Лашарела - Григол Абашидзе

Безмолвно и безропотно переносит он двойной гнет: и своей собственной судьбы, и горькой доли своего народа, в страданиях которого повинен его несчастный отец – Георгий Лаша.

– За что ты обрек нас на эти муки? Сколько крови должны мы пролить, сколько лишений перенести, чтобы вернуть себе свободу, а Грузии – былое могущество! – взывают к Георгию обездоленные потомки.

У царя сжалось сердце от боли, и он зарыдал, как ребенок.

Ему хотелось крикнуть так громко, чтоб его действительно услышали будущие поколения:

– Не я повинен в этом! Не только в управлении страной, но даже в собственной судьбе не волен был я! Я был еще более несчастен, чем вы. Мои вельможи отняли у меня и силу, и славу, и любовь, возлюбленную моего сердца!

Но язык не подчиняется Лаше, глас его не доходит до слуха потомков, не может он оправдаться перед ними. Горло пересыхает у Георгия, нет сил у него доползти до реки, он с мольбой обращает взор назад, к великим предкам своим.

Каплю, всего лишь одну каплю воды просит у них обреченный. Но лишь гнев и презрение читает он на их суровых лицах.

Никто не внял мольбам его, и никто не подал ему воды.

И только у царицы Тамар, родной матери его, из глаз потекли горючие слезы.

– Горе матери твоей! – вырвался стон из ее груди, и она закрыла рукой скорбное лицо.

– Горе мне! – простонал Георгий и открыл глаза.

Присутствующие переполошились и склонились над ним.

Измученное лицо Лаши выражало страшную тревогу. Взглянув на царя, Турман глазам своим не поверил: темные волосы Лаши побелели все, как один, словно у человека, ночевавшего на мельнице.

Потрясенный Турман понял, что в эти минуты царь простился со своей молодостью.

– Где мы? – спросил шепотом царь и встревоженно огляделся.

– В Тбилиси, государь, в твоей столице, – отозвался стоявший перед его ложем на коленях Турман.

– Так, значит, Тбилиси в наших руках? – оживился царь.

– Государь, в Хунанской битве враг потерпел большой урон и, не посмев идти на Тбилиси, посрамленный повернул назад.

– Слава богу, слава богу! – проговорил Георгий, и из глаз его покатились слезы радости.

Перед взором его все еще стояли картины страшного сна. И он по-детски радовался, что это сновидение не сбылось: Грузия свободна, народ не стонет под рабским ярмом, и сам он владыка сильного государства. Итак, не все еще потеряно, можно повернуть судьбу страны так, чтобы потомки на этом свете не произносили его имени с проклятием, а предки на том не отворачивались от его тени.

Раз страна не побеждена и не порабощена врагом, еще есть возможность укрепить и усилить ее. Царь еще молод, ему всего двадцать девять лет! Перед ним долгий путь служения родине и народу. Своими заботами, радением и преданностью он заставит родной народ забыть обиды и горе, причиненные им невольно.

Царь начнет новую жизнь и оставшиеся дни посвятит думам и заботам о благе родины.

И Лаше страстно захотелось жить, бороться за счастье своей страны.

– Ответь мне, лекарь, исцелюсь ли я? – с мольбой и тревогой во взоре обратился царь к лекарю.

– Исцелишься, государь! Милостью божьей выздоровеешь!

– Скоро ли? – спросил Георгий, ободренный.

– Скоро, государь, раз есть на то воля божья и желание твое. Только помоги нам: мужайся, бодрись, не отворачивайся от забот наших.

Едва заметная улыбка пробежала по лицу Лаши. Он закрыл глаза и заснул безмятежным, спокойным сном.

Состояние царя постепенно улучшалось. Принуждая себя, он сам требовал снадобий и пищи.

Рана зарубцевалась, и врачи уже разрешали визирям заходить в опочивальню с докладами.

У царя побывали уже все. Не было видно только одного – Шалвы Ахалцихели. Царь понял, что Шалве, должно быть, было тяжелее, нежели ему, если он в дни самых суровых испытаний отстранился от государственных дел.

Окрепнув, царь созвал военный совет.

Монголы остановились в Арране. Видимо, там они решили перезимовать. Джебе-ноион и Субудай-багатур не сидели сложа руки. Согласно донесениям разведчиков и лазутчиков, татары дали передышку войску и коням. В Арране они скупали оружие, составляли вспомогательные отряды из кочевников. Не было никакого сомнения в том, что монголы собирались в поход на Грузию, но, раз уже испытав на себе силу врага, теперь готовились к завоеванию страны более тщательно и с большим усердием.

Монголы, вероятно, будут ждать весны, пока сойдет снег и просохнут дороги, чтобы двинуться на Грузию.

Визири кое-что сделали за время болезни царя: укрепили крепости и разрушили мосты на дорогах, объявили созыв войска по всей стране.

Лаша похвалил их за верную службу и, со своей стороны, велел призвать в войска аланов и леки, джиков и дзурдзуков, обратился за помощью к кипчакам, ибо ожидалась война тяжелей и кровопролитней прежних.

Наконец царь был здоров.

Католикос отслужил молебен по поводу исцеления государя. Лаша сам изволил пойти пешком в Сиони и получил благословение первосвященника.

Царь погрузился в государственные дела и заботы. Он входил во все подробности снаряжения войска. Лекари запрещали ему длительную верховую езду, но он все же ухитрился объездить все южные крепости.

Делами обороны и укрепления Тбилиси и Самшвилдэ руководил сам Лаша.

Народ, ободренный царскими заботами, с надеждой смотрел на будущее, усердно готовясь к встрече с врагом.

Снег стаял, дороги просохли. Теплое дыхание весны коснулось Тбилиси.

С первыми весенними днями монголы, не мешкая, двинулись к рубежам Грузии.

Грузины с многочисленным войском пошли навстречу врагу.

Настала решительная минута.

Стоявший во главе войска Георгий вспомнил свой ужасный сон – картину гибели страны и порабощения народа. Как ни старался Лаша избавиться от страшного видения, оно не покидало его.

"Упаси, господи! Упаси, господи!" – повторял про себя царь, гарцуя на горячем скакуне.

Грузинское войско ждало сигнала к наступлению. Обнажив мечи, грузины-воины готовы были в любую минуту отпустить поводья и…

Но как раз в эту минуту случилось невероятное и неслыханное чудо: монгольское войско отвернулось от противника и поспешно стало удаляться, без боя покинув поле брани.

И чем зорче Лаша всматривался в мчавшегося по Дарубандской дороге неприятеля, тем труднее было ему разобраться в свершившемся чуде.

– Благодарю тебя, господи, благодарю! – словно завороженный, твердил он про себя, и картину страшного сна, казалось, прикрыл туман. Где-то вдали мелькнули тени царя Вахтанга, царицы Тамар и Давида Строителя, одарив его на мгновение благодарным взглядом, они благословили Георгия наследника трона и скипетра.

Ошеломленному Лаше казалось, что это снова сон, что не вражеское войско, а сам ураган мчится на коне и пыль, вздымаемая неисчислимыми копытами, поглощает его тревогу и трепет перед грядущим.

ПОЯСНИТЕЛЬНЫЙ СЛОВАРЬ

Августин – Блаженный Августин (354 – 430 гг.), философ и богослов.

Автократор – самодержец, император.

Агареби – летняя резиденция грузинских царей под Тбилиси.

Аграк – Сейф-эд-Дин Мелик Аграк – союзник Джелал-эд-Дина. В битве под Перваном командовал левым флангом войск султана.

Адарбадаган – Южный (ныне Иранский) Азербайджан. В описываемое время – государство атабеков Ильдегизидов.

Азарпеша – серебряная чаша с ручкой.

Азнаури (азнаур) – дворянин.

Аланы – предки современных осетин.

Али – четвертый праведный халиф в Арабском халифате, родственник, последователь и соратник пророка Мухаммеда.

Аллаверды – букв: "Бог дал!" – возглас пирующих при передаче чаши, наполненной вином, соседу.

Амид – область в верховьях Тигра и Евфрата с главным городом Амид (позднее – Диарбекир).

Амирспасалари (амирспасалар) – высший военный чин в Грузии XII–XIII вв., главнокомандующий войсками.

Ангелы – династия византийских императоров (1185 – 1204 гг.), свергнувших Комнинов.

Аниси (Ани) – древний город Армении.

Антиохия – крупный торговый и культурный центр древней Сирии, одна из столиц державы Селевкидов. В 1098 – 1268 гг. – центр Антиохийского княжества крестоносцев.

Ардебиль – город на берегу Каспийского моря, столица одного из иранских государств. В 1208 г. был взят грузинами.

Арзрум (Эрзерум) – город в государстве шах-арменов, один из его центров.

Армази – древняя крепость Мцхеты, древней столицы Грузии. На горе Армази находился языческий пантеон Грузии.

Арран – одно из названий Западного Азербайджана.

Арсений – первый министр (мцигнабатухуцеси) при дворе царицы Русудан.