Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога - Филип Фармер

Вместе они составляли причудливую и пеструю компанию. К этому времени Улисс пришел к выводу, что все три расы произошли от общего кошачьего предка. Сходство вагарондитов и алканквибов с енотами было чисто поверхностным.

Путники двигались по равнине, останавливаясь с наступлением сумерек или раньше около родников или ручья. Они набили много дичи, и все ели вдоволь. День за днем громадная масса на юге, казалось, почти не увеличивалась в размерах, а потом внезапно начала быстро разрастаться. Однажды к ним приблизился маленький боевой отряд куриэйаумеа, но путешественники превосходили их числом. К тому же при виде людей верхом на лошадях куриэйаумеа, казалось, обомлели. Они пытались все же настичь всадников, держась на почтительном расстоянии, но на второй день безнадежно отстали. Спустя еще два дня путники столкнулись почти с тысячной армией выряженных в перья и бусы куриэйаумеа. Их появление не застало Улисса врасплох. Дхулулихи заметили их еще вчера.

Улисс остановил караван и пригляделся. Куриэйаумеа были почти такими же рослыми, как и он сам, но поджарыми, как борзые. У них был рыжеватый мех, уши торчали вперед. Лица казались такими же человеческими, как у вуфеа, — но зубы были зубами хищников. В них не было ничего кошачьего. Скорей уж они напоминали собак. От них даже пахло псиной, и их тела, испаряясь, охлаждал не пот, а слюна, капающая с вываленных языков.

— Повелитель, мы нападем на них? — спросил вождь алканквибов Кдангувинг.

Остальные вожди заворчали, недовольные тем, что он набрался наглости и заговорил. Улисс взял его за руку, призывая выждать, и повнимательней присмотрелся к противнику. Вражеские воины били в большие барабаны и приплясывали от нетерпения, подзуживаемые своими вождями. Они выстраивались полумесяцем, понемногу окружая караван.

Улисс отдал приказы, и отряд перестроился клином. Во главе клина был сам Улисс. Повозки оказались в центре отряда. Не знающим военной дисциплины дикарям нелегко будет опрокинуть подобное построение.

Большинство бойцов было вооружено луками и стрелами, а некоторые несли базуки. Этим для большей эффективности пришлось спешиться, ибо стрелок не мог сам поджечь запал. Крыши повозок представляли собой платформы, где на поворачивающихся лафетах были установлены направляющие ракет.

Улисс отдал приказ наступать, и клин рысью помчался к собакам. Оттого, что их посмели атаковать на собственной территории столь малыми силами, собак на несколько минут словно парализовало. Но, наконец, вожди привели их в чувство, и те бросились на отряд Улисса. Их ряды по мере приближения к всадникам теряли стройность, и к тому моменту когда оба отряда схлестнулись, собаколюди пребывали в состоянии полного хаоса. Каждый человек — или каждая собака — сражался сам за себя.

Улисс остановил кавалерию, стрелки с базуками спешились, и лучники дали первый залп. За ним последовало еще шесть, каждый по указке сержантов, пристально наблюдавших за сигналами Улисса. Это было превосходное упражнение. Тренировки не пропали даром, и около двухсот куриэйаумеа пали со стрелами в груди.

А потом, когда их ряды дрогнули и обратились в бегство, в самой их гуще грохнулись и взорвались ракеты. Хотя боеголовки и были заряжены щебенкой, заменяющей шрапнель, основным эффектом снарядов была паника. Куриэйаумеа побросали оружие и побежали. Кавалерия наступала медленно, а потом и вовсе остановилась: всадники подбирали свои стрелы и отрезали уши у убитых в качестве военного трофея.

Двумя часами позже собаколюди, перестроившись и подогрев храбрость насмешками своих вождей, вновь атаковали. И вновь их разбили и обратили в бегство.

Это был великий день для кошачьих, которые обычно проигрывали битвы с собаками на их территории. Они рвались вперед: сжечь деревни собак и вырезать самок и детенышей — но Улисс им запретил.

Через два дня черная масса впереди стала темно-зеленой. Потом в ней завиднелись цветы самой различной окраски. По зелени потянулись серые полосы. Потом они воплотились в необъятные стволы, ветви и сучья.

Вурутана действительно был деревом — самым могучим из всех существующих. Улисс припомнил Иггдрасиль[16], мировое дерево скандинавских мифов, и подумал, что Вурутана ему ничем не уступит. Настоящее мировое древо, если верить Глиху и его описаниям. Нечто наподобие баньяна высотой десять тысяч футов, простиравшееся на тысячи квадратных миль. Его ветви по мере роста постепенно клонились к земле, ныряли в нее, укоренялись, и от новоявленных стволов отходили уже новые ветви. Громада, устойчивая на всем своем протяжении. Где-то в глубине этого древесного спрута еще жив его самый первый ствол.

Подойдя к первой ветви, протянувшейся из изрядной дали, они остановились и благоговейно обозрели вонзенный в землю гигант. Потом объехали вокруг покрытой сморщенной серой корой колонны и решили, что ветка достигает в диаметре почти пятисот ярдов. Кора казалась такой сморщенной, потрескавшейся и рубцеватой, что ветвь походила на иссеченный ветром и дождями утес.

Все молчали. Вурутана ошеломлял, словно море, гигантское землетрясение, потоп, ураган, циклон или падение огромного метеорита.

— Гляди! — сказала Авина, указав рукой. — Вон деревья растут из Дерева.

Во множество глубоких трещин набилась почва, ветер и птицы роняли семена, и деревья пускали корни в грунте трещин коры. Некоторые из них достигали сотен футов в высоту.

Улисс заглянул в мрачную глубину. Растительность вокруг была так густа, что сюда пробивалось чересчур мало солнца. Но Глих сказал, что проще путешествовать в верхних террасах, чем понизу. Слишком много воды стекало с Дерева, и она образовала обширные болота. Были там и зыбучие пески, и ядовитые растения, которые, казалось, вовсе не нуждались в свете, и смертоносные змеи, которым свет вообще был вреден. Болота поглотили бы караван, самое большее, за несколько дней.

Улисс не доверял крылану, но этим его словам он верить мог: от корней исходил сырой нездоровый запах. От них несло гнилью, бледными порождениями тьмы и болотной трясиной, способной засосать любого, у кого хватит глупости вступить на нее.

Он посмотрел вверх вдоль ближайшей ветви. Та спускалась под углом в сорок пять градусов из чего-то зеленого и многоцветно-хаотического в нескольких милях отсюда.

— Мы поедем к следующей ветке, — распорядился он, — а там уж посмотрим, что к чему.

Хотя и так было ясно, что лошадей придется оставить. Жаль, что они приручили лошадей, а не коз. Улисс увидел коз, скакавших с одного выступа коры на другой. То были создания с оранжевой шерстью, дважды изогнутыми рогами и маленькой черной бородкой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});