Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга I - Алексей Ракитин

от существующих ограничений на оборот огнестрельного оружия. По их мнению оружие — в т. ч. и пистолеты — должно быть легкодоступным для благонамеренных граждан и всеобщая вооруженность приведёт к росту порядка, всеобщей вежливости и торжеству справедливости. Любимый рефрен сторонников легализации оборота короткоствольного оружия звучит так: преступник не посмеет напасть, если будет знать, что противник вооружена.

Утверждение это, конечно же, лукаво и никак не соотносится с реальностью. Реальность такова, что именно наличие оружия зачастую превращает человека в мишень, он может стать объектом нападения именно с целью завладения его оружием. Но речь даже не о том. Всеобщая распространенность оружия несомненно упростит его попадание в руки злоумышленников. Вот посмотрите — Хобак и Портер были совершенно ничтожными трусливыми воришками, только-только ставшими на преступный путь, и особой опасности из себя не представляли. Но они без труда отыскали пистолеты в обворованных домах и их статус моментально изменился — во-первых, они выросли в собственных глазах, почувствовали себя «дерзкими и резкими», а во-вторых, они объективно стали намного опаснее. С пистолетами в руках они почувствовали себя настоящими гангстерами, бандитами, способными запугать всякого!

Лавлесс остался бы жив, если бы у этих мальчишек не было с собой пистолетов. Кстати, не будь оружия, им бы и в голову не пришло нападать на взрослого мужчину! Хобак и Портер тихонько обворовали бы дом юриста, да и сбежали побыстрее и подальше, как проделывали это ранее.

История эта учит, что широкая распространенность оружия отнюдь не снижает агрессию в обществе, а напротив — провоцирует её и создаёт у преступника иллюзию быстрого и простого решения всех проблем. Хотя, если говорить совсем уж строго и непредвзято, история учит тому, что не учит ничему.

1944 год. Кроткое обаяние буржуазии

Как поётся в песне «Наутилус помпилиус», «если ты пьёшь с ворами, опасайся за свой кошелёк». Воистину так! Жизнь и трагическая смерть Жоржетты Бауэрдорф (Georgette Bauerdorf) зримо подтверждают справедливость этой лаконичной истины.

12 октября 1944 г. горничная, убиравшая апартаменты «El Palacio» в Западном Голливуде, в Лос-Анджелесе, заметила капавшую с потолка воду. Апартамент, в который она вошла, представлял собой 2-уровневую квартиру, наверху которой располагалась спальня и ванная комната, так что источник протечки каких-то особых вопросов не вызывал. Женщина сразу же позвала сантехника — это был её муж, находившийся как раз неподалёку — и они вместе поднялись в ванную комнату.

Увиденное там, должно быть, врезалось обоим в память навсегда. Кран горячей воды оказался открыт и вся комната была заполнена паром, пол помещения полностью заливала горячая вода. В ванной, заполненной водой до краёв, находилось полуодетое тело проживавшей в апартаменте молодой женщины — из одежды на нём оставалась лишь пижамная рубашка. Женщина была мертва, в этом не могло быть никаких сомнений. Вода в ванной была розового цвета, возможно, из-за крови, хотя при поверхностном визуальном осмотре ранения на теле не определялись. Лишь присмотревшись, можно было увидеть повреждения на лице, произошедшие, возможно, от удара о бортик ванной при падении. Длинные волосы женщины попали в отверстие перелива ванной, из-за чего та и переполнилась водой.

Апартаменты «El Palacio», занимавшие здания №№ 8491–8499 по Фонтейн авеню (Fountain аve.), являлись местом очень и очень респектабельным, в каком-то смысле даже статусным. Здесь жили богатые предприниматели и люди из мира кино — режиссёры, сценаристы, приглашенные в Голливуд артисты. Это была отнюдь не ночлежка и не притон — для такого места смерть проживающего являлась событием экстраординарным!

Апартаменты «El Palacio» существуют в Западном Голливуде и по сей день.

Разумеется, была вызвана полиция и, разумеется, полиция самым тщательным образом принялась разбираться в обстоятельствах трагического инцидента. Тем более, что уже первая информация не оставляла сомнений в сенсационности предстоящих открытий. Погибшая оказалась младшей дочерью мультимиллинера Джорджа Бауэрдорфа, сделавшего имя и состояние на нефтяном бизнесе. Бауэрдорф владел нефтяными полями в Неваде и Техасе, активно вкладывался в строительство нефтеперерабатывающих заводов, торговал на бирже активами, связанными с энергетическими отраслями, он входил в пул тех промышленников и финансистов, с которыми Президент США советовался по проблемам экономической политики. Хотя формальным местом проживания Джорджа Бауэрдорфа считалась Невада — именно там находилось его самое крупное поместье — в октябре 1944 года он по делам бизнеса жил в Нью-Йорке.

Непосредственно проверкой сообщения о подозрительной смерти и первоначальным сбором информации занялся инспектор службы шерифа округа Лос-Анджелес Уилльям Пенпрайз (William Penprase) и группа подчиненных ему детективов. Установочная информация в общих чертах выглядела следующим образом.

Найденное в ванной тело принадлежало младшей дочери Джорджа Бауэрдорфа Жоржетте. Девушка родилась 6 мая 1924 г., то есть на момент смерти ей исполнилось 20 полных лет. Матерью девушки являлась Констанция Бауэрдорф, скончавшаяся в 1935 г. Старшей сестре Жоржетты в честь матери дали имя Констанция, которое обычно сокращалось до Конни. Пока Констанция-мама была жива, семья проживала в Нью-Йорке и Жоржетта посещала школу для девочек при католическом монастыре на Лонг-Айленде.

После смерти Констанции отец вместе с девочками переехал в Лос-Анджелес и некоторое время жил в «Городе Ангелов». Жоржетта посещала элитную школу «Вест-Лэйк», а после того, как отец уехал из города в Неваду, осталась жить в этой школе на полном пансионе. Старшая дочь Конни за отцом также не поехала, а продолжила жить в Лос-Анджелесе, поселившись в апартаментах «El Palacio». Те апартаменты, в которых было найдено тело Жоржетты, несколькими годами ранее арендовала именно Конни.

Почему старшая из дочерей не отправилась вслед за отцом, понять довольно просто, если принять во внимание тот факт, что Джордж Бауэрдорф женился вторично. Вряд ли дочерям понравилось то, что отец позабыл их маму… хотя он, быть может, её вовсе не позабыл, но так выглядело со стороны.

Это одна из немногих фотографий Жоржетты Бауэрдорф, которую сумел отыскать автор. Судя по рассказам тех, кто был с нею знаком, это была очень привлекательная внешне и притом добрая, простодушная и непосредственная девушка. Прекрасное классическое образование и замечательные манеры делали её в какой-то степени человеком «не от мира сего». В ходе полицейского расследования показания о Жоржетте дали более 100 свидетелей — ни один из них не сказал о ней ни единого плохого слова.