Мир на продажу. Деньги, власть и торговцы, которые обменивают ресурсы Земли - Javier Blas

часть импорта топлива в Анголу, получив прибыль более 500 млн долларов за шесть лет до 2018 года.

При всем том, что им нравилось считать себя самыми хитрыми инвесторами на планете, некоторых из сырьевых трейдеров привел в Африку мотив, знакомый любому: страх упустить выгоду. Все были в Африке. Значит, и мы должны быть в Африке", - говорит о тех днях Торбьёрн Тёрнквист, генеральный директор Gunvor. Позже он пожалел о своем выходе на континент.

Даже компания Cargill, чье степенное происхождение на Среднем Западе делает ее относительно осторожной по меркам своей отрасли, ввязалась в это дело. Казалось бы, маститый зерноторговец - маловероятный кандидат на роль альтернативы центральному банку страны. Но в Зимбабве она именно так и поступила.

В середине 2003 года Зимбабве переживала финансово-экономический кризис. Супермаркеты в столице страны Хараре были полупустыми. Инфляция выходила из-под контроля. Центральный банк Зимбабве не мог печатать новые банкноты достаточно быстро, чтобы поспевать за девальвацией зимбабвийского доллара, что привело к дефициту банкнот. Очереди в банках растянулись на несколько кварталов, а владельцы счетов время от времени прибегали к насилию.

Для компании Cargill, которая начала работать в хлопковом секторе Зимбабве в 1996 году, это стало серьезной головной болью. Торговец сырьевыми товарами построил в Зимбабве крупное предприятие, включающее несколько гиннеров для отделения хлопкового волокна от семян, закупочные станции по всей стране и контракты с 20 000 фермеров на покупку их продукции. В условиях резкого роста спроса на хлопок со стороны Китая компании Cargill требовались все возможные поставки. Но нехватка банкнот привела к тому, что компания больше не могла платить за хлопок мелким фермерам, которые полагались на наличные.

Столкнувшись с невыполнимой задачей - купить хлопок без банкнот, компания Cargill нашла оригинальное решение: она просто напечатает свои собственные. Поэтому она попросила местную компанию напечатать 7,5 миллиарда зимбабвийских долларов, стоимостью около 2,2 миллиона долларов, в банкнотах номиналом 5 000 и 10 000 зимбабвийских долларов. Для гарантии банкнот компания разместила средства в местном банке.

На этих деньгах "Монополии", немного похожих на чеки, был логотип компании Cargill Cotton и подписи двух ее топ-менеджеров. Не имело значения, что на купюрах не было подписи главы центрального банка Зимбабве или сцен дикой природы, которые обычно украшают зимбабвийские банкноты. Вскоре их стали принимать в магазинах по всему Хараре наряду с официальной валютой страны.

По сути, "Каргилл" выступал в качестве бюро гравировки и печати и центрального банка страны. Она разместила рекламу в местной газете, в которой проинструктировала зимбабвийцев, что банкноты "следует рассматривать как наличные деньги". В 2004 году компания выпустила еще больше банкнот, номинал которых достигал 100 000 зимбабвийских долларов.

В штаб-квартире торгового дома в пригороде Миннеаполиса финансовые работники в шутку называли банкноты "баксами Стейли", в честь тогдашнего исполнительного директора Cargill Уоррена Стейли. "Это считалось более надежным, чем зимбабвийская валюта", - говорит Дэвид Макленнан, один из преемников Стейли.

Однако "Монопольные деньги" не были шуткой для Cargill. Компания заявила правительству Зимбабве, которое практически не знало о параллельном печатном станке Cargill, что помогает стране, восполняя нехватку банкнот. Но для торгового дома выпуск собственных денег был еще и прибыльным бизнесом. Руководители Cargill заявили американским дипломатам, что "зарабатывают на жизнь", печатая собственные деньги.

Причина была проста. Зимбабве страдало от гиперинфляции, когда потребительские цены росли примерно на 365 % в год. Поскольку банкноты были в дефиците, получатели денег "Монополии Каргилла" предпочитали тратить их, а не нести в банк. Когда банкноты наконец попадали в банк, их стоимость съедалась инфляцией, что резко снижало реальные выплаты Cargill в долларовом выражении . Это делает монопольные деньги еще более выгодным бизнесом, чем хлопок в этой странной экономике", - писал в дипломатической телеграмме заместитель главы американского посольства в Хараре.

По мере того как развивался сырьевой суперцикл, появлялись и другие возможности для изобретательных торговцев сырьевыми товарами в Африке. Бум поднял экономический рост на всем континенте, создав расширяющийся африканский средний класс, который мог позволить себе покупать автомобили, телевизоры и мобильные телефоны. И это изменило роль Африки в мировой торговле сырьевыми товарами.

Бизнес по покупке товаров в Африке и их экспорту в другие страны по-прежнему привлекал на континент торговцев сырьем. Африка оставалась тем, чем она была всегда - на жаргоне торговцев, бизнесом "происхождения". Она была источником сырья для мировых рынков: золота из Южной Африки, кофе из Эфиопии, сырой нефти из Нигерии, какао с Берега Слоновой Кости и меди из Замбии.

Но в то же время возник новый бизнес - бизнес "назначения". По мере роста экономической активности на континенте увеличивался и спрос на товары из самой Африки. Новый спрос изменил цепочки поставок: Саудовский мазут потек на кенийские электростанции; пшеница из Канзаса попала на мукомольные заводы в танзанийском порту Дар-эс-Салам; перуанская медь оказалась в Намибии, а тайский рис стал основным продуктом питания в Нигерии.

Одной из причин привлекательности многих африканских стран для бизнеса было то, что нормы качества зачастую были гораздо менее строгими, чем в развитых странах, что позволяло торговцам поставлять продукцию, которая на Западе считалась бы некачественной. В Европе нефтетрейдеры не могут легально продавать дизельное топливо с содержанием серы более 10 частей на миллион, что является причиной кислотных дождей. Однако в некоторых африканских странах они могут продавать то же самое дизельное топливо с содержанием серы до 10 000 частей на миллион, не нарушая местных правил. Таким образом, сырьевые трейдеры могут покупать дешевые грузы низкокачественных нефтепродуктов с неискушенных нефтеперерабатывающих заводов в Латинской Америке и России и отправлять их в Африку.

Возьмем, к примеру, медь. Большая часть мировой медной руды содержит небольшое количество мышьяка - токсичного вещества, известного по использованию в качестве крысиного яда. Правительства многих стран пытаются устранить риски, связанные с мышьяком в медной промышленности, с помощью все более строгих правил. Например, правительство Китая запретило торговцам и плавильщикам импортировать медную руду с содержанием мышьяка более 0,5 %. Но Намибия не имеет ограничений на содержание мышьяка в импортируемой медной руде, что делает ее полезным направлением для смекалистого трейдера.

К середине 2000-х годов Африка в глазах торговцев превратилась в место, где можно было избавиться от товаров, которые больше никому не нужны. Она стала не только поставщиком последней надежды, но и покупателем последней надежды. А для наименее щепетильных она превратилась в свалку.

19 августа 2006 года над Абиджаном (Берег Слоновой Кости) заходило солнце, когда грузовик подъехал к въезду на мусорную свалку на окраине города. Это была большая, прогорклая свалка под