Последнее падение - Дориана Кац

инициатива.

— Умеешь же ты испортить всё веселье, — Марк резко выдернул один наушник и остановил музыку, которую Ким так долго выбирала. — И вытащи их наконец-то из ушей. Бесишь своим поведением.

— Напоминаю, Марк, — Трубецкая впервые за долгое время начала терять самообладание и хоть как-то реагировать на мальчишку. — Она может делать всё, что пожелает. И раз ей комфортно сидеть в наушниках и не слушать наши разговоры, то она вправе так себя вести. И да, весело тут — только тебе.

Алиса надменно улыбнулась Марку и, слегка развернувшись, стащила свою розовую резинку для волос с руки Трубецкого, завязывая светлые локоны в высокий хвост.

— Это жест приватизации? — почти шёпотом спросила я у Татьяны, которая сидела как раз между мной и Кириллом.

— Вообще всё равно, меня это мало интересует.

— Тебя вообще мало, что интересует, — влез в наш разговор Трубецкой. — И ты решила себя голодом заморить?

— Это ещё почему? — Татьяна не отрывала взгляда от тарелки.

— Потому что ты вторые сутки питаешься только салатом с морковью. Хоть бы гречку поела, а то толку от твоего салата совсем никакого, умираешь на тренировках.

И действительно, Совинькова жёстко ограничила свой рацион — это я заметила только сейчас. Почти двое суток она не притрагивалась к мясу и крупам, а на завтрак ограничивалась лишь чашкой чая. Рехнулась девочка, по-другому тут и не скажешь. Для спортсмена остаться голодным хоть раз за сутки — равноценно смерти.

— Я сама решу, что и в каких количествах мне есть, — Татьяна продолжала гипнотизировать содержимое тарелки, пока рядом с её стулом не возник Кауфман. — А тебе чего?

Парень сел на корточках, смотря на Татьяну снизу-вверх и напоминая нашкодившего щенка, который ждал наказания от своей хозяйки.

— Я просто хочу заставить тебя поесть, — он протянул руку и дотронулся до щеки девушки. — Что произошло? Куда делся мой лучик счастья и света? Где твоя улыбка, солнышко?

— Меня сейчас стошнит, — пробубнила Ким, изображая за столом рвотные позывы. — Ты ещё её с ложечки покорми.

— Будет надо — покормлю! — возмутился Марк, показывая Алисе неприличные жесты.

— Кауфман! — вновь зашипела на того Трубецкая. — Ты давно в кабинете у Славянской не был? Я тебя сейчас к ней отведу, она то быстро пальцы пообрубает. Тут же дети. А ты, — она выразительно посмотрела на брата. — Может скажешь хоть что-нибудь?

— А что мне говорить? — Кирилл пожал плечами, показывая, что не властен над ситуацией. — Вон пусть белокурый разбирается, она ведь его девушка. Я-то тут причём?

— Кирилл… — Трубецкая будто подбирала слова, чтобы не выплеснуть на брата всё своё негодование. — Она, между прочим, ещё и твоя партнёрша.

— Ну подохнет с голодухи, мне то что? Новую найду. Если ты не заметила, то меня в последнее время мало интересует личность Татьяны Совиньковой.

От такого неожиданного ответа, за столом повисла минутная пауза. Этого от Кирилла не ожидал никто. Даже сама Татьяна Совинькова оторвалась от созерцания салата с морковкой.

— Таня, — ещё тише, чем в прошлый раз, прошептала я. — Спокойно.

Понимая, что сейчас начнётся ураган, в народе прозванный Сова, я попыталась схватить подругу за руку, но моя реакция была немного запоздалой, поскольку та уже встала со стула и сейчас возвышалась над Трубецким, готовясь высказать ему всё, что успела надумать за этот период.

— Ох, так тебя мало, что интересует?! — из милой пушистой совушки, Татьяна превратилась в огнедышащего дракона, норовящего оторвать Трубецкому голову. — В особенности моя персона, так ты сказал? Так вот — я с тобой полностью солидарна! Ты мне больше не интересен! Никогда не был интересен и не будешь! Я устала терпеть твои подначки и издевательства, устала выходить на лёд и слушать твои нотации. Я не маленький ребёнок!

— Танюша, успокойся, — Кауфман попытался привести девушку в чувства, но получил достаточно жёсткий ответ.

— Не перебивай меня! И вообще сядь на место, не до тебя сейчас. А ты, Кирилл… Я тебя поздравляю, в пару с тобой я больше не встану. Ты добился того чего так хотел. Сегодня же пойду к Славянской и заберу документы из Академии. Более я не катаюсь в отделении «Сияющих», и более я не хочу видеть твою надменную рожу. Доигрался, Кирюша. Теперь можешь искать новую партнёршу.

— Ууу, кажется кто-то наконец-то взорвался, — Кирилла явно забавляла сложившаяся ситуация, однако рука, что лежала на столе, начала нервно подёргиваться. — А я-то думал, на сколько хватит твоего терпения. Так что же ты раньше то их не забирала? А сейчас у тебя появился шанс найти себя в новом направлении? — он посмотрел сначала на Алису, которая отрицательно покачала головой, а после на Марка, который поднял руки, показывая, что он тут не причём. — В танцах тебе места нет, Татьяна. Марк не оставит Алису, а та не уступит тебе место, чтобы не говорила. Может ты и не в курсе, но у ребят контракт заключён не только с Академией и её тренерским штабом, но и между собой, а значит, что они ещё лет пять будут кататься вместе. Я ничего не путаю?

Он ждал ответа от Марка, который виновато глядел на Татьяну и скручивал пальцы на руках, однако терпение Алисы оказалось короче:

— Я не просила тебя этого говорить, — она вытащила наушники из ушей и, взяв поднос, встала из-за стола. Огибая его, она подошла к Татьяне и потрепала её по волосам. — Я предупреждала, крошечка, — это прозвище прозвучало из её уст скорее не как насмешка, а как сочувствие и понимание. — Но это действительно так. Мы катаемся вместе ещё пять лет и до этого момента не имеем права менять направление и партнёров. Не знаю, что он там тебе такого наобещал, но этого не будет. Я просто не могу взять и всё бросить. Прости, солнце.

— Теперь тебе всё понятно? — Кирилл продолжал доводить Совинькову до состояния ненормальной истерички, показывая насколько она беспомощна без его поддержки и понимания. — Или может ты тоже успела с кем-то заключить соглашение? Я тут понял, что немного глуповат, надо было тоже контракт с тобой подписать и ты бы не рыпалась.

— Да пошёл ты, Трубецкой!

И тут у Татьяны, что-то переклинило. Она вспомнила все детские забавы и мастер-классы от Разнова и Короля по дальности плевания и умело ими воспользовалась, плюнув Трубецкому в тарелку.

Выражение лица Кирилла мгновенно переменилось, выразив полный спектр соответствующих эмоций. А после того, как Татьяна залилась краской и осознала насколько глупым был её поступок, Кирилл, размеренно и спокойно проговорил:

— Ты сейчас серьёзно плюнула мне в тарелку? Мне не показалось?

Сказать, что все, кто сидел за столом, были в шоковом состоянии, это ничего не сказать. Через пару секунд Трубецкая согнулась пополам,