Крах СССР - Сергей Кара-Мурза

Предложенная А.Д. Сахаровым «Конституция Союза Советских Республик Европы и Азии» (1989) означала расчленение СССР на 150 независимых государств. Например, о нынешней РФ в ней сказано (ст. 25): «Бывшая РСФСР образует республику Россия и ряд других республик. Россия разделена на четыре экономических района: Европейская Россия, Урал, Западная Сибирь, Восточная Сибирь. Каждый экономический район имеет полную экономическую самостоятельность, а также самостоятельность в ряде других функций». Примечательно, что в этой «конституции» Северный Кавказ в Россию не включен — он входит в «ряд других республик» [164, с. 272].

В «Предвыборной платформе», которую А.Д. Сахаров опубликовал 5 февраля 1989 г., было выдвинуто такое требование: «Компактные национальные области должны иметь права союзных республик… Поддержка принципов, лежащих в основе программы народных фронтов Прибалтийских республик». Помимо полной (!) экономической самостоятельности эти «области» и даже части «республики Россия» должны были получить свои силовые структуры — предполагалась не только политизация этничности, но и ее вооружение.

Вот ст. 20 «конституции» А.Д. Сахарова: «Вооруженные силы формируются на основе Союзного договора… республика может иметь республиканские Вооруженные силы или отдельные рода войск, которые формируются из населения республики и дислоцируются на ее территории». А вот ст. 23: «Республика имеет собственную, независимую от Центрального Правительства систему правоохранительных органов (милиция, министерство внутренних дел, пенитенциарная система, прокуратура, судебная система)» [164, с. 270-271].

Это были важные действия в сфере политики и даже политической философии. Вспомним первые этапы реализации доктрины развала СССР во время перестройки. В июне 1987 г. Европарламент учредил День памяти жертв геноцида в Армении. Началась череда торжественных церемоний в Ереване. К этому были приурочены публикации писателей 3. Балаяна и С. Капутикян, в которых ненависть к туркам переносилась на соседей-азербайджанцев, которых называли не иначе как «турками». Готовился кровавый конфликт — самое сильное средство разрушения межнациональных отношений.

В этой операции большую подготовительную работу провели «московские демократы». Историк С. Лёзов писал об их роли в провоцировании конфликта вокруг Нагорного Карабаха: «По моим наблюдениям, «московские друзья» нередко добивались эффекта при помощи запрещенного приема: обращаясь к армянской аудитории, они использовали глубоко укорененные антитюркские и антиисламские чувства армян, т.е. унижались до пропаганды национальной и религиозной вражды в чужой стране, относясь при этом к армянам как к «братьям нашим меньшим» с которыми можно и нужно говорить именно на расистском языке. «Московские друзья» укрепляют как раз те элементы армянского мифа, что изолируют армян от соседних народов и обеспечивают их «антитурецкую» идентичность» [95].

Генерал-майор КГБ B.C. Широнин, направленный в зону конфликта, пишет: «Первый сигнал к волнениям в Карабахе поступил к нам «из-за бугра». Академик Абел Аганбегян в середине ноября 1987 г. во время приема, устроенного в его честь Армянским институтом Франции и Ассоциацией армянских ветеранов, выразил желание узнать о том, что Карабах стал армянским. Кроме того, в Москве широко распространились слухи о том, что Аганбегян сослался на свою беседу с Горбачевым, в которой всемогущий генсек ЦК КПСС якобы сказал, что Карабах будет передан Армении. Поразительно, несмотря на этот чрезвычайно устойчивый слух, ни тогда, ни позже, даже в разгар карабахской войны, Горбачев ни прямо, ни косвенно его не опроверг…

Заявление Абела Аганбегяна мгновенно стало центральной темой для многих зарубежных армянских газет и журналов, для радиостанции «Айб» в Париже, а также армянских редакций радио «Свобода», «Голос Америки» и других… В результате прозвучавший в далеком Париже призыв к беззаконию стал по сути началом карабахского конфликта» [192].

В Москве идею «принадлежности Карабаха к Армении» сразу поддержал А.Д. Сахаров. В письме М. Горбачеву он потребовал передачи ИКАО в состав Армении и начал кампанию в прессе. Одновременно были созданы условия для вооружения боевиков Народного фронта Азербайджана.67 Так началась война в Закавказье еще в рамках СССР. Была создана возможность повсеместно разжечь «политизированную этничность» — напряженность и конфликты на «границах» контакта разных этнических групп. Расселение этносов уже в Российской империи привело к «чересполосице», а при повышении мобильности во время индустриализации и урбанизации население всей территории СССР стало многонациональным. Был выработан ряд экономических, культурных и административных механизмов, которые быстро и «автоматически» разрешали межэтнические противоречия в допороговой фазе и предотвращали развитие конфликтов.

Именно благодаря доработанному в СССР типу межнационального общежития кооптация в русский народ близких по культуре «этнически иных» стала процессом молекулярным, идущим непрерывно. Он стал выгоден всем, а значит, шел самопроизвольно. В 1988 г. 16% русских мужчин и 17,2% русских женщин вступили в брак с людьми другой национальности. Большинство детей от этих браков становились бы в советское время русскими. Усиление этнонационализма сразу блокировало этот процесс и даже могло обратить его вспять — те, кто уже осознавал себя русским, могли отказаться от этого звания.

В целом народы упирались под давлением националистических элит (точнее, «этнических предпринимателей», которые создавали хаос для захвата собственности своих же народов). В книге «Есть мнение» из опросов 1989-1990 гг. делается вывод, что политизация этнического чувства была еще очень слабой: «Наибольшую значимость этих вопросов выразило население Прибалтийских республик (максимальное значение — 23%, минимальное — Украина — 6%)… [На Украине] кроме гуманитарной интеллигенции (писателей, журналистов, педагогов) этими вопросами мало кто встревожен… Проблематика «крови и почвы» волнует преимущественно националистические почвенные группы… В целом их позиция мало значима для основной массы населения (на Украине этот пункт анкеты получил наименьшее число голосов — 1%; близкие данные по Казахстану — 2%)» [58, с. 198-199].

Но технологии разжигания межэтнических войн были отработаны до совершенства в ходе борьбы западных стран с национально-освободительными движениями колоний в послевоенные годы. Как только был разрушен союзный центр и ликвидирован СССР, и в РСФСР, и на окраинах СССР возникли тяжелые межэтнические проблемы.

Вернемся к демонтажу советского народа в целом, независимо от его многонациональной структуры. К концу перестройки исподволь стала культивироваться фундаментальная мысль, что население СССР вообще не является народом, а народом является лишь скрытое до поры до времени в этом населении особое меньшинство. В середине 80-х годов XX в. эти рассуждения поражали какой-то абсурдной элитарностью, но мы просто не понимали их смысла.68

Ненависть возникающего в революции-перестройке «нового народа» к прежнему народу была вполне осознанной. К 1991 г. самосознание «новых русских» как народа, рожденного революцией, вполне созрело. Их лозунги, которые большинству казались антидемократическими, на деле были именно демократическими — но в понимании западного гражданского общества. Потому что только причастные к этому меньшинству были демосом (т.е. народом), а остальные остались «совками».

Г. Павловский писал в июле 1991 г.: «То, что называют „народом России“ — то же самое, что прежде носило гордое имя „актива“, — публика, на которую возлагают расчет. Политические „свои“…» [132].69 Отношение к тем, кто программу новой власти признавать не желал, с самого начала было крайне агрессивным. В «Московском комсомольце» поэт А. Аронов писал об участниках первого митинга оппозиции: «То, что они не люди, — понятно. Но они не являются и зверьми. „Зверье, как братьев наших меньших…“ — сказал поэт. А они таковыми являться не желают. Они претендуют на позицию третью, не занятую ни человечеством, ни фауной».

Интеллектуал из Института философии РАН, выступая в Горбачев-фонде перед лицом бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС, говорил такие вещи: «Британский консерватор скорее договорится с африканским людоедом, чем член партии любителей Гайдара — с каким-нибудь приматом из отряда анпиловцев». Вдумаемся: философ, который считает себя демократом, на большом собрании элитарной интеллигенции называет людей из «Трудовой России» приматами. Только потому, что они пытались, чисто символически, защитить именно демократические ценности человеческой солидарности.

Доктрина такой сегрегации населения излагалась еще до краха советского государства. Предполагалось, что на первом этапе реформ будут созданы лишь «оазисы» рыночной экономики, в которых и будет жить демос (10% населения). В демократическом государстве именно этому демосу и будет принадлежать власть и богатство. Прежде такое представление о народе в России почти никому не приходило в голову, на Западе же проблематика гражданского общества, в котором население разделяется на две общности, собранные на разных основаниях и обладающих разными фактическими правами, и поныне продолжает быть предметом политической философии.