Рейтинговые книги
Читем онлайн Так было - Анастас Микоян

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 229

Был у нас в губкоме свой "выезд": летом - фаэтон, зимой - сани. И на всех - одна "лошадиная сила".

Запомнилась командировка в Васильсурск. Для такой дальней поездки я получил "спецобмундирование": доху и огромные валенки. Люди понимающие дали совет - напихать в них побольше сена, а ноги к тому же обернуть в газеты. Забрался в сани, закутался в доху, нахлобучил папаху, и отправились мы в путь. Ехали по ледяному полю Волги - другой дороги не было.

Бегут сани, скрипят полозья, дремлется. Возница посвистывает, покрикивает. Оглянется - не заснул ли я. "Бежать надо", - говорит. Соскочит сам с саней, бежит и мне велит, чтобы не замерзнуть. А покидать насиженное место не хочется. Но делать нечего. Бегу, поглядываю, чтобы не угодить в прорубь (крестьяне обычно отмечают проруби еловыми ветками или палками).

Заснеженные, поразительной красоты леса тянутся вдоль берегов Волги. Тишину нарушает только скрип полозьев да понукание возницы, подгоняющего заиндевевшую лошадь.

Стало еще морознее. У меня ресницы, брови и усы заиндевели, встречный ветер не давал возможности поднять лицо. И все же удивительно хорошо было это зимнее путешествие!

А потом - Васильсурск: на высоченной горе лепятся домишки, еле видные в сугробах. Устроились мы на ночлег в хорошо натопленной избе. К тому же разместили нас около самой печки. Вот тут-то и понял я, как приятна в мороз русская печка!

* * *

После Х Всероссийского партийного съезда прошел месяц. Был он очень напряженным - члены бюро губкома находились в постоянных поездках по заводам и районам. Доклады, заседания, выступления, совещания, встречи с людьми, беседы, споры.

Еще с ранней весны губком вплотную занялся вопросами сельского хозяйства. Но нельзя было забывать и о рабочем классе: очень обострилось положение с продовольствием, на некоторых заводах возникли волнения. Как-то в губком позвонили из Сормова и сообщили, что рабочие бросили работу, собрались на площади и требуют секретаря губкома.

Надо сказать, что сормовичи работали тогда на оборону и получали усиленный продовольственный паек: на каждого работающего полагалось в месяц 45 фунтов муки, 15 фунтов овощей, 1 фунт соли, 1/4 фунта мыла, 1/4 фунта суррогатного кофе и 2 коробки спичек. Муку и соль рабочие получали регулярно, хотя в муке иногда бывало и много отрубей.

Когда я поехал на завод, митинговавшие уже "выговорились". Поднялся на трибуну, сколоченную из досок. Один из рабочих показал мне образец муки, которую им только что выдали: "Разве это мука? Посмотрите сами - одни отруби!" Я ответил: "Да, мука действительно плохого качества, но другой муки у нас сейчас нет, а если бы была, то вы, сормовичи, получили бы ее в первую очередь. А пока надо терпеть". Я стал разъяснять, в каком тяжелом положении находится республика. Однако очень скоро заметил, что хотя рабочие меня вроде и понимают, но объяснения мои их не удовлетворяют. Когда я кончил говорить, тот же рабочий заявил: "Тогда мы пошлем делегацию к Ленину. Он ценит и уважает сормовичей и обязательно нам поможет". Я высказался против посылки такой делегации: "На днях я еду в Москву по делам и обещаю вам этот вопрос поставить перед наркомом продовольствия и заместителем Председателя Совнаркома Цюрупой".

Однако рабочие настаивали на своем: "Говорить в Наркомпроде не о чем, ведь Наркомпрод-то и посылает нам сюда плохую муку! Без Ленина этот вопрос не решить!" Видя, что сормовичей не переубедишь, я пообещал зайти в Москве и к Ленину. Только после этого собравшиеся разошлись и приступили к работе.

В Москве я отправился прежде всего к Цюрупе. Я объяснил ему обстановку в Сормове, и он сразу обещал помочь. Обращаться по этому поводу к Ленину не пришлось. И вскоре действительно в Нижний пришла хорошая мука.

Сохранился в памяти и другой эпизод. Как-то в губкоме раздается телефонный звонок из Канавинского райкома партии: на заводе "Салолин" рабочие прекратили работу, фактически объявили забастовку, требуют, чтобы я прибыл к ним. Перед рабочими этого завода у меня были, так сказать, двойные обязательства секретаря губкома и их депутата в горсовете.

Собрание началось прямо в цехе. Рабочие стали жаловаться на слишком маленький паек, который они тогда получали; требовали его увеличения до уровня, установленного сормовским рабочим, что означало повышение нормы хлеба каждому на 9 фунтов в месяц.

Высказались два-три человека, а потом рабочие потребовали, чтобы выступил секретарь губкома.

"Претензии ваши понятны, - начал я. - Однако до нового урожая государство не располагает такими запасами хлеба, которые позволили бы нам так сильно увеличить нормы хлебного пайка, как вы хотите. Даже в нынешних размерах выдавать хлеб аккуратно приходится с большим трудом. Говорю вам совершенно честно и искренне: надо ждать нового урожая. Если будет хороший урожай, положение, конечно, исправится".

Не успел я закончить, как вдруг слышу женский голос: "Хорошо вам так говорить, когда вы сами обжираетесь!" Сказано это было громко, хотя говорившую не было видно: она стояла за спинами рабочих.

Надо сказать, что в то время я был очень худой, да и перенесенное воспаление легких давало о себе знать. Вообще вид у меня был далеким от "обжирающегося". Я попросил, чтобы женщина, выкрикнувшая реплику, вышла вперед.

Это была молодая особа лет тридцати, с ярким румянцем на щеках, редкой для того времени упитанности. Видимо, дома у нее не так уж было голодно: многие рабочие завода имели своих коров и огороды. Да и родственники в деревнях помогали. Честно говоря, я не мог не порадоваться ее внешнему виду: и вообще приятно, что человек так хорошо выглядит, а в данной ситуации ее цветущий вид меня устраивал, так сказать, вдвойне.

Кивнув в ее сторону и улыбаясь, я обратился к рабочим с вопросом: "Поглядите на нас и скажите - кто из нас обжирается?" Раздался взрыв хохота. Подождав, пока стихнет смех, я обратился к собравшимся с просьбой приступить к работе, а с прибавкой пайка потерпеть до лучших времен.

Все разошлись по местам, и работа возобновилась.

Надо сказать, что новой экономической политике, принятой на Х партийном съезде, в первый же год не повезло. Ее проведение совпало со стихийным бедствием - сильной засухой и неурожаем 1921 г. В некоторых наиболее засушливых районах страны урожай тогда почти полностью погиб. Голод охватил более 30 губерний с населением свыше 30 млн человек. Особенно плохо было в Поволжье. Количество голодающих в одних приволжских губерниях исчислялось более чем в 17 млн человек.

Считалось, что от голода умерло тогда около 3 млн человек. Проведение новой экономической политики в районах, пораженных засухой, осложнилось: крестьяне не могли воспользоваться здесь системой продналога: у них не было не только хлебных излишков, чтобы продать их на рынке, - хлеба не хватало на собственное пропитание. Никакого продналога здесь собрать было невозможно, а это сильно ударило по общему хлебному балансу государства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 229
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Так было - Анастас Микоян бесплатно.
Похожие на Так было - Анастас Микоян книги

Оставить комментарий