Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как вам, а?
— Бред какой-то, — отзывалась она, — уши вянут.
«Тот же вольноопределяющийся, — продолжала читать Измайлович, — в другом письме описывает, как ему удалось застрелить немецкого мародера. «Вы не можете себе представить, как омерзительно на поле брани мародерство. А между тем у немцев это сплошь и рядом обычное занятие. Когда меня прикомандировали к разведочному отряду для зарисовки местности, мне удалось увидеть воочию эту мерзость и застрелить даже одного мародера. Это было ночью. Наш отряд зашел слишком далеко вперед, неприятеля не было видно, а так как работа наша продвигалась отлично, то решено было не возвращаться и заночевать. Я с четырьмя товарищами устроился в ложбинке, а отряд в лесу, в нескольких саженях от нас. Ночь была лунная, и я даже успел закончить при ее свете один из чертежей. Удручающе действовали на нас только трупы наших и германских солдат — жертв последней стычки, которых некому было убрать. Вдруг нам показалось, что один из трупов поднимается и ползком перебирается от одного к другому. Мы инстинктивно схватились за винтовки и стали напряженно вглядываться. «Труп» продолжал передвигаться и обшаривать убитых. На нем была шинель внакидку, из-под которой мелькал свет электрического фонарика. Сомневаться в том, кто это, было излишним. Мы приложились, и через минуту мародер был убит, а фонарик, не поврежденный пулями, выпал из-под шинели и осветил довольно большой круг. Замечательно, что после убийства этого мародера два других «трупа» поднялись и пустились бежать без оглядки».
— Ну и ну! — вырывалось у нее.
— Слушайте дальше!
«Очень интересное письмо начальника тюрьмы одного из пограничных городков, в котором несколько дней хозяйничали немцы и где, между прочим, освободили двести человек арестантов. Арестанты, оказывается, совсем не прониклись чувством благодарности к своим освободителям. «На другой день после освобождения, — говорится в письме, — арестанты куда-то исчезли. Разрешение грабить и убивать, выданное им немцами, совсем не прельстило арестантов. Несколько человек из них были расстреляны «освободителями», и вот по какому поводу. Дня через два после освобождения человек пять арестантов, среди которых было два немца, обратились к германскому коменданту с просьбой принять их в солдаты. Комендант рассмеялся и воскликнул: «Как же я могу принять убийц в ряды германских войск?» Один из арестантов, очень обиженный, ответил: «А разве ваши войска не хуже убийц. Разве убийцы поступают так с мирными людьми, как ваши солдаты?» Все пятеро тут же были расстреляны за дерзость. Большинство же остальных, как потом выяснилось, отправилось в ближайшие города и добровольно явилось властям».
— Развесистая клюква! — хохотала над ухом Александра Адольфовна. — В редакции сочинили! Дураку понятно! Хотите еще?
«Интересно в заключение, — продолжила, — привести еще и письмо 14-летнего гимназиста С., бежавшего «на войну» недели три назад и доставившего немало горя своим родителям. Теперь родители получили от юного беглеца письмо, посланное из Лодзи. «Дорогие родители, — пишет юный «доброволец», — очень извиняюсь, что причинил вам столько неприятностей. Я очень недоволен русскими войсками. Сколько я ни умолял офицеров принять меня в солдаты, все только смеялись, а для самостоятельной отправки на войну у меня нет денег. Милые родители, простите меня и вышлите мне денег. Даю вам слово, что я не поеду на войну, а вернусь домой»…
— Околпачили людей! — задумчиво произносит она. — Эта война — подарок для Николая. Пока мы томимся по тюрьмам и ссылкам, уводят возмущенные массы подальше от баррикад. Суют им привычную кость — защита дорогого Отечества. Чтобы перемолоть в мясорубке будущих борцов. Всех вообще мыслящих граждан…
— Ясно мыслите, Фаня. В самую точку. Как настоящая эсерка.
— Я давно уже эсерка, Александра Адольфовна.
— Сколько вместе соли съели, — отзывается та, — а вы меня по-прежнему Александра Адольфовна.
— Не буду больше, Саша.
— Спасибо, товарищ, — обняла ее за плечи.
1915–1916 гг.: газетная хроника
«Русские ведомости»:
17 АПРЕЛЯ, ПЕТРОГРАД (ОТ НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА НА КАВКАЗСКОМ ТЕАТРЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ АЛЕКСЕЯ ТОЛСТОГО):
«Здесь храбрость и ловкость одного человека — солдата или офицера — имеют существенное значение. На том фронте за боевую единицу считают группу людей — взвод, роту, эскадрон; здесь один человек может решить участь битвы.
Около лагеря, где я был вчера, стоит гора пять с чем-то тысяч футов; ее занимали одно время турки; их позиции были сильны, и наши войска повсюду попадали под жестокий обстрел.
Один из казачьих (пластунских) сотников — отчаянная голова — провинился в то время, не помню чем; генерал призвал его и сказал, что свой поступок он может совершенно загладить каким-нибудь не менее отчаянным делом, то есть вместо суда получить «Георгия». Сотник тряхнул бритой головой, попросил день срока, в ту же ночь выбрал двадцать восемь пластунов, сказал им речь такого рода, что они рассвирепели, и полез с ними на знаменитую гору. Пластун, выведенный из раздумья, стоит троих; что произошло на горе, никто хорошо не знает: слышали недолгую стрельбу, крики; турки в составе двух рот поспешно очистили гору, оставив множество оружия, убитых и раненых. Сотник получил крест».
Daily Telegraph:
22 АПРЕЛЯ, ЛОНДОН (ПО ТЕЛЕФОНУ): «Сегодня днем немецкое командование применило на Ипрском участке британской обороны отравляющий горчичный газ, вызвавший многочисленные потери в войсках его величества».
7 МАЯ, ЛОНДОН (ПО ТЕЛЕФОНУ): «Неопознанная германская подводная лодка атаковала сегодня в Северном море британский пассажирский корабль «Лузитания». Потопленное судно унесло жизнь 1198 пассажиров».
«Новости дня»:
22 АВГУСТА, ПЕТРОГРАД: «Воздадим должное замечательному героизму солдат и офицеров Юго-Западного фронта, осуществивших под водительством генерала Брусилова прорыв глубоко эшелонированной обороны австро-венгерских войск в районе Луцка. Наступлению предшествовали тщательная разведка, обучение войск, оборудование инженерных плацдармов, приблизивших наши позиции к австрийским. Начатой 3 июня операции предшествовала артиллерийская подготовка, приведшая к сильному разрушению первой полосы обороны и частичной нейтрализации артиллерии противника. Перешедшие затем в наступление 8-я, 11-я, 7-я и 9-я армии прорвали одновременно на тринадцати участках хорошо укрепленные позиции австрийцев, которыми командовал эрцгерцог Фридрих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Я пасу облака - Патти Смит - Биографии и Мемуары
- Чудное мгновенье. Дневник музы Пушкина - Анна Керн - Биографии и Мемуары
- На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний - Ярослав Викторович Леонтьев - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / История
- В советском лабиринте. Эпизоды и силуэты - Максим Ларсонс - Биографии и Мемуары
- Чёрная птица - Вега SUICIDVL - Биографии и Мемуары / Драматургия / Науки: разное
- Дикое поле - Вадим Андреев - Биографии и Мемуары
- На войне и в плену. Воспоминания немецкого солдата. 1937—1950 - Ханс Беккер - Биографии и Мемуары
- Внутри меня солнце! Страстная книга о самооценке, сексуальности, реализации и новой счастливой жизни - Алёна Рашенматрёшен - Биографии и Мемуары / Менеджмент и кадры / Психология
- Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки - Маркус Вольф - Биографии и Мемуары
- Из истории группы 'Облачный край' - Сергей Богаев - Биографии и Мемуары / Культурология / Периодические издания