Толковая Библия. Том 4 - Александр Лопухин

Таким временем, когда Бог не вменял во грех Давиду непринесения им жертв, было время бегства его от Саула в Секелаг (ср. Пс. XV). На этот призыв Бога о служении Ему всем существом своим Давид отозвался с радостным чувством: "тогда я сказал: вот я иду". Об этом послушании "писано в свитке книжном", в свитке книги закона, которым эта послушание налагалось на человека Богом, как внешнее требование и повеление. Для Давида же это послушание являлось не только внешним требованием закона, но и внутренним влечением его духа, ("я желаю исполнять волю Твою"); в своей деятельности и жизни он всегда руководится этим послушанием - "закон Твой у меня в сердце", он составляет неотъемлемое внутреннее достояние, которое не может оставаться не выраженным во вне.

Замена жертвоприношений по отношению к Давиду служением Богу мыслями и поступками указывала, что для Бога ценны не самые предметы приношения, а для человека благотворен не самый процесс совершения обряда, но то возвышенное, внутреннее настроение приносящего, которое должно вызываться пониманием смысла идейной стороны внешнего действия.

Этим фактом невменения Давиду во грех несоблюдения обрядовой стороны закона и замены последней другим видом служения Богу уже предуказывалось, что самый закон имеет не непреложное, вечное значение, но временное, которое должно быть заменено высшим, чем обряды, видом Богослужения. С пришествием Мессии это и совершилось: закон Моисеев потерял свое обязательное значение и заменился служением Богу "духом и истиною" (Ин. IV:23). Как указание на отмену ветхозаветного закона это место выясняется и в посл. Ап. Павла к Евр. (X:5-10).

В самом содержании псалма есть ясное указание на его мессианский смысл. В 8 ст. Давид говорит, что "в свитке книжном написано о мне". Если разуметь здесь только Давида, то ни в одном месте свящ. книг о нем нет такого пророчества. Между тем, еще в кн. Быт. говорилось о Семени жены, настолько сильном и чистом, что Оно сотрет главу змия, уничтожит его власть над миром.

В последующих откровениях это Семя жены было обрисовано еще полнее: Он - пророк, подобный Моисею, великий Потомок Давида, Богочеловек. И только к последнему с буквальной точностью могут быть приложены слова, что он всегда носил закон "в сердце", всегда был верен Богу.

Личность Давида в данном случае была прообразовательной: его искреннее влечение к Богу, жажда посвящения себя на полное Ему служение и постоянное стремление к неуклонному следованию Его закону, все это нашло полное и точное осуществление в служении Мессии - Христа, семени Давида по плоти.

10-11

Под "правдой, милостью и истиной" здесь можно разуметь как прославление Давидом в самых песнях, имевших церковно-общественное употребление, Господа, за оказанные ему милости при несправедливых преследованиях врагов, так и то обетование, какое он получил от Бога о происхождении от него обетованного Потомка, т. е., Мессии.

12-18

Все остальное содержание псалма представляет молитву Давида о спасении его от опасностей, которые он переживал во время гонений от Авессалома. - "Милость Твоя и Истина Твоя да охраняют меня непрестанно". Как мы указывали выше, преследования Авессалома и сочувствие ему народа питались клеветой на Давида его врагов, а потому были им незаслуженны, они были, не "истинны". Бог - как носитель и защитник истины, является единственным защитником, к которому Давид смело может обращаться с молитвой, чтобы Он не допустил врагам топтать истину, торжествовать. - "Постигли меня беззакония... нежели волос на голове моей". - Давид здесь разумеет не количество разнообразных преступлений, совершенных им, так как тогда он не мог бы быть божественным избранником, притом, таких преступлений не знают и не указывают за ним исторические книги, но степень сознания им тяжести своего греха с Вирсавией (см. Пс. XXXVII). Чем сильнее были бедствия Давида, безвыходнее казалось его положение, тем большее ликование вызывалось у его врагов (16 ст.). Поэтому Давид и молит Бога защитить его и не дать неправде врагов восторжествовать над правдой, и этой защитой наполнить радостью праведников, которые, как и Давид, увидят, что единственным источником спасения, "помощником и защитником" является Господь.

По ст. 7-9 этот псалом прообразовательно-мессианского характера.

40

Этот псалом написан во время гонений от Авессалома, на что указывает исповедание Давидом своей греховности пред Богом (5 ст.) и особенно указание на измену человека, близкого ему (10 ст.), под которым нужно разуметь Ахитофела.

Да укрепит Господь того, кто помнит и заботится о нищем и убогом (2-4). Оставленный во время болезни я молился к Господу о помиловании. Враги много злорадствовали надо мною; меня покинул даже мой друг (5-10). Исцели меня, Господи, не дай врагу восторжествовать надо мною, поставь меня на веки пред собою (11-13).

2-4

Означенные стихи изображают положение Давида еще до его бегства из Иерусалима, в то время, когда он физически был нездоров и когда постепенно оставляли его друзья, а подготовлявшееся восстание Авессалома разрасталось. Тогда-то на себе самом он испытывает, насколько тяжело положение одинокого страдальца, как дорого ему сочувствие от других людей и насколько высока добродетель - сострадание. Поэтому Давид молит Бога ниспослать "блаженство" - награду тем, кто сочувствует и помогает всякому больному и нуждающемуся. "Да избавит их Господь, - молит Давид, - от несчастий, от врагов и сделает счастливою их жизнь, да поможет им в болезнях пославши выздоровление ("ты изменишь все ложе его в болезни его" - перевернешь ложе болезни на ложе здоровья).

5

После молитвы за других Давид переходит к молитве за себя: он просит Бога "исцелить его душу", простить его грех (с Вирсавией) и спасти от врагов.

6-10

Враги с нетерпением ждут его полной гибели. Они лицемерно посещали Давида во время болезни, приходили за тем, чтобы убедиться в его немощи и когда выходили от него, обсуждали виденное, злоумышляя на Давида. Они в болезни Давида видели кару от Бога, ("слово велиала пришло на него"), почему думали, что она (болезнь) должна привести к смертному исходу. Жестокая болезнь, неисцелимая, переживалась им. Давид сейчас может надеяться только на Бога: даже тот человек, который обязан бы поддерживать его, близкий ему ("человек мирный со мною"), на которого Давид полагался и который делил с ним трапезу (высшие знаки близости), усилил тяжесть его положения ("поднял на меня пяту") своей изменой. Известно из исторических книг, каким доверием Давида пользовался Ахитофел и какое впечатление произвела на него его измена. Своим поступком Ахитофел прообразовал Иуду, близкого ученика Спасителя, которому Он вверил заботу о материальном содержании себя с учениками и который, хотя и пользовался знаками любви к себе своего Учителя, особенно на Тайной Вечери, однако предал его врагам (Ин. XIII:18 ст.).

11-14

Давид молит Бога о прощении своего греха, об исцелении от болезни и о каре врагов. В этой заслуженной врагами каре Давид увидит знак благоволения к себе Бога и прощения своего греха (прошедшее время глаголов стоит вместо будущего). - "А меня... поставишь пред лицем Твоим во веки" - т. е. я буду служить Тебе вечно, во все продолжение своей земной жизни, или в смысле - это Твое благоволение будет для меня служить залогом того, что за гробом я буду предстоять пред Тобою, жить вблизи Тебя.

14

представляет литургическую прибавку. Слово буди, буди (слав.) (аминь, аминь) заключает первый сборник псалмов Давидовых.

41

С XLI Пс. начинается второй сборник псалмов и заканчивается LXXI. Оба псалма по сходству своего содержания и построения речи представляют взаимодополнение. Припевом "что унываешь ты, душа моя", оба псалма делятся на три части, из которых первые две, представляя излияние скорбных чувствований псалмопевца об оставленности Богом, дополняется третьей, содержащей молитву к Господу о спасении от бедствий. Это сходство внешнего построения слога и содержания указывает, что писателем обоих псалмов было одно и то же лицо. Таким автором по надписанию над XLI Пс. в евр. Библии называются сыны Кореевы, и им должен быть приписан и псалом XLII.

В псалмах изображается скорбное чувство писателя, принужденного жить в удалении от храма (XLI:3), воспоминание о посещении которого для него, находящегося в изгнании около гор Ермонских и потому лишенного этого блага (7), служит источником страданий (5). Причиной его бегства было восстание "недоброго народа" и "человека лукавого и несправедливого" (XLII:1). Такое положение псалмопевца согласно с эпохой гонений и бегства Давида из Иерусалима, от Авессалома, когда он должен был скрываться в Заиорданской стране, в пустыне Маханаим, расположенной вблизи гор Ермонских, границы страны Иудейской с северной стороны. Поэтому в греч. Библии после имени сынов Кореевых поставлено имя Давида. Тоже и над XLII Пс. у 70-ти и в Вульгате. Означенные дополнения можно объяснить тем, что писатель псалмов, принадлежавший к фамилии сынов Кореевых, был защитником Давида и вместе с последним делил опасности изгнания. Он хорошо понимал настроение царственного изгнанника, отличавшегося религиозностью и благочестием, но теперь вынужденного жить вдали от храма, и это настроение изобразил в означенных псалмах.