, предали пламени свои корзины, за руки взявшись, они пошли к святым вратам воителя Энлиля в середину стражи, в самую полночь был храм окружен, но бог не ведал… Калькаль услышал и был встревожен. Он открыл засов и глянул наружу. Бог Калькаль разбудил Нуску. Шум Игигов они услыхали. Нуску пошел будить господина…» («Поэма об Атрахасисе»).

Игиги — это тоже боги как и ануннаки, поэтому в текстах часто одно название даже используется вместо другого. Но использование двух разных терминов, а тем более в тех случаях, когда речь идет о разных сферах деятельности, указывает вполне определенно на некое расслоение внутри сообщества богов. Более того, тексты также явно указывают на наличие в этом сообществе и на значительное «социальное неравенство» — когда одни боги правили и отдыхали, другие работали, не покладая рук.

«…семь Великих Ануннаков трудом тяжелым нагрузили богов всех низших».

И труд «низших богов» был настолько тяжел, что в конце концов их недовольство вылилось в открытый бунт.

«Ану предложил допросить бунтовщиков, чтобы выяснить причину столь внезапного возмущения… Но ануннаки лишь плотнее сомкнули свои ряды: «Войну вам объявить из нас желает каждый! Мы все… на рудниках; и труд наш непосильный вконец нас изнуряет, работа тяжела, страданья велики…»

Едва Энлиль услышал от Нуску печальное повествование о бедах рудокопов, «из глаз его струиться стали слезы». Но все же он решил выдвинуть ультиматум: или мятежники выдадут ему своего предводителя, или же он вынужден будет ответить силой. «Бери своих людей, я справлюсь сам», — сказал Энлиль Ану. — «Благополучного желаю странствия на небо». Однако Ану не пожелал возвращаться в свое небесное жилище, решив заступиться за ануннаков: «В чем мы их обвиняем? Их труд тяжел, страданья велики! И каждый день… их скорбный плач, стенанья их мы слышим»…

Тронутый словами отца, Эа тоже «отверз свои уста», встав на сторону Ану и повторив его аргументы. Однако, в голове его созрел план: нужно сотворить «лулу» — «примитивного рабочего»! «Собрались здесь мы все, средь нас — рожденья добрая Богиня, пусть сотворит она рабочих род — пусть он несет ярмо… Пусть исполняет труд богов он!»

Это предложение — сотворить «примитивных рабочих», который освободили бы ануннаков от непосильного труда, — было с готовностью воспринято всеми богами, и все они единогласно высказались в поддержку этого плана. «Пусть имя ему будет Человек», — решили они: «Так порешив, богиню испросили, рожденью помогавшую богов, премудрую Мами, (сказав ей): «Рождения Богиня, сотвори рабочих! Создай рабочих примитивных род, богов в работе заменивших бы! Пусть им назначено Энлилем будет нести ярмо богов, пусть долее на плечи равных не ляжет горечь тех трудов!» (З.Ситчин, «12 планета»).

* * *

Здесь сразу же возникает масса вопросов. Почему, собственно, боги трудились в поте лица? Зачем? Что их заставляло? Что конкретно они делали? И почему они трудились на Земле?..

Часть ответов уже имеется в уже приведенных текстах, но для того, чтобы понять всю картину в целом, нужны некоторые уточнения.

Во-первых, Ану, по преданиям, является верховным богом. Его храм в Уре назывался «Дом Ану». Шумеры именовали его «Домом сошедшего с небес». Он предпочитает вообще больше находиться «на небесах», нежели заниматься делами на Земле. Для этого он делит власть между Энлилем и Энки (или Эа), которым и поручена организация и надсмотр над всеми земными делами.

И во-вторых, стоит обратить внимание на еще один текст, который, правда, является уже не шумерским. До нас дошел лишь хеттский вариант, а хетты были существенно позже шумеров. Однако сам текст явно уходит корнями в глубокое прошлое и имеет весьма значимое название — «Небесное царство»:

«Давным-давно, в минувшие те дни, Алалу был царем на Небесах; Алалу гордо восседал на троне. Ану могучий, средь богов первейший, прислуживал ему, у ног его склоняясь, с питьем ему он чашу подносил. И девять считанных эпох на Небесах царем Алалу был. В девятую ж эпоху Ану вступил с ним в бой. Алалу побежденный, бежал в великом страхе — …на троне сел Ану… И девять считанных эпох на Небесах царем Ану был; в девятую ж эпоху с Ану вступил Кумарби в бой. Ану бежал, разжав смертельные объятия врага — бежал Ану, укрыться думал в небесах. Кумарби, устремившись вслед за ним, Ану схватил за пятку и вниз его стянул с небес. За чресла укусив его, лишил он «мужества» Ану, — оно, растаяло оно в его утробе, как бронза, без следа» («Небесное царство»).

Анализируя данный текст, исследователи чаще всего относят его к периоду так называемой «войны богов». Сюжет, связанный с противостоянием богов и вооруженным конфликтом за власть, весьма распространен в мифологии. Его отголоски можно найти практически на каждом материке. Однако «война богов» идет за власть над Землей, здесь же говорится явно о власти «на небесах», то есть о совсем ином конфликте. На что, впрочем, указывает и само название древней легенды — «Небесное царство». Небесное, а не земное!..

Более того, даже в сюжетах о конфликтах, которые можно отнести к периоду «войны богов», Ану вовсе не является каким-то вторичным богом. Везде он занимает либо роль верховного бога, либо некое почетное место (пусть иногда даже сугубо символическое типа «почетного председателя»). Нигде Ану не упоминается в роли слуги, кроме как в тексте о «небесном царстве»!..

К войне богов мы вернемся позднее, когда для этого придет время, а сейчас посмотрим о чем нам говорит этот текст по самой своей сути. Фактически речь идет о том, что Ану силой захватил власть в некоем «Небесном царстве», свергнув законного правителя — Алалу. После некоторого периода вполне спокойного правления, Ану был также насильственным образом свергнут неким Кумарби. Обладал ли этот Кумарби законным правом на трон, не ясно, поскольку текст об этом умалчивает. Но как бы то ни было, переворот произошел, и Ану вынужден был бежать. Более того, попытка Ану укрыться где-то в «Небесном царстве» не удалась, поскольку Кумарби преследовал его. Преследовал до тех пор, пока Ану не оказался «на земле».

Последняя часть текста достаточно аллегорична, и смысл ее не так понятен. Но здесь мы можем иметь дело не только с аллегорией, но и с недостатками перевода, при котором изначальный смысл претерпел определенные искажения. Поэтому можно вполне предположить, что речь идет, например, о том, что Кумарби не лишал Ану способности производить потомство в прямом смысле этого слова, а только окончательно отстранил Ану от права наследования трона в «Небесном царстве»…