«Если», 2011 № 03 - Журнал «Если»

Тысячи звуков и запахов проносились мимо, пока они спускались все ниже и ниже: острый запах горячего масла из придорожных кафе, озон от перегретой электроники и неизбежный дух от большого скопления человеческих тел в маленьком пространстве. Порой то здесь, то там мелькали клочки зелени — лимонные деревца в горшках или чахлые вьюнки на стенах, но в целом станция имела весьма технологичный вид: стены цвета оружейного металла и крикливо оформленные витрины, лабиринты коридоров и переходов в состоянии вечного ремонта. Дэв не обращал на это внимания. По сравнению с кораблем, где он провел первые двенадцать стандартных лет жизни, Оазис казался настоящим раем.

Вагон повернул по широкой плавной дуге. Пассажиров качнуло, Дэв нечаянно толкнул кого-то, стоявшего позади, и, почему-то смутившись, извинился. Обычно он почти не обращал внимания на попутчиков, но сегодня никак не мог избавиться от ощущения, что за ним наблюдают. Ему стало не по себе, но он списал это на усталость. Последнее время он работал в две смены, без выходных, решив, что когда появится ребенок, он позволит себе провести несколько недель дома, с семьей, пока скука или недостаток финансов не заставят его вновь взяться за работу грузчика.

Вагон затормозил, и Дэв ухватился за поручень, когда вагон накренился к центру станции, к ее оси. Еле волоча ноги, он сошел с платформы, в лицо ему ударил прохладный ветер от установленных под потолком вентиляторов. Внезапно его скрутил приступ боли в желудке, такой сильный, что он чуть не взвыл сквозь стиснутые зубы. Он остановился посреди тротуара, дожидаясь, пока боль утихнет. Людской поток обтекал его с двух сторон. Несмотря на прохладу, на лбу выступил пот.

— Какого черта? — пробормотал Дэв себе под нос. Вообще-то здоровье у него было железное — модифицированные гены защищали его от большинства недугов, кроме самых экзотических. Нахмурившись, он обернулся и замер с открытым ртом. На противоположной стороне платформы, на один уровень выше, стояла, держась за перила, стройная женщина с короткими светлыми волосами. Судя по ошеломленному выражению лица, их встреча была для нее таким же шоком, как и для него. Он вдруг почувствовал внутри такую пустоту, словно от него осталась лишь оболочка, заполненная пеплом. Дэв шагнул к женщине и свалился бы с платформы, если бы не ограждение. Он закрыл глаза и досчитал до десяти, затем снова посмотрел наверх.

Женщина, если она там была, исчезла.

* * *

Дверь обнюхала его ладонь и отъехала в сторону. Стоило Дэву шагнуть за порог, как его окутало голубоватое свечение — прохладная лазурь от настенных фресок с густыми зарослями толстых ветвей, колышущихся где-то в джунглях Серафима. Этот фон был у Леты одним из любимых — не только потому, что она действительно интересовалась инопланетной флорой и фауной, но и в результате пристрастия к приключенческим играм. Жена взглянула на него из-за кухонной стойки и улыбнулась.

— Привет, малыш.

Она обошла вокруг стойки (беременность делала ее движения какими-то преувеличенными) и встала на цыпочки, чтобы поцеловать мужа. Он обхватил ее руками, и в него уперся тугой круглый живот. Дежурный поцелуй затянулся несколько дольше обычного — Дэву необходимо было почувствовать ободряющее прикосновение ее тела. Наконец, успокоившись немного, он осторожно поставил Лету на выстланный мягкой плиткой пол.

— Bay, — она сделала большие глаза. — Это ты к чему?

— К тому, что я балдею от моей красавицы-жены.

— Само собой, только не думай, что тебе удастся ко мне подмазаться. — Она шутливо его шлепнула. — Я слишком бедна, чтобы одолжить тебе денег, и слишком беременна, чтобы заниматься глупостями. Кстати, ужин на столе.

Она повернулась и пошла обратно в кухню. Стоя возле двери, Дэв залюбовался ею. Лета была на голову ниже него, с роскошными, щедрыми формами, которые к концу седьмого месяца стали еще отчетливее. Он влюбился в нее на первом свидании, но сейчас не смог удержаться от того, чтобы сравнить ее с грациозной блондинкой, которую увидел мельком на станции трансрэйла. Его пронзило чувство вины, и все-таки он не мог выбросить из головы образ той незнакомки.

Нет, возразил сам себе Дэв, слово «незнакомка» здесь не подходит. Он знал эту женщину, как самого себя. В конце концов, они были созданы друг для друга, рождены, чтобы быть вместе, чтобы дать жизнь следующему поколению пилотов корабля, которого давно уже нет. Двадцать лет разлуки исчезли, как будто они расстались только вчера — двое рыдающих двенадцатилетних подростков, которых разлучили друг с другом. Это воспоминание кололо нутро, словно острый шип.

— Дорогой, что с тобой? — Лета поставила на стол пару пластиковых коробок и вопросительно посмотрела на мужа. — Здоров ли ты?

— Просто тяжелый день.

— Ладно, садись ужинать. Глядишь, полегчает. — Она снова чмокнула его. — И потом, я, наверное, малость преувеличила насчет того, что «слишком беременна для глупостей».

Дэв выдавил из себя улыбку и отправил в рот кусок обжаренного во фритюре крошечного красного перчика. Язык мгновенно заполыхал огнем. Лета откусила кусочек, пожевала и подлила острого соуса. Дэв тихонько усмехнулся. Как и все уроженцы Оазиса, его жена была просто помешана на перце и карри — по принципу: чем острее, тем вкуснее. Несмотря на пожар во рту, Дэв почувствовал себя лучше и принялся за ужин с мыслью, что он все же счастливый человек.

— Да, кстати, — сказала Лета, подбирая остатки еды куском лепешки, — тебе сообщение из Ассоциации пилотов. Завтра общее собрание, в девять тридцать.

— Да? — Разрывающее изнутри чувство, которое, казалось, уже прошло, вернулось снова. — А зачем, не сказали?

— Не-а, просто автоматический звонок. Но это сто процентов по поводу того белого корабля, который нарисовался сегодня.

— Ты его видела? — Дэв попытался скрыть растущее беспокойство.

— По телеку показывали. — До беременности Лета работала в торговом отделе, занимаясь покупкой и продажей разнообразных контейнеров с грузовых кораблей, заходивших на Оазис. Несмотря на то что она ни разу в жизни не покидала пределов этой огромной станции, о пришвартованных здесь кораблях она знала, пожалуй, даже больше, чем многие пилоты. — Если верить декларации, у них на борту почти одиннадцать тысяч беженцев, в основном дети. Представляю, каково им там, в этих трюмах.

— Да уж, наверное, штабелями лежат, как пчелы в сотах, — согласился Дэв. — И снова в его голове мелькнул образ женщины у перил и предчувствие, что она каким-то образом связана с висящим возле станции сверкающим белым бегемотом.

— Ну что, — сказала Лета, дожидаясь, когда он встанет из-за стола, — может, телек посмотрим?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});