Обломки нерушимого - Стейс Крамер

у черного хода. Пока гости и именинницы отрывались во дворе и широком холле под оглушительные звуки джазового оркестра, воры пировали на верхних этажах.

– Ну как, справляешься? – подтрунивала Мэйт.

– Да. Мэйт, благодарю тебя за то, что ты откликнулась на мою беду.

– Если честно, меня Ари уломала. Но я ни о чем не жалею. – Мэйт хотела было вернуться к гостям, но вдруг остановилась и с язвительно-насмешливой улыбкой добавила: – Ты нашла свое призвание, – девушка взглянула с презрением на поднос, что держала Калли, на ее фартучек, – а я все еще в поиске. Эх, везет же некоторым! Ха-ха!

Калли промолчала, сделав вид, будто очередной, посланной ей в сердце колкости не удалось пробиться сквозь кольчугу ее непоколебимой уверенности.

Никки в тот вечер не расставалась с джином и желчной злобой. Последняя овладела ею, когда Никки увидела довольную Искру в окружении восхищающейся ею толпы одноклассниц, младших и выпускниц. Они прислушивались к каждому ее слову, ловили каждый взгляд, сражались друг с другом за самое близкое место возле новоиспеченной королевы. Злоба эта не имела природу ревности или зависти, как вы вдруг могли подумать. Ее источником было непонимание: как за такой короткий срок эта придурковатая девчонка влюбила в себя всю школу? Да, Никки приложила к этому руку, но она лишь хотела, чтобы над Искрой просто перестали издеваться, а тут такое… Теперь Героева неуправляема. Теперь общение с ней принесет больше проблем, нежели пользы. Никки сидела как на иголках.

– Как думаешь, – обратилась к ней Эрика Джордж, – не подло ли с нашей стороны развлекаться, пока Индия в больнице?

– Слушай, то, что мы делаем, – это не подлость, а попытка хоть на миг забыть о проблемах и унять боль. Относись ко всему проще.

– Мне еще не дает покоя одна мысль… Как ты застала Элеттру в раздевалке? – ни с того ни с сего спросила Эрика.

– Глупый вопрос какой-то… – Страх холодными змеиными языками стал лизать окаменевшее тело Никки.

– Просто мы едва закончили заезд, когда Индия и Скайлер стартовали. Как ты успела добраться до раздевалки?

– Эрика, говори прямо. Ты считаешь меня лгуньей? – Никки так разволновалась, что не могла даже удержать стакан с джином. С грохотом поставила его на столик.

– Это всего лишь мои размышления, – пожала плечами Эрика.

– Ты, наверное, немного устала на тренировке, и из твоей памяти вылетели некоторые подробности. На самом деле между нами и Колетти с Фэйрчайлд был небольшой промежуток. Я воспользовалась им, чтобы добежать до раздевалки. Мне показалось, что моя вагина рыдает кровавыми слезами. Понимаешь, о чем я? А у нас в раздевалке есть короб с тампонами, если ты и про это забыла. – Никки, как всегда, умело использовала излюбленный прием большинства хитрецов – врала, не прерываясь, не давая шанса вставить хоть словечко Эрике, при этом украшая свое вранье якобы откровенными, вгоняющими в краску деталями, делающими ложь еще правдоподобнее. – Так вот я и столкнулась с Кинг. Ах, черт! – театрально прижав руку ко лбу, вздохнула Никки. Теперь от нее требовалось срочно закончить разговор, оставив оппоненту на прощание чувство вины: – Почему я вынуждена оправдываться из-за чьих-то бредовых размышлений?!

– Прости, Никки. Я… – искренне раскаивалась Эрика.

– Это что, Калли?! – Никки мгновенно забыла про Эрику, про ее справедливые замечания и свое шаткое положение, увидев подругу, подающую напитки гостям. – Калли!

Лучше бы Калли посмотрела на нее с испугом, гневом или брезгливостью… чем так, с полным равнодушием.

– Привет. Я работаю. Мне некогда.

– Работаешь?! Ты что, обслуживаешь нас?!

– А что в этом такого?

– Калли, это неправильно, это…

– Думаешь, меня интересует твое мнение? Что, стыдно стало?

– Нет…

– Да перестань, Никки. Бывшая подруга теперь обслуга. Могу себе представить, какой урон твоей тонкой душевной организации нанесла моя деятельность, – бесцветным тоном произнесла Калли.

– Калли, ну как ты можешь?! Я стыжусь тебя? Мне просто обидно за тебя! Прислуживая этим мегерам, ты тешишь их самолюбие. Почему ты потворствуешь им? Неужели в тебе не осталось ни капли гордости и уважения к себе?!

– Принести тебе что-нибудь, Никки? – осведомилась Калли, бесстрастно глядя в глаза Дилэйн, в которых плескалась, захлебывалась, уже почти тонула надежда быть услышанной и понятой. – Шампанское, содовую со льдом?

Никки молча развернулась и потопала к дожидавшемуся ее джину. Тем временем Калли, постоянно оборачиваясь, добралась до второго этажа, где в одной из хозяйских комнат работал Инеко.

– Кажется, вы тут немного задержались.

– А зачем торопиться? – оскалил зубы Инеко. – До нас никому нет дела. Все идеально.

Калли поплелась обратно, но тут ее внимание привлекла полуоткрытая дверь. Заглянув в комнату и быстро осмотревшись, Калли поняла, что попала в угодье одной из сестер. Она подошла к туалетному столику, выдвинула первый ящик, второй… Нашла тяжелую шкатулку, внутри – несколько шелковых мешочков с колечками, подвесками, серьгами. «Одно кольцо имеет стоимость маминой терапии. Еще одно позволит оплатить восстановление…» Никаких угрызений и всего прочего, что должно было побеспокоить совесть отважившегося на злоумышленное дело человека, Калли не испытывала. Она внушила себе, что в ее руках не чужое имущество, а шанс спасти человеческую жизнь, жизнь МАМЫ. Да и в конце концов, почему она должна корить себя, в то время как люди, на собственность которых она посягала, ничуть не страдали из-за вины за те жестокие шутки и оскорбления, посланные ими в сторону Калли? Она держала в руках лишь небольшую расплату за их зло. Только и всего.

– А теперь клади все это в мою сумку.

Это настоящее чудо, что Калли не закричала от испуга. Своим криком она бы оглушила даже голхэмцев. Савьер стоял рядом, насмешливо взирая на нее.

– Савьер, пожалуйста, не говори ничего Инеко. Я больше не буду…

– Посмотрим на твое поведение, нехорошая девочка.

* * *

Настала очередь расстаться со своими ценными вещичками чете Арменанте. Калли, Инеко и Савьер нагрянули к ним, после того как Хоуп, как и говорила, отправилась вместе с родителями в путешествие. Инеко боялся, как бы последние не сменили замки, узнав о пропаже ключей дочери, но та, на счастье грабителей, и не заметила их отсутствия. Калли больше не рисковала ничего красть. Но как же она злилась на Бейтса! При каждом удобном случае «съедала» его ненавидящим взглядом. Если бы он не препятствовал ее замыслу, то она бы уже давно оплатила лечение мамы… Савьер, сам того не зная, подтолкнул Мэйджу к смерти.

Когда компашка воров возвращалась с дела, Савьер, убедившись, что главарь находится на приличном от них расстоянии, подозвал к себе Калли.

– Я взял себе немного, но тебя не обидел, – шепотом сказал он, протянув пачку купюр.

– Откуда эти деньги? – впала в