50 знаменитых загадок истории XX века - Владимир Сядро

21 сентября 2004 года Главная военная прокуратура РФ прекратила расследование «Катынского дела» на основании пункта 4 части 1 статьи 24 УПК РФ (за смертью виновных). Публично имена виновных названы так и не были — прокуратура засекретила их на том основании, что «в деле содержатся документы, составляющие государственную тайну».

В марте 2005 г. сейм Польши потребовал от России признать геноцидом массовые расстрелы польских граждан в Катынском лесу в 1940 году. После этого родственники погибших при поддержке общества «Мемориал» включились в борьбу за признание расстрелянных жертвами политических репрессий, но им было отказано. В мае 2008 г. родственники жертв Катыни подали жалобу в Хамовнический суд Москвы на необоснованное, с их точки зрения, прекращение расследования. 29 января 2009 года Верховный суд РФ поддержал решение Хамовническош суда.

Наконец 26 ноября 2010 года Госдума России приняла заявление «О Катынской трагедии и ее жертвах», в котором признала массовый растрел польских граждан в Катыни преступлением сталинского режима.

К сожалению, 10 апреля 2010 года Катынская трагедия 1940-го года обрела дополнительное скорбное измерение: авиакатастрофа под Смоленском, унесшая жизни президента Польши Леха Качиньского, его супруги и членов польской делегации, летевших в Россию для участия в мемориальных мероприятиях, посвященных 70-летию трагических событий в Катынском лесу, стала потрясением для всего мира.

Таинственная судьба «наци № 2»

Мартин Борман — рейхсляйтер, начальник штаба, заместитель, личный секретарь и ближайший соратник Гитлера, ставший к концу войны самым могущественным человеком Третьего рейха после фюрера. Стремительная карьера Бормана оборвалась в 1945 году с его таинственным исчезновением. Дальнейшая судьба «наци № 2» до сих пор окутана покровом тайны.

Он готовил конспекты всех речей Гитлера, каждый день докладывал ему о положении на фронтах. Он меньше других говорил фюреру о своей преданности, но тот верил Борману безгранично. Он заправлял внутренними делами рейха, выделяясь жестокостью и грубостью, любой ценой добиваясь исполнения приказов. Именно он подписал предсмертное политическое завещание фюрера и стал его душеприказчиком.

Борман родился 17 июня 1900 года в семье военного. Его отец вскоре умер, и мать вышла замуж за директора одного из небольших банков. О детстве будущего рейхеляйтера практически ничего неизвестно, кроме того, что он скверно учился и бросил школу, окончив всего несколько классов. В конце Первой мировой войны Мартин оказался на фронте. В его биографии есть любопытная деталь. В 1919 году Борман попал в плен к красноармейцам и был помещен в лагерь для пленных иностранцев в Осташкове, где провел два года, после чего был отпущен.

Во время армейской службы Борман познакомился с ефрейтором Адольфом Шикльгрубером, будущим фюрером. Это знакомство определило всю его дальнейшую судьбу. В 1922–1923 годах Борман из соображений личной выгоды примкнул к ультраправой террористической «группе Росбаха». В 1924 году он участвовал в убийстве своего бывшего школьного учителя, за что отсидел год в Лейпцигской тюрьме. В 1926 году Борман вступил в национал-социалистическую рабочую партию Германии, позже работал в штабе мюнхенского отряда штурмовиков, а в 1929 году женился на Герде Бух, дочери председателя «суда чести» НСДАП. Свидетелем на свадьбе Бормана и крестным отцом его первого ребенка был Гитлер. В 1930 году Борман по рекомендации тестя возглавил финансовый фонд НСДАП. Через него шли огромные финансовые потоки в виде налогов, пожертвований и принудительных взносов. Кроме того, он распоряжался имуществом самого фюрера, скупая для него земли и особняки. Мартин всегда находился рядом с Гитлером и лучше всех был осведомлен о его планах. В немецком руководстве его называли «серым кардиналом» фюрера, «железным канцлером», «Макиавелли за письменным столом», а за рубежом — «наци № 2». При столь высоком положении в рейхе Борман, конечно же, имел немало конкурентов среди нацистских бонз, но ему всегда удавалось их опережать и подавлять.

В 1933 году нацисты победили на выборах, и этот карьерист уже через год стал рейхсляйтером и депутатом рейхстага, а в мае 1941 года — руководителем партийной канцелярии. 12 апреля 1943 года Борман был назначен личным секретарем фюрера. После самоубийства Гитлера он пытался вести переговоры с участниками антигитлеровской коалиции. Когда же договориться не удалось, вечером 1 мая Борман выбрался из бункера (его якобы видели на одной из улиц Берлина). Известно, что он отправил телеграмму Карлу Денницу, новому президенту рейха, и хотел встретиться с ним, чтобы передать завещание фюрера, в котором тот назвал его своим «душеприказчиком» и наделил «законными полномочиями для исполнения всех решений». А потом внезапно Борман исчез. С этого момента его судьба становится нагромождением загадок и гипотез, головной болью не только беллетристов, но и спецслужб целого ряда государств. Среди огромного числа версий наиболее интересными и достоверными являются четыре.

Первая: Борман погиб 2 мая 1945 года на улицах Берлина.

Вторая: он бежал на подводной лодке в Латинскую Америку, сделал пластическую операцию, руководил нацистским подпольем в Аргентине и Парагвае.

Третья: Борман, осведомитель английской военно-морской разведки МИ-6, бежал из Берлина, долгое время работал в Лондоне в качестве эксперта по германским делам.

Четвертая: рейхсляйтер был завербован ОГПУ еще в начале 1920-х годов и являлся самым высокопоставленным и законспирированным советским разведчиком.

На чем основано утверждение о смерти Бормана 2 мая 1945 года? Берлинский служащий А. Крумнов и его сослуживцы 8 мая 1945 года по приказу советских офицеров захоронили тела двух человек, обнаруженных на железнодорожном мосту на Инвалиденштрассе. В кармане у одного из них нашли военную книжку на имя Л. Штумпфеггера, лечащего врача Бормана. Оперативник доложил о находке командованию. Когда сообщение решили проверить, танки успели превратить место захоронения в пустырь. Крумнов нарисовал схему погребения. Ранее недалеко от этого места было найдено кожаное пальто Бормана с его записной книжкой, поэтому решили, что вместе с врачом погиб и его пациент. В декабре 1972 года в ходе земляных работ на Инвалиденштрассе были обнаружены два скелета, облаченные в сгнившие остатки формы. Координаты находки совпали с ранее составленной схемой. Скелеты направили в институт судебной экспертизы.

Было известно, что Штумпфеггер имел рост 190 см, а Борман — 168 см. На основании изучения бедренных костей эксперты установили, что один скелет — останки высокого мужчины, другой — низкого. Сравнение же одной из найденных челюстей с данными медкнижки позволило констатировать, что один из обнаруженных скелетов принадлежит Штумпфеггеру. А вот медкнижка заместителя Гитлера исчезла в 1945 году. Сохранился лишь схематический рисунок челюстей, сделанный по памяти его зубным врачом. Мосты и коронки реальной челюсти и изображенной на схеме в целом совпали. Кроме того, на костях идентифицируемого черепа около правой глазницы была обнаружена деформация — предположительно след от травмы, которую Борман получил, попав в автомобильную катастрофу.

На основании данных об экспертизе останков, обнаруженных на Инвалиденштрассе было опубликовано официальное заключение о гибели «наци № 2» в мае 1945 года.

Косвенным подтверждением гибели Бормана стали сведения, сообщенные на допросе лидером движения гитлерюгенд Артуром Аксманом. Он утверждал, что бежал из рейхсканцелярии вместе с ним и еще несколькими приближенными фюрера — врачом Людвигом Штумпфеггером и пилотом Хансом Бауром. Неподалеку от моста Вайдендамм они попали под мощный огонь русских. Аксман, укрывшийся в воронке от снаряда, видел лежащего рядом с ним в яме Бормана. К утру все беглецы, посрывав с мундиров знаки различия и побросав оружие, двинулись на запад, вдоль железнодорожных путей. Но в районе Инвалиденштрассе они наткнулись на советских солдат, которые приняли их за дезертиров из фольксштурма, отнеслись к ним добродушно и даже угостили сигаретами. Однако Борман и Штурмпфеггер отнеслись к русским настороженно и при первой же возможности постарались сбежать в сторону берлинской университетской клиники Шарите. Вскоре за ними последовал и Аксман со своим адъютантом. Неподалеку от станции они обнаружили лежащие на дороге тела своих товарищей. Позднее, вспоминая этот день, Аксман рассказал: «Мы склонились на колени и узнали обоих, Мартина Бормана и доктора Штурмпфеггера. Ошибки быть не могло. Оба лежали на спине… Я обратился к Борману, дотронулся до него, стал тормошить. Он не дышал». Однако на Нюрнбергском процессе на эти показания Аксмана почему-то внимания не обратили. Как не приняли во внимание и сведения, полученные от личного шофера