Сага смерти. Мгла - Андрей Левицкий

Вспышка аномальной энергии лизнула стволы. Будто зелено-бурая звезда загорелась и погасла между деревьями. Густые черные тени стволов протянулись во все стороны. На бегу я оглянулся. По лесу ковыляла жирная кривоногая фигура, похожая на человеческую, с морщинистой безволосой башкой, сидящей прямо на покатых плечах, отвисшими грудями и толстыми, как бревна, бедрами. Понятно, почему онане могла догнать отряд. Эти самки годами сидят на одном месте, как муравьиные матки, питаются энергией возникающих вокруг аномалий и отпугивают врагов своим излучением, страхом…

Чернобыль.

Холм.

Старая водокачка.

Волна катящегося на нас ужаса… И мы с напарником, со всех ног бегущие прочь.[2]

Нет, я так и не понял, кто я, – но теперь был гораздо ближе к тому, чтобы наконец вспомнить.

Сборка, ударившись о самку-мутанта, полыхнула кислотным светом и лопнула, залив волосатое жирное тело пузырящейся слизью. Самка остановилась, качнувшись, упала на колени. Нарастающая волна страха покатилась во все стороны, и теперь я понял: излучение – просто защитная реакция. Самка этого вида сама боится, панически боится чужих и транслирует им свой ужас. Это действенная защита – но почти вся ее жизнь проходит в кошмаре.

Расползшиеся слизью улитки проедали жирное тело, кожа слезала лоскутами. Мутант тяжело завалился на бок, уперся в землю короткими ручками и снова встал на колени. Скрюченными пальцами самка стала счищать с волосатого тела слизь.

Волна страха катилась от нее по лесу, и я побежал.

Постанывая от ужаса, я перескочил через вонзенную в земляной горб секиру Хохолка и лишь тогда понял, что это не горб, а лежащий на спине Аслан, вбитый ударом в валежник. Дождь лил вовсю. На мокрых стволах замерцали отблески слизистого пузыря. На моих глазах тот уменьшался: самка набиралась сил, высасывая энергию аномалий.

Сбоку из теней выбрел Анчар. Он шел, неловко согнувшись, шаря перед собой одной рукой, другую прижимая к ране на животе – что-то сизое, пузырящееся вывалилось оттуда и качалось при каждом шаге. Не замечая меня, Командор скрылся в тумане между деревьев. Я поскользнулся на мокрой земле, но устоял и наконец выскочил из леса.

Впереди на четвереньках полз Хохолок, на спине лежала Катя, ноги свисали с одной стороны, голова с другой. Рядом, покачиваясь, шли Болотник и мой напарник. Увидев широкую спину последнего, я вздрогнул, имя этого человека встало в голове огромными буквами: НИКИТА. Его зовут Никита, а не Алекс, и еще у него есть кличка… Нет, пока не вспомнить, как и свою.

Дождь не утихал, струйки воды бежали по лицу, земля превратилась в грязь. Я нагнал их, когда Хохолок, сбросив Катю, встал на колени. Не оборачиваясь, наемник вскинул руку, схватил меня за ногу и чуть не опрокинул.

– А, это ты! – рыкнул он. – Живой… Никита подхватил Катю под мышки, приподнял.

– Что там, Марат? – сипло спросил он.

– Она умирает, – ответил я. – А может, и нет. Но все равно она очень боится смерти и…

И в этот момент вторая волна ужаса накрыла нас. Заорав, Никита рванулся вперед, волоча девушку, мы с Болотником тоже побежали. Хохолок, ревя во всю глотку, тяжело затопал следом. Он обогнал нас, зацепив меня плечом, я толкнул Болотника, оба чуть не упали, но я успел подхватить следопыта. Волна накатила, погрузив нас в пучину первобытного черного ужаса, – и схлынула.

– Не останавливайтесь! – крикнул я.

Катя упала, напарник поднял ее на руки и побрел дальше, шатаясь. Хохолок первым добежал до берега и начал сталкивать плот в грязь. Когда остальные добрались до нас, опять накатило – в этот раз меня почему-то проняло сильнее других, я растянулся на плоту и почти минуту не мог ничего делать, лишь катался на мокрых досках и кричал от ужаса. Очнулся из-за того, что стало тяжело дышать, увидел сидящего на груди напарника, который держал меня за руки.

– Придурок! – крикнул он мне в лицо. – Ты себе глаза собрался вырвать?!

– Отпусти, Никита… – прохрипел я. – Уже нормально, прошло…

– Как ты меня назвал? – удивился он.

Плот дернулся и поплыл, когда Хохолок оттолкнулся шестом от берега. Страх подгонял наемника – шест вонзался в грязь, ударял по дну, толкая нас вперед, вылетал из грязи и опять нырял в нее.

– Никита… – повторил напарник раздумчиво, выпрямляясь. – Ё-моё – а ведь таки Никита! Так меня зовут! Но больше пока ничего не помню.

Я сел. Болотник лежал на спине, повернув голову, глядел на меня с напарником. Дальше Катя присела на корточки, глядя в сторону берега. Она повернулась и спросила у меня:

– Ты сказал «она». Так кто гнался за нами?

– Самка контролера, – сказал я. Все уставились на меня.

– Уверен? – спросил Никита.

– Да. Никогда раньше их не видел, но… Это она.

– Ты убил ее?

– Не знаю. В любом случае надолго остановил. – Я посмотрел на Катю Орлову. – Сейчас доберемся до какого-нибудь острова в Грязевом озере, и тогда ты все расскажешь.

ЭПИЛОГ

Хохолок наполовину вытащил плот на берег большого пологого острова, поросшего чахлой травой. В центре росло одинокое деревце – уродливый мутант с закрученной спиралью кроной и зеленоватой корой. Под деревом, наполовину вдавленный в мягкую землю, лежал скелет крюкозуба. Все выбрались на сушу, Хохолок принес ящик с сухарями и принялся громко хрустеть.

Мы с Никитой сняли брезентовый навес, расстелили на берегу, Болотник улегся на спину и прикрыл глаза. Угольки и толченый наст, смешанный с глиной, сделали свое дело – он уже не умирал, хотя получил рану, вряд ли совместимую с жизнью.

– Затянется не скоро, – сказал он в ответ на мой вопрос. – Если не найти еще угольков, быстро загноится. Но с угольками выживу.

– Найдем, найдем угольки! – заверил его напарник. – Вон я отсюда поганку вижу…

Мы осмотрелись. Утренний туман исчез, видно было далеко, позади я даже разглядел изогнутый берег залива, полускрытый серой дымкой. Поля грязи лежали вокруг – лабиринт пологих островков, кочек, маслянисто-черных грязевых речек и озер. Грязь жирно поблескивала в тусклом осеннем свете.

В паре десятков метров от нас по заливу грязи ползла небольшая поганка, белесый дымный конус лениво вращался, иногда из него искрой вылетал уголек, с шипением падал в топь. За поганкой на изогнутом длинном острове я заметил странную постройку. Она напоминала пень высотой в полтора человеческих роста. Кто-то выдолбил его изнутри и проделал в коре круглые окошки, а в основании – кривую дверь, завешенную тряпкой. Болотный дом обгорел, крыша провалилась, вряд ли там остались жильцы. Узловатые корни местами торчали из земли, некоторые уходили в грязь, и между ними лежала маленькая плоскодонка, в которой я бы мог поместиться только с поджатыми ногами.

– Это кто ж там мог жить? – тихо спросил Никита, но ему никто не ответил.

Катя встала возле дерева, взявшись за него, уставилась в глубь Грязевого озера. В ту сторону лабиринт длился, казалось, до бесконечности.

– Мы уже в Могильнике, – сказал Болотник. – Южный берег озера – его граница.

Катя шагнула к нам. Мы с напарником молча смотрели на нее, и она сказала:

– Тебя зовут Андрей, тебя – Никита. У одного прозвище Химик, у другого Пригоршня.

Я вздрогнул, услышав это. Химик, Химик – ну конечно! Я – Химик, так меня называют, и я…

Нет, остального было пока не вспомнить, хотя я решил, что теперь сделать это станет легче.

– Вы сталкеры, напарники, – продолжала рыжая. – Бродите по Зоне уже давно. Раньше у вас был бронированный вездеход, но в том городе я вас встретила без него.

– В каком городе? – спросил Никита. Он негромко хлопал себя по лбу, будто хотел вбить информацию поглубже.

– Не знаю. Городок за ЧАЭС, наверняка бывший «ящик». Там на краю база, где обосновались лешие. Та, где вы очнулись связанные…

– И как мы там оказались? – спросил я. – Связанные?

– Вы попали под выброс. Мы были в здании городского вокзала, я пыталась уговорить вас, чтоб вы помогли мне дойти до отряда, – она кивнула на Хохолка с Болотником, – вы не соглашались, вернее, требовали пояснений, тут на нас напали снорки, я успела спрятаться в подвале и запереться, вы – нет.

– Мы не успели, потому что ты заперла люк? Она развела руками.

– Меня преследовал снорк, а они ведь не самые глупые мутанты.

– Хочешь сказать, если бы не заперлась, снорк открыл бы люк и спустился за тобой?

– Да. Это так! – повысила она голос, увидев наши недоверчивые лица. – Я заперлась не для того, чтобы оставить вас под выбросом. Если не веришь, подумай – какой мне в этом был смысл? Не могла же я предугадать, что выброс сделает с вами. Вы могли потерять память, а могли и погибнуть… Ведь я не могла спланировать это. Как я устала врать! – вдруг сказала она, садясь на краю брезента. Катя вырвала из рук Хохолка флягу, сделал несколько глотков, склонила голову и замерла, уставившись на свои колени.

– Хохолок, хватить жрать, – сказал я наемнику.