Инстинкты страждущих сердец - Аманда Брайант

вот только проблема заключалась теперь в ином. Воплощающееся проявление зла отнюдь от них не отставало. Пролетая над их головами, оно выпустило из клюва огонь, траектория направленности которого полностью совпадала с Аполой. Скорость его стремления была, чуть ли не, молниеносной, и ускользнуть от него она бы уже не смогла. Пламя ее настигло и охватило точно, как кокон.

─ Аполония, ─ вскрикнула Мэделин.

Огонь улетучился, а Апола стояла на месте, без каких-либо признаков на послеожоговые повреждения. У Мэделин засияли глаза, и она поспешила скорей к своей младшей сестре. Был задействован режим проницаемости, который Апола так во время применила. Ее реакция стала гораздо лучше, но хвастаться этим она пока и не думала.

─ Мэделин, время на исходе, ─ сказала Апола, намекая на грядущий рассвет.

В радиусе двух сотен метров стали видны силуэты. Это были Донат, Марлон и Отто, и Мэделин несказанно им всем обрадовалась. Увидев любимого, она сразу же ринулась к нему, руководствуясь страхом, вновь испытать утрату. Он в свою очередь, так же, ринулся к ней, но, увы, на пути друг к другу, они столкнулись с препятствием. Практически миновав дистанцию, оба возлюбленных были вынуждены остановиться. Между ними возникла преграда, неожиданно, но вполне злонамеренно. Высокая огненная стена распростерлась вдоль линии горизонта, и произошло это, явно, не без причины. Она разделила единство волшебников пополам, оставив без шансов на оказание сопротивления. Ведьм охватила паника, и как поступать они совершенно не знали. Они попытались пройти сквозь огонь, но сила Аполы оказалась весьма ограниченной. Вероятно, троим, ее попросту не хватило, но другого пути при данном раскладе не было.

На пике, испытанной девушками, беспомощности безжалостное чудовище явило свой жуткий облик. Оно появилось из далей воздушного пространства, и навело на всех ужас. Стремительно убавляя высоту, оно летело прямо к персоне Доната, который стоял и пытался задействовать щит. Но у него ничего не получалось. Когтистые лапы чудовища пребывали в неистовом предвкушении и готовились уже вцепиться. Глядя сквозь пламя, Мэделин словно застыла, и пару секунд не могла даже просто вдохнуть. Шкатулка, находящаяся у нее, вдруг стала по-особому ощутимой. Она упирала ей в бок, будто прося о том, чтоб ее открыли. Во время сего помутнения появилось воплощение Кнефты. Оно набросилось на чудовище, помешав ему совершить нападение. А потом схлестнулось с ним в схватке. Они бросали друг друга в стороны, и при этом что-то выкрикивали. Какие-то непонятные возгласы. Между тем объявился еще и Ролан. Он увидел ребят, и вызвался им помочь. Чуток поразмыслив, он навис над гущей песков и, растопырив ладонь, тут же к ней прислонил. Лютая изморозь сошла с прислоненной руки, как только Ролан задействовал свою магию. Она разрасталась вплоть до самого пламени, а доходя до него, начинала медленно таять. Под натиском жара лед превращался в воду, которая наводняла истоки, произрастающего, огня. Как только стена исчезла, Донат и Мэделин захватили друг друга в объятия, и на крохотный промежуток времени погрузились в свое личное счастье.

─ Не хочу нагнетать, но круглая светящаяся штука уже на подходе, ─ сказал Отто. ─ Не стоит ли нам поспешить?!

─ Смотрите, ─ заголосила Ясмина.

Во время борьбы Золотистое существо то и дело перемещалось, допуская тем самым частичное обозрение себя. На одной из частей его туловища стало заметно, тускло светящееся, изображение. Оно проявлялось сквозь слой перьевого покрова, и являло символику одной из четырех стихий. Следом за ним стали видны и другие изображения, являющие символику остальных составляющих Кнефты.

─ Мы нужны ему, ─ без сомнений распознала Апола, чувствуя необъяснимое магнетическое притяжение.

Это почувствовали все, глядя на символы, как в собственные отражения. Крылатый защитник, энергетически, направлял к себе, давая понять, что сила произрастет в единстве. В результате очередного удара, он отпрянул прочь от противника, и издал очень громкий умоляющий стон. Его силы были уже на исходе, и требовалось, как можно скорей что-нибудь предпринять. Что-то исключительно радикальное. Мэделин полна была решимости, и вполне могла это сделать. Она закрыла глаза, пребывая в состоянии отрешенности, не чувствуя ничего, кроме разрастающегося в ней гнева. Открыв их, она взглянула в глаза чудовищу, и пронзила его сотней парализующих стрел. При этом, не шевельнув даже пальцем. От столь динамичного зрелища Ясмина испытала восторг, и едва могла сдерживаться от следующего комментария:

─ Рада, что засвидетельствовала, представившийся, достойный случай.

Огнедышащий монстр лишился возможности двигаться, на глазах у семи, беззаветно внимающих, храбрецов. Не теряя зря времени, они приступили к действиям, как если бы были чем-то единым целым. Они не обмолвились даже единым словом, прежде чем ринуться к единственной, имеющейся, надежде. Все семеро устремились в одном направлении, хорошо сознавая, что именно нужно делать. Эти инстинкты возникли у них одновременно, представляя собой что-то вроде аксиомы. Каждый испытывал удивительное чувство причастности, к крылатому облику истинной силы добра. Пернатое чудо вновь распростерло крылья, чтобы ребята смогли на него взобраться. Они сразу же его оседлали, и сделали это в особом порядке. Отражатели четырех стихий предпочли остаться на крыльях, и разместились на них поперек. Вдоль позвоночника разместились все остальные, как отражатели проведения, направления и любви. Ощутив прилив силы Кнефты, волшебники поняли, что вместе они несокрушимы, и с этой минуты решили идти до конца. Будучи пассажирами, располагающего к полетам, существа, они ворвались в бесконечность воздушного пространства. Обозрение магов захватили достопримечательности Гизы, а именно Сфинкс и, выстроенные вблизи него, пирамиды.

Оставаясь на высоте неполных пятнадцати метров, крылатый защитник высвободил из своего клюва поток, какой-то напористой концентрированной энергии. Он устремился в воплощающееся проявление зла, которое прежде не имело возможности двигаться. Однако теперь она стала к нему возвращаться, в самый решающий для его существования момент. Ему удалось увернуться, а затем он принялся нападать. Издав дикий вопль, он извергнул из клюва огонь. Это был огромный поток, и направлен он был на ребят. За всю свою жизнь Отто ни разу не приходилось испытывать ужас от предстоящего столкновения с пламенем. То, с какой мощью, рассекал пространство огонь, наводило на жуткие мысли, что ритмично пульсировали, как у него в голове, так и у всех остальных, кто встречал разящее пламя. Кто-то зажмурил глаза, держась за надежду, точно как за соломинку. А кто-то бесстрашно глядел вперед и держался лишь за счет инстинктов. Как, например Донат. Проявив предприимчивость, он задействовал защитный барьер, без доли сомнения в отношении его эффективности. Отторжение пламени вызвало у всех облегчение, однако на бдительность вовсе никак не повлияло. Активность врага все еще продолжала отслеживаться, и вполне ожидались новые агрессивные действия.

Широко распахнув свои крылья, чудовище снова выпустило огонь, вот