Обитель подводных мореходов - Юрий Баранов

Дед почему-то не удивился этому, будто давно знал, что случилось с Егором. Лишь спросил, как бы уточнив на всякий случай:

- Так, значит, было?..

Вместо ответа Егор лишь вздохнул, продолжая помешивать ложечкой круто заваренный чай.

- В Святом Писании сказано: никто не знает, когда придёт его смерть. Однако её леденящее дыхание всякая Божья тварь на себе чует. На Крещенье это было... И не то, чтобы крепко спал, а так себе, дремал понемногу. Странное видение было мне, будто чёрный ангел повеял на тебя смертельным холодом... И не так, чтобы очень близко, но и не издалека... Встал я тогда перед алтарём на колена и до утра молился, пока на душе не отлегло. Видно, внял Господь молитве моей и не отнял тебя, как сына моего когда-то...

- Мистика это всё, дед, - грустно улыбнулся Егор. - Просто нам повезло. К тому же механик очень толковым парнем оказался.

- Владыка Всевышний нам судья, - уклончиво отозвался старик. - Блажен, кто верует. Тому и страх неведом. Как вифлеемская путеводная звезда, вела тебя молитва моя к порогу родного дома. И вот ты здесь, рядом со мной, чадо моё возлюбленное, вдали от бурь морских и вне железных стен обители подводных мореходов.

- Через месяц снова попаду в эту самую подводную обитель, как в дом родной, - улыбнулся Егор. - Куда ж от неё денешься! Там судьба и вся жизнь моя. Смею надеяться, что глубина всё-таки уважает меня.

Дед не то, чтобы слишком поверил, но всё же понял внука и потому окончательно успокоился.

Перед самым сном, когда Егор принялся в своей комнате стелить диван, дед позвал его. Обругав себя за старческий склероз, Фрол Гаврилович протянул новогоднюю открытку, которую ещё утром принёс почтальон. Нетрудно было вообразить, даже не читая текста, что поздравление пришло либо от Вадима, либо от Кузьмы, а то и от обоих сразу, так как оба служили в одной бригаде. Когда же Егор вгляделся в строчки, то почувствовал, как радостно колыхнулось сердце. По-девичьи ровный, аккуратный почерк принадлежал Катиной руке.

Всё время, пока Егор лихорадочно бегал глазами по строчкам, дед глядел на внука, пряча в бороде улыбку.

Погасив короткий прилив радости, Егор с грустью произнёс:

- Ну и что? Долг вежливости и не больше.

- Ты так думаешь? - возразил дед. - Зачем же тогда обратный адрес?

"И в самом деле... - задумался Егор. - Неспроста же пишет, что гастролирует в Приволжске последнюю неделю, что потом их труппу перебросят в другой город..."

Решение возникло мгновенно и неотвратимо. Он всё-таки должен был, чего бы это ни стоило, встретиться с Катей. Добрых полторы тысячи километров, разделявшие их, не имели для Непрядова никакого значения: завтра же до Пскова поездом, а там самолётом... Напрасно дед пытался уговорить его не отправляться в столь дальний путь хотя бы до Нового года. Он повздыхал, поохал, поворчал и начал-таки собирать упрямого внука в дорогу.

18

Самолёт приземлился в Приволжске утром. Рейсовым автобусом Непрядов добрался до центра города и принялся выспрашивать у прохожих, как ему пройти к цирку. Оказалось, что это совсем рядом. Но проблема была в другом. Давали последний в старом году спектакль, и все билеты по случаю школьных каникул давно распроданы. Поэтому пришлось пустить в ход всю свою "морскую находчивость", чтобы получить у моложавой администраторши контрамарку на детский утренник. Лишний раз Непрядов убедился, что в далёких от моря городах чёрная флотская форма, помноженная на личное обаяние и лихой корабельный трёп, действовали неотразимо. Не прошло и часа, как самолёт приземлился, а он сидел уже сбоку от директорской ложи на приставном стуле. В ушах всё ещё стоял заунывный, нудный гул моторов.

Огромный зал был переполнен. Безудержно и весело щебетала ребятня, разноголосо переговаривались оркестровые инструменты. Крытая красным ковром арена высвечивала боковыми софитами, в то время как бездна купола тонула во мраке.

Вот загремел энергичный марш, прожекторы взорвались морем света. Начался стремительный "парад-алле". В какие-то секунды арену заполнило столько танцующих, бегающих, прыгающих людей в пёстрых костюмах, что ничего нельзя было разобрать. Как ни старался Егор, Катю он так и не заметил. Так же мгновенно, как и начался, парад прекратился. Свет погас, и в полной темноте артисты покинули арену.

Непрядов пребывал в каком-то непонятном, воспалённо-нервном состоянии, точно у него начался сильный простудный жар. Происходившее на арене действо казалось не только без меры затянутым, но и лишним, абсолютно не нужным ему. Жонглёры с булавами, силачи с гирями, клоуны с простодушными минами на неподвижных лицах - все они будто потешались над Егором, наперёд зная, ради чего он рванул очертя голову за полторы тысячи километров, да ещё в самый канун Нового года, когда всякому нормальному человеку полагалось бы оставаться у очага родного дома.

Ведущий объявил, что выступает группа воздушных гимнастов под руководством заслуженного артиста республики Тимофея Плетнёва. Зал затих. Егор насторожился.

Выскочили знакомые ребята в белых, усыпанных блёстками трико - все шестеро, как прошлый раз в Риге. Вот и сам Тимофей Фёдорович вышел следом, срывая аплодисменты: медлительный, надменный, кряжистый. Среди своей блиставшей свиты он выделялся величавыми манерами всевластного хана. Но не было среди них Кати. Вместо неё вышла совсем другая, незнакомая девушка. И тьма самых мрачных догадок с новой силой заполнила Егорово воображение. Он готов был сорваться с места и бежать неизвестно куда и зачем, лишь бы не бездействовать, лишь бы хоть что-то узнать о любимой.

Как только представление закончилось, ноги сами собой понесли Непрядова за кулисы. Назвавшись для верности приезжим родственником артиста Плетнёва, он кое-как уговорил неприступную вахтёршу пропустить его в запретное царство служебных помещений. Волнуясь и заставляя себя не слишком торопиться, Егор начал огибать арену длинным внутренним коридором в тайной надежде, как бы невзначай, встретиться с Катей. На задворках манежа, где вдоль стен живописным хламом громоздился реквизит и удушливо пахло от клеток зверьём, само представление о цирке, как о вечном празднике, делалось более приземлённым, будничным. Непрядов видел возбуждённых своей работой, порядком уставших людей. Одни жадно перекуривали, не успев ещё снять униформу. Другие, облачившись в махровые халаты, спешили с полотенцами на потных шеях в душ. Иные успели уже переодеться и привести себя в полный порядок, соответствующий новогоднему настроению. На флотского лейтенанта взирали с любопытством и недоумением, как бы вопрошая, что ему здесь надо, заблудился, что ли?..

Меньше всего Непрядову хотелось бы повстречаться с Тимофеем Фёдоровичем или с кем-нибудь из его ребят. Как на зло, на пути оказался Серж. "Пешком не обойти и на телеге не объехать... - с раздражением заметил, глядя на приближавшегося белокурого, статного парня в спортивном костюме. Что угодно Егор готов был предположить, только не растерянную, какую-то горькую улыбку, с которой встретил его Серж.

- Что с Катей? - вместо приветствия, лишь слегка кивнув, спросил Непрядов.

- Ничего страшного, - так же кивая, успокоил его Серж, - слегка потянула сухожилие на правой руке. Пока запретили работать на манеже.

- Извини, что между нами прошлый раз так получилось, - как бы невзначай, благодушно припомнил Непрядов. - Вполне могли бы найти общий язык.

- Смотря в чём, - уклончиво ответил парень. - Но ссориться и уж тем более драться нам совсем было необязательно. Ничего этим друг другу не доказали...

- Твоя правда, Серж, - согласился Егор. - И пять суток на губе я отсидел вполне справедливо.

- Да какой я тебе Серж! - сказал он, будто досадуя не столько на некстати появившегося Егора, сколько на самого себя. - Вечно у нас на манеже: что ни Гришка - то Гастон, что ни Тришка - то Теодор. Будто, называйся мы по-русски, люди перестанут в цирк ходить. По-нормальному я Сергей, - и вдруг твёрдо, глядя в упор, спросил, не то упрекнул: - Скажи, Егор, ну зачем ты приехал! Кто тебя звал?..

- Да уж звали, - так же твёрдо ответил Непрядов. - Разве ты сомневался, что я однажды приеду?

- Догадывался. Только не думал, что так скоро...

- В таких случаях говорят: промедление смерти подобно.

- Возможно, - согласился Сергей, как-то сразу помрачнев, сникнув. Сначала я надеялся, что Катя забудет тебя, но потом понял: это далеко не так. Навязчивым быть не хочу и не умею. Выпросить у женщины любовь нельзя, её можно лишь добиться, если повезёт... Мне пока этого не удалось. Но не думай, что я сдамся... Я подожду.

- Чего же именно, любви?

- Понимания. Манеж это необычный мир. Там всякие случаются чудеса...

"Блажен, кто верует, как рассудил бы дед..." - заметил про себя Непрядов и спросил: - Подскажи, где найти её.

- Двадцать шестая костюмерная, там и живет пока, - после некоторого колебания сообщил Сергей и пояснил. - Мест на всех в гостинице не хватало, вот и рассовали кого куда.