Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин

В деревни заезжать они, похоже, больше не решались. Александр догадывался, что могло оставить на заднем правом крыле машины странные отметины. Дробь, а то и картечь. Вот так теперь живется в сельской местности.

Они всегда держали автоматы при себе и вроде бы были готовы вступить в бой прямо с колес, но, похоже, не рвались этим заниматься. В пользу этого говорили те меры предосторожности, которые соблюдали головорезы.

Тактика «безопасного вождения» в период ядерной зимы была проста как мычание. Проехал несколько километров — заглуши движок и слушай, не доносится ли прямо по курсу звук чужого мотора. Андрей, таким образом, играл роль акустика на подводной лодке.

Когда случалось, они съезжали с дороги и тщательно прятали джип и Сашу в нем в какой­нибудь лесополосе, а сами исчезали в противоположном направлении, видимо, занимая позицию, дававшую возможность держать под прицелом все шоссе, оставаясь незамеченными, а при необходимости — так же скрытно отойти. Это смотря кого там принесло. Обычно ожидание заканчивалось как раз вторым. «Романтики с большой дороги» не лезли на рожон.

Утром, хотя термины «утро» и «вечер», само собой, можно употреблять только условно, со стороны города послышался шум приближения целой автоколонны. Бандиты еле успели загнать «лендкрузер» в проулок между двумя брошенными дачами, когда первая машина — видимо, дозор — показалась из-за поворота. Сами они залегли не то в самом щитовом домике, не то в бане, оставив Данилова связанным в машине.

Ему оставалось только лежать, слушать и надеяться на то, что кто­то из колонны соблазнится идеей проверить избушку или огород на предмет ценных вещей и продуктов. Кем бы они ни были, хуже уже не будет. Он стал бы кричать, звать их, если бы не знал, что звукоизоляция в наглухо закрытом джипе близка к идеальной. Поэтому ему оставалось только вслушиваться. Надрывать легкие было бессмысленно, тем более что на дворе не те времена, когда люди со всех ног побегут спасать каждого, кто зовет на помощь. Да разве когда­то было иначе? Кричи — не кричи, но если кто­то и придет, то только поглазеть на твой труп.

По времени прохождения и громкому реву дизелей Саша понял, что рядом с ним движется настоящий конвой из пяти—восьми грузовиков вроде КамАЗов в сопровождении нескольких легковушек, скорее всего внедорожников.

Естественно, они даже не притормозили. У них были дела поважнее, чем обыскивать какое­то захолустье.

Вскоре вернулась со своего наблюдательного пункта и лихая компания. Атаковать такую силу они не решились бы даже с большого перепоя, поэтому только мечтательно обсуждали, сколько всего можно бы было поиметь с этого автопоезда. Сошлись на том, что овчинка не стоит выделки.

Через два часа в обратном направлении прогрохотало что­то тяжелое и гусеничное. Танк? БМП? Да уж точно не трактор, судя по тому, как шустро растворились бойцы отдельной дезертирской роты в ближайшей роще.

С этим бронеобъектом вообще ничего нельзя было поделать без гранатомета, а минно­взрывному делу они, похоже, обучены не были. Да и смысл? Этой броне еще спасибо надо сказать за то, что снег расчистила и колею накатала — проще ехать будет.

Только к «вечеру», когда они уже подыскивали место для привала, их снова спугнули с дороги. Но это оказался всего лишь потрепанный «козел» - ГАЗ-69, также ехавший медленно, чтоб не врезаться в застрявшие тут и там машины, да еще, похоже, нагруженный сверх меры.

Сидевшим в нем людям жить оставалось около минуты. На них бандгруппа готовилась сорвать зло за свои бесславные отступления. У проезжих не было времени, чтобы сообразить, откуда ведется огонь. После расправы братва привычно отправилось обыскивать тела и машину, но вернулись они налегке. Как понял Саша из разговоров, разжиться удалось только мелочью вроде сигарет и патронов двенадцатого калибра да двумя дешевыми одностволками ИЖ.

Серьезные люди с таким не ездят. А значит, те, кого они вначале приняли за коллег, везущих хабар, оказались обычными селянами. А их отечественный «вездеход», как оказалось, был забит под завязку… мелкой незрелой картошкой, которую явно выкопали, оттого что ботву убило морозом.

— Колхозники, мать их, — поморщился Горб, — Чего им дома не сиделось?

Эти потусторонние существа жили по принципу: «Умри ты сегодня, а я — завтра». Они были обречены и, похоже, понимали это и принимали, но хотели напоследок урвать от жизни последний глоток свободы, власти, богатства. Все их богатство умещалось на заднем сиденье нового, но уже успевшего покрыться частыми вмятинами «крузера», который они, скорее всего, угнали, выписав прежнему владельцу, какому-­нибудь буржую средней руки, пропуск в лучший мир. Там, в потрепанной дорожной сумке, как понял Данилов из обрывков разговоров, лежали доллары и евро на общую сумму около пяти миллионов. Сколько народу умерло из-за этой груды туалетной бумаги, никто не узнает. Да и кому теперь какое дело?

Своими действиями трое жалких неудачников не могли оказать на статистику никакого влияния. Там, где игра шла по-крупному, где кто­то оставшийся неизвестным за один час пустил в расход целый мир, их деяния казались чем­то пустяковым, даже смешным, наподобие похищения крема с бисквитных пирожных.

Также в сумке находились какие­то ценные бумаги, акции, облигации — все, что попалось им под руку, когда они ограбили машину инкассаторов через два часа после ЧП. Саше приходилось прикусывать губу, чтобы не улыбнуться, когда они всерьез рассуждали о том, как заживут припеваючи на Кипре.

Да существовал ли он еще, этот Кипр, или разделил судьбу Атлантиды вследствие попадания одной атомной боеголовки подводного базирования?

Они были вооружены до зубов. Два автомата, пулемет незнакомой Саше марки, без патронов, как он узнал потом, минимум полтора десятка гранат и море патронов к «калашам». Все-таки они оставались солдатами, пусть и солдатами апокалипсиса. А весь искалеченный ландшафт вокруг был их полем боя. Им было накласть с прибором на то, что будет завтра. Они просто воевали со всем, что еще дышит, и остановить их могла только смерть. Похоже, вовсе не добыча и даже не выживание были их главной целью. Глядя на них, можно было подумать, что они просто развлекались.

Сначала Александра это удивляло, пока он не вспомнил об одном факте.

«Они же дети! Года на три меня младше. Хоть этого и не скажешь, глядя на их морды, но призвали-­то их явно сразу после школы». Прав был Уильям Голдинг в своем «Повелителе мух», ой прав. И как только парень стал воспринимать их как заигравшихся малолеток, все встало на свои места. Хотя ненависти к ним у него стало только больше.

Сами