Покоренное сердце - Барбара Доусон Смит

Их сплетенные тела двигались в быстром и яростном ритме любви. Он видел, когда Клара достигла высшей точки наслаждения. Она задрожала, выкрикивая его имя, и он извергнул в нее свое семя. Взрыв наслаждения был таким мощным, что его затрясло. В изнеможении он упал на нее. Он упал на Клару.

Еще никогда в жизни он не испытывал такого беспредельного счастья. «Как же я раньше этого не понимал?» — подумал Саймон. Ему хотелось лежать так вечно: уткнувшись лицом в ее волосы, чувствуя под собой ее влажное от испарины тело.

А потом он вспомнил.

Он скатился с нее и сел.

Клара повернулась на бок. Она улыбалась ему с тихим обожанием во взоре, которое должно было наполнить его гордостью. Вид ее божественных форм должен был снова привести его в состояние полной готовности.

— Но его внимание отвлекло красное пятно на снежно-белой простыне.

Он был настолько потрясен, что его пробрал озноб.

— Девственница. Черт возьми, Клара, ты девственница!

Глава 21

А разве может быть слишком много хорошего?[25]

У. Шекспир «Как вам это понравится»

Возглас Саймона спустил Клер с облаков на землю. Чувствуя себя совершенно беззащитной, она только молча смотрела на него. Осознав свою наготу, она облокотилась на подушки и набросила на себя простыню, постаравшись закрыть предательское пятно.

Почему она решила, что Саймон ни о чем не догадается?

Да потому что она вообще не подумала об этом. Когда он поцеловал ее, она утратила способность думать, растворившись в чувственном наслаждении. Каждая клеточка ее тела звенела от пережитого наслаждения. Она даже в самых смелых мечтах не могла представить, что близость с мужчиной так упоительна.

Он продолжал смотреть на нее, ожидая ответа. Собрав остатки достоинства, Клер вздернула подбородок.

— Да, это правда. Но у меня были причины…

— Да уж, черт побери, хотелось бы услышать, что это за причины…

— Я не буду ничего объяснять, если ты будешь чертыхаться, — оборвала его Клер.

На щеке у Саймона дернулся мускул. Он запустил пальцы в волосы и растрепал их, отчего стал еще красивее.

— Прости, — ровным голосом сказал он, сделав над собой явное усилие.

Клер сглотнула. Лампа освещала его широкие плечи и спутанные темные волосы. Он казался таким сильным и надежным, что ей захотелось прильнуть к нему, умолять о прощении, рассказать всю правду о папе и попросить его помочь спасти его. Как она устала от всей этой лжи!

Но Саймон утаил записку Призрака. Он не захотел отдать ее полицейскому. И оставил ее в кабинете — там, где она не сможет ее достать. Очевидно, он пытается защитить настоящего Призрака.

Глядя ему в глаза, она постаралась удержаться посередине между правдой и ложью.

— У меня совершенно нет денег, и мне было необходимо получить место в Уоррингтон-Хаусе. Я уже говорила тебе об этом.

— Так, значит, ты не скорбящая вдова. И твой муж не был убит при Ватерлоо. Ты вообще не была замужем.

Слова Саймона звучали как удары хлыста. Ей захотелось свернуться в клубок и укатиться куда-нибудь подальше. Наверное, ему больно оттого, что она оказалась лгуньей. Или он злится потому, что его одурачили?

В любом случае ей ужасно хотелось обнять его и прижаться к его сильному телу. Но его пристальный взгляд остановил ее.

— Извини, — пробормотала она. — Мне очень жаль, что так получилось. Пожалуйста, постарайся меня понять. Яне осмеливалась сказать тебе правду, потому что боялась потерять работу.

— Мне ты могла сказать.

— Нет, я боялась, что ты утратишь ко мне интерес, если узнаешь, что у меня нет никакого опыта. Я бы не вынесла этого. Понимаешь, я хотела узнать жизнь во всей ее полноте. С тобой, Саймон. Никогда ни один мужчина не вызывал у меня такого желания.

Эти слова вырвались у нее сами собой. Ему не обязательно знать, что, работая в школе для девочек, она не имела возможности познакомиться с другими мужчинами. И уж совсем ни к чему говорить, что она согласилась стать его любовницей только ради того, чтобы украсть у него записку.

Нет, не только ради этого. Она все равно пришла бы к нему, потому что, незаметно для нее самой ее чувство к Саймону стало слишком сильным. Таким сильным, что она больше не могла ему сопротивляться.

Его лицо ничего не выражало.

— А Клара Браунли — твое настоящее имя? Вздрогнув, она быстро кивнула:

— Да. Почему ты сомневаешься?

— Одна ложь порождает другую. Может, ты хотела женить меня на себе?

— Нет! — в ужасе воскликнула она. — Я бы никогда так не поступила.

— Многие женщины идут на уловки, чтобы заполучить богатого мужа. — Он положил руку на ее бедра. — Хотя обычно они не заходят так далеко, как ты.

Давление его руки вызвало у нее новый прилив желания и одновременно с ним боль, обиду и гнев. Неужели он считает ее такой алчной? Неужели он думает, что она могла подарить свою девственность в обмен на материальные блага и социальный статус?

Жесткое выражение его лица подтверждало эту мысль. Вся радость от близости с ним растворилась. Как же быстро она позабыла, что ее нежный, любящий Саймон не просто мужчина, а надменный граф Рокфорд!

Она встала с кровати, обернувшись простыней, и окинула его высокомерным взглядом.

— Даже если вы будете умолять меня на коленях, я не стану вашей женой. Я совершила ошибку, согласившись приехать сюда.

Повернувшись к нему спиной, Клер потянулась за одеждой. На эти последние слова у нее ушли все силы, и теперь к ее глазам подступили слезы, горло болезненно сжалось. Конечно, она виновата, что обманула его, но ведь у него тоже есть от нее секреты. Например, эта записка. Как он может считать ее такой меркантильной после всего, что у них было?

И почему она продолжает тянуться к нему всем своим существом?

Уронив на пол простыню, она стала натягивать через голову нижнюю сорочку. Волнующие ощущения между ног продолжали напоминать о том наслаждении, которое подарил ей Саймон. Она чувствовала, что сейчас разрыдается, и сдерживалась изо всех сил, чтобы он не подумал, будто она хочет его разжалобить.

Стиснув зубы, она стала думать, как подобраться к записке. Вряд ли ей удастся незаметно зайти в кабинет: Саймон — джентльмен и, несмотря на ссору, пойдет ее провожать. Конечно, она может запретить ему это и…

Он обхватил ее сзади за талию.

Она замерла, мгновенно поддавшись мощному притяжению его сильного тела. Она не могла думать ни о чем, кроме того, что его пальцы поглаживают ее живот. Их обнаженные тела разделяла только тонкая ткань. Ее снова затопила глупая бездумная страсть, которая лишала ее и гордости, и рассудка.