Испытание киллера - Лев Пучков

Товарищи, которые нас интересовали, в соответствии с президентским указом в свое время дисциплинированно накатали декларации о доходах, не подозревая, что эти документы станут одним из свидетельств обвинения. Мои «аналитики» заполучили копии этих деклараций, из коих явствовало, что годовой доход губернатора составляет шестьдесят миллионов деревянными, а его совокупное имущество, включая новенькую «шестерку» (гы-гы!) и трехкомнатную квартиру, полученную еще в бытность директором мясокомбината в одном из районов Новотопчинска, оценивается в сто восемьдесят миллионов (рублей, соответственно). Информация, добытая Оксаной и Стасом, сообщала, что губернатор имеет честь нагло врать. В соответствии с нашими данными, только в наличной собственности сего почетного мужа находилось имущества на три с половиной миллиона долларов США, без учета астрономической суммы, лежавшей на различных счетах в банках. Прибавьте к этому магазины, записанные на жену, автозаправки, принадлежавшие братьям-сестрам, рестораны, находившиеся в ведомстве племянников, и еще ряд наименований из этой серии. Примерно такое же положение дел — ну, может быть, чуть поскромнее — имело место в мэрском семействе. Совокупный ценз состоятельности этих двух фамилий составлял что-то около сорока миллионов долларов США. Страшно подумать — такие деньги! Полагаю, когда прибудет следственная бригада Генпрокуратуры, им будет за что «зацепиться» — как выразился велеречивый Сухов…

Дожевав очередной кусок колбасы, я перевернул подзорную трубу и посмотрел на свою яйцеобразную физиономию, отражавшуюся в объективе. Бо не обманул — проклятые пятна постепенно утрачивали свою яркость и обещали скоро исчезнуть совсем. Я грустно вздохнул и принялся наблюдать за объектом, подумав, что ежели не успею в самое ближайшее время хотя бы наполовину решить свои проблемы, то мне придется опять обращаться к Бо с просьбой повторно исказить мой внешний облик его дурацкой настойкой.

В усадьбе прокурора активно готовились к масштабной попойке. Длинноногие кухарки-постирухи, или еще как-их-там, накрывали на лужайке столы: по моим прикидам, ожидалось прибытие тридцати-сорока персон — даже если принять в расчет, что за каждый стол усядется всего пять человек. А столов было восемь, и стояли они буквой П, и за каждый могло усесться минимум с десяток таких, как Бо. В общем, длинноногие сновали туда-обратно, звенели посудой, хихикали эротично, из-за высокого забора вился голубой дымок, наполняя окрестности устойчивым ароматом шашлыка, — вся эта атмосфера грядущего гульбища мне чрезвычайно нравилась: на определенном этапе потребления горячительных напитков обязательно возникнет хаотическая миграция гостей во всех направлениях, страшный шум, неразбериха — короче, обычный в таких случаях бардак. А в условиях бардака значительно проще придумать способ проникновения на территорию объекта и изобразить там что-нибудь натуралистическое.

В шестом часу пополудни начали прибывать гости. Я опасался, что все эти престижные авто, подъезжающие с интервалом в пять минут, будут заруливать на территорию усадьбы — свободной площади там вполне достаточно для размещения целого автопарка. Но менты, дежурившие на КПП, по-видимому, имели на этот счет определенное указание: симпатичные иномарки выстраивались ровными рядами с внешней стороны забора, а их пассажиры шли пешком через калитку. Что ж — очень хорошо, дорогие мои. Это в значительной степени облегчало мою задачу.

В течение сорока минут состоялся полный сбор — иномарки более не прибывали. Гости расселись за столы, и я получил возможность довольно сносно рассмотреть присутствующих. Сюрпризов не случилось — сборище состояло сплошь из «своих», представляющих областной ареопаг, который в обиходе справедливо именовался не иначе как мафия. Совсем недавно — годика этак три назад — я искренне полагал, что мафия — это нечто загадочное и страшное, какое-то обособленное от общества образование, живущие по своим законам и противопоставившие себя как правоохранительным органам, безуспешно пытающимся уничтожить эту самую мафию, так и органам государственного администрирования, которые всеми силами изживают в своей среде отдельных коррупционеров, имевших наглость тайно работать на мафию. Да, темный я был, непросвещенный — детективов начитался. За столами в прокуроровом дворе бок о бок сидели: начальник УВД и его замы; мэр с какими-то вахлаками неопределенной направленности — но явно не холуйского разряда; губернатор — в гордом одиночестве; вор Пахом со свитой немногочисленной; еще четверо прокурорских чиновников (Сухова среди них не было — видимо, рылом не вышел); ряд бригадиров городских бандформирований и еще десятка полтора чиновников областного пошиба. Всю эту благодать гармонично разбавляли длинноногие-грудастые, как привезенные с собой запасливые гостями, так и тутошние — прокурорские. Поскольку незнакомых мне шишек, к которым относились бы явным обожанием, не обнаружилось, я сделал вывод, что банкет имеет место по случаю какого-то домашнего торжества частного характера.

Подкрутив свою оптику, я некоторое время понаблюдал за свежеиспеченным вдовцом — губернатором. В отличие от остальных этот дядечка выглядел рассеянно-озабоченным: смотрел в сторону, невпопад улыбался, когда к нему обращались — с трехсекундным опозданием, и, что характерно, начал пить еще до того, как гости произнесли первый тост. Мои аналитики-параллельщики, разрабатывающие губмэровскую банду, сообщили, что губернатор ищет своего холуя Филянкина и недоумевает по поводу длительного отсутствия Мирюка. Поиски эти, однако, успехом пока не увенчались. Так что дядечка хмурился и рассеянно улыбался невпопад вполне обоснованно — если он действительно обладает политическим чутьем, то оно в настоящий момент должно подсказать ему, что в скором времени для него и его команды грядут пакости катастрофического масштаба…

Помимо Оксаны и Стаса, среди моих параллельщиков присутствовали Слава Завалеев и Серега Айдашин. Они тепло относились ко мне в мой благоприятный жизненный период и не оставили сейчас. Когда я попросил их оказать мне помощь, предупредив, что даже отдаленно не представляю себе, чем это кончится, и не гарантирую им безопасных условий сотрудничества, эти ребята в один голос заявили, что сделают все, что в их силах. И сделали. Славик установил на чердаке пятиэтажки, что напротив «Белого дома», комплект подслушивающей аппаратуры и научил Сашу Шрама с Коржиком работать на этом чуде техники. Теперь мы имели возможность записывать все, что произносилось в губернаторском кабинете.

Помимо этого. Слава раздобыл информацию о некоторых особенностях интимной жизни губернатора и мэра и подбросил ее дотошному Сереге Айдашину.

Серега опросил свою «клиентуру» и выяснил, что губернатор и мэр страдают коллективным сдвигом на сексуальной почве, обусловленным отчасти возрастом, отчасти безнаказанностью своего положения, позволяющего им развлекаться самым похабным образом.

Оказалось, что младые прекраснотелые девы — Лада и Ольга — царствие небесное бедным девчонкам, — которые, по заверению Ольги, поступали в эксплуатацию максимум раз в неделю, — совсем не удовлетворяли изощренных в искусстве любострастия старикашек. Старикашки обожали натуральные сцены группового совокупления, в ходе которых их посещала стопроцентная эрекция, нехарактерная для товарищей зрелого возраста, и вулканически бурный оргазм, а то и два кряду. И пусть бы себе — кому от этого плохо? Но хочу напомнить, что методология этих просмотров требовала изоляции дядечек от общества в пенитенциарном учреждении или в учреждении психиатрического профиля для самых безнадежных.

Серега записал рассказы тех лиц, кто участвовал в этих безобразных оргиях, и в одну из таких сентябрьских ночей мы узнали ряд пикантных подробностей, зафиксированных бесстрастной магнитофонной пленкой. По улице Комсомольской, 25, на третьем этаже, находилась хорошо обставленная четырехкомнатная квартира, записанная на губернатора. В этой квартире губернатор с мэром частенько сиживали за хорошо накрытым столом, в удобных креслицах да под красивую музыку, что тихо лилась из нерусской стереосистемы — чтобы лишний шум не привлекал внимания обывателей. Ловкий Филянкин накануне каждого такого «заседания» рыскал по злачным местам нашего города и выискивал симпатичных малолеток — как женска так и мужеска пола. Причем для старикашек потребны определенные кондиции: чтобы все, что положено, только начинало круглеть — лет этак двенадцать-тринадцать. Это если девочка. А если мальчик — надо, чтобы он был упитанный и пухленький. С этим, кстати, у Филянкина возникали проблемы. Если девочек, у которых все начинало круглеть, было навалом, то пухлых упитанных мальчиков, увы, приходилось доставать с превеликими трудностями. Потому что мальчики, которые беспризорно шарились по улицам в ночное время, были совсем не пухлыми и не упитанными, а пухлые сидели дома и дисциплинированно играли в «Сега-Мега-драйв-3», завистливо вздыхая о похождениях непухлых.