Прорицатель - Роман Светлов

— Помню, — вздохнул Калхас.

— Вот уж обильно было льстивых речей! Даже небо залоснилось, словно его облизали. И что толку? Лучше пировать с открытым врагом, чем с сомнительным другом. Я вот думаю, Калхас: почему Эвмен поддался демону простодушия? Я всегда верил в его предусмотрительность, я думал — у него в руках какие-то тайные нити, он не выпустит сатрапов. А ведь оказалось — ничто не продумано! Ладно, стратег отвечал бы только за себя. Но за ним пошло множество людей — и теперь они мертвы, или в плену. Тебе не страшно, Калхас?

— Страшно? Чего я должен бояться?

— Ошибки, которую мы совершили в прошлом. Мы поверили в человека, обреченного на поражение.

Некоторое время пастух молчал.

— Ты серьезно говоришь это, Дотим?

— Не знаю, — голос наемника стал растерянным. — Клянусь, не знаю. Но подобные мысли не дают нам покоя с той проклятой ночи, когда к нам явился Эвдим.

— Эвмен другой человек, чем мы с тобой, — убежденно произнес Калхас. — Кажется, я понимаю, чего он хотел. Он хотел, чтобы вернулось старое — наверное, он помнил его столь же хорошо, что и ты. Это нечто вроде заклинания: повторяй свои прошлые слова, подражай прошлому во всем — оно и вернется. Наверное, Эвмен желал, чтобы сатрапы поверили, будто Царь до сих пор с ними. Поэтому-то он относился к Певкесту и прочим как к друзьям. И, мне кажется, что он был прав: восстановить порядок, справедливость можно лишь тогда, когда веришь в нее. Вот Антигон не верит — и все под себя подгребает. Но я насмотрелся на македонян и — думаю, ты со мной согласишься — Фригиец закончит жизнь, окруженный ненавистью. А даже если Эвмен погибнет, и из-за него погибнем мы — все равно он был прав. Зевс следит за нами, я верю. Он питается не гекатомбами, а правдой. Он воздаст каждому.

— Если так — хорошо, — буркнул Дотим. — Но все равно тяжело… Тебе виднее — ты прорицатель. Ты чувствуешь взгляд Зевса, а я нет. Больше всего меня порадовало бы, если б Эвмен взял сатрапов за глотку — как это делает сейчас Антигон.

Калхас улыбнулся:

— Только учти, что в этом случае от твоей преданности стратегу мало что останется. Для роли слуги нужны другие характеры — но не твой.

Никокл неожиданно запыхтел и заворочался:

— Ну хва-атит, — уныло протянул он. — Тоска и тоска от таких разговоров. Давайте спать.

Дотим с Калхасом замолчали. Пастух опять ощутил медленно, но уверенно подбирающийся к костям холод. Он подтянул колени к животу и стал дышать под плащ. Воздух мгновенно стал спертым, но пастух терпел, не пуская ни капли холода извне.

Они все-таки задремали, и Феодору, осторожно скользнувшему в лощину вскоре после полуночи, пришлось будить их.

— Тише, пожалуйста, тише. — Аркадянин даже не шептал. Он выдыхал слова на самом пороге слышимости. — Фригийцы. Разъезд. Прошли совсем рядом — нас не заметили. Их только пятеро!

— Пятеро? — Дотим чуть не подпрыгнул на месте. — Калхас, я беру все свои сомнения обратно. Мы живы, мы встретили друг друга — ведь это счастливое предзнаменование! Сегодня мы обзаведемся лошадьми.

Сердце у Калхаса колотилось в кадыке — от спешки и от желания производить как можно меньше шума. Кругом было так тихо, что самый легкий шаг казался слышным повсюду — вплоть до самых гор. Но фригийцы, уверенные в том, что вокруг нет никого, так и не заметили наемников.

Времени обдумать нападение не было. Феодор и Никокл скользнули влево, а Дотим с Калхасом обошли фригийцев с правой стороны. Когда конные оказались в лощине между двумя холмами, Дотим приложил руки ко рту и издал совиное уханье. Что-то едва заметно мелькнуло в темноте — раздались крики боли и изумления. Вслед за этим метнули свои дротики Калхас и Дотим. Темнота превратила фигуры неприятелей в неясные тени: пастух не мог ручаться, что их оружие достигло цели.

Обнажив мечи, они скатились вниз. Калхас не увидел, а, скорее, учуял, что один антигоновец мертв, а двое серьезно ранены. В любом другом случае это означало бы гибель оставшихся фригийцев. Но сегодня аркадяне не могли подрубать ноги у лошадей, поэтому неприятель получил неожиданное преимущество. Антигоновцы пытались затоптать нападавших. Их длинные мечи беспорядочно месили воздух, наемники же жалили их в ноги, в незащищенные бедра.

Предводитель дозора теснил Калхаса конем. Фригиец владел оружием прекрасно: вскоре клинок вывернулся из руки пастуха и отлетел в сторону. Калхас остался беззащитен. Сам не соображая, что делает, он отпрыгнул вправо и, прежде чем антигоновец повернул к нему лошадь, вцепился в штанину всадника. Прикрывая голову щитом, он отчаянно дернул фригийца вниз — тот не удержался и вместе с прорицателем рухнул на землю.

Пастух отбросил неприятеля в сторону, но антигоновец первым поднялся на ноги. Он обеими руками поднял меч и занес его над головой. Тело Калхаса вспомнило уроки Дотима: опрокинувшись на спину, он ногами подсек фригийца. Ругаясь, тот упал — пока он вставал, пастух подобрал меч. Они скрестили оружие. Спешенный, фригиец словно потерял часть силы и уверенности. Он сражался все более вяло, а когда на помощь Калхасу подоспел Феодор, попытался бежать. Феодор догнал его и поразил в спину.

И все-таки темнота их подвела. Когда все было кончено, Калхас услышал удаляющийся топот копыт. Подбежал Дотим:

— Как так? Почему? Никокл, неужели ты выпустил одного?

Никокл, зажимая рукой длинный порез на щеке, рычал.

— Я уже обезоружил его, но он накинул мне на голову плащ… Сейчас он приведет сюда…

Дотим посмотрел на небо.

— Ну, не сейчас. Уж рассвета-то они дождутся. Кому хочется нарываться в темноте на неприятности? У нас есть время.

— Отлично! — Никокл приободрился. — Одна лошадь хромает, но мы с Феодором сядем на коня вдвоем. Если есть время, то гнать не будем. К утру доберемся до гор!

— Опять! — всплеснул руками Дотим. — Вы забыли, почему мы здесь остались?

— Завтра Фригиец отправит прочесывать холмы сотни людей, — буркнул Феодор.

— Значит, нам придется быть в сотню раз осторожнее, — пожал плечами Дотим. — Может, именно тогда и появится шанс?

— Сумасшедший! — негромко произнес Никокл.

Дотим резко повернулся к нему. Калхас увидел в руке у вождя наемников нож.

— В следующий раз ты откроешь пасть, только когда рядом с нами будет стратег. — Дотим медленно поднес нож ко рту Никокла: — Иначе я отхвачу твой язык.

Аркадянин попятился назад.

— Перестаньте! — Калхас схватил Дотима за запястье. — Нужно думать, что делать с лошадьми. Боюсь, они выдадут нас.

Дотим сунул нож за пояс.

— А что с ними делать? Отпустим!

— Почему? — воскликнул Феодор.

— Нам нужно пять лошадей, — раздраженно сказал Дотим. — А у нас — четыре и одна из них хромает. Их слишком мало, чтобы беречь. Оставим здесь; возможность добыть лошадей еще представится.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});