По льду (СИ) - Кострова Анна

Николай вышел из транса только тогда, когда капли перестали нещадно избивать его, а нежная рука обвила его со спины. Подняв голову вверх, он увидел черный зонт, возвысившийся над ним. Опустил веки, и взор остановился на женской руке с аккуратным маникюром. Секунду позже он ощутил, как Аня прижалась к нему всем телом вопреки тому, что его одежду нужно было отжимать. Тело пробило приятное тепло.

— Может, пойдем домой? — предложила Аня, натянув рукав вязаного свитера на запястье. — Кажется, гроза усиливается.

— Боишься раскатов грома? — бестелесно спросил Николай.

— Не то, чтобы боюсь. Но фанатом точно не являюсь, — попыталась разрядить обстановку Аня. — А если серьезно, то я не хочу, чтобы ты заболел. Если выжать твою одежду, то можно обеспечить водой небольшой регион Африки.

Она уткнулась лбом к его спине, вдыхая аромат мяты и кедра, смешанный с уличной сыростью, и ожидала его действий. Она не знала, о чем Николай разговаривал с отцом, но по его растерянности и унылому выражению лица сознавала, что сегодня Александр Юрьевич в очередной раз вонзил ему в сердце стальной кинжал. В ее отношениях с отцом тоже было не все так гладко. Ее предавали всего один раз, а Николая — каждый момент его жизни.

— Пойдем, — спустя долгое молчание вымолвил Коля. — Иначе будем болеть на пару.

Когда они вернулись в дом, Николай автоматически провел пальцами по выключателю, и в его комнате зажегся свет. Он жестом указал Ане присесть на кровать, а сам, выудив из шкафа сухие чистые вещи, скрылся в ванной. Под тяжестью промокших вещей Николай ощущал себя еще более паршиво, чем в кабинете отца, и поспешил от них избавиться. Если бы он мог с такой легкостью избавиться от груза на душе, было бы неплохо. Однако этот камень продолжал быть удавкой на его шее, даже когда он вернулся в комнату и присел возле Ани.

Какое-то время в комнате царила абсолютная тишина. Оба смотрели на то, как алые раскаты грома украшали иссиня-черное небо. Николай тянул время, чтобы как можно дольше не затрагивать случившееся, а Аня покорно и терпеливо ждала, когда он раскроется. В один из моментов, когда их запястья соприкоснулись и взгляды встретились, Николай сказал:

— Нам нужно отсюда уехать.

Аня оторопела и от обрушившейся на нее неясности покачала головой.

— Почему? — спросила она.

— Не могу находиться под этой крышей с человеком, который ненавидит меня.

И в эти мгновения Аня узнала о том, что же все-таки случилось в кабинете Александра Юрьевича, и еще сильнее стала испытывать к нему ненависть и презрение. Его слова отозвались болью в ее груди, и она поджала губы, искренне сожаления о произошедшем. В ее бирюзовых глазах лился свет, которым она жаждала одарить Николая, потому, сжав его ладонь, произнесла:

— Если это поможет тебе обрести душевный покой, то я поддержу тебя. Но куда мы пойдем?

Николай заключил Аню в объятья и поцеловал ее в висок. Желание уехать из таунхауса было импульсивным решением, которое нужно было хорошо обдумать. Прежде всего, он хотел, чтобы это место оказалось безопасным для обоих: с закрытой территорией, системой видеонаблюдения и охраной. Удаленность от дома тоже стала главным атрибутом при выборе.

— Не знаю. Мои мысли сейчас спутаны, и здраво рассуждать я не могу, — он устало потер переносицу. — Но на свежую голову мы точно что-нибудь решим.

— Может, поедем ко мне? — предложила Аня и тут же мысленно стукнула себя ладонью по лбу за это. Какую же глупость она выдала.

— Шутишь? — издав нервный смешок, спросил Коля. — Предлагаешь мне и Феде жить под одной крышей? Мы убьем друг друга в первый же день. Нет, он несомненно будет рад видеть тебя, но меня он пробуравит ненавистным взглядом в первую же секунду, не успею я переступить порог вашей квартиры.

Аня усмехнулась и легонько пнула Николая в бок.

— Лучше уж мы снимем квартиру недалеко от ледовой арены. Возможно, даже станем соседями Леши. Будешь видеть Миронова каждое утро и слышать его глупые шутки.

— Как это? — непонимающе уточнила Аня.

— Незадолго до начала выездной серии Леша с матерью переехал на съемную квартиру. В их семье произошел разлад, и находиться под одной крышей с отцом он не захотел, — поведал Коля, не вдаваясь в мелкие детали. Поступком друга он непременно гордился. — Его квартира находится на охраняемой территории, рядом с Биологическим заказником и водохранилищем. Леша говорил, что на лестничной клетке пустует еще одна квартира.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Значит, завтра?

— Завтра мы проведем день, абстрагировавшись от всех проблем. Только ты, я и наше первое свидание, — тепло прошептал Николай. — А в понедельник утром мы позвоним в агентство и попросим показать апартаменты.

— А хоккей? — вспомнив о тренировках, уточнила Аня.

— Хоккей по расписанию, — улыбнувшись, ответил Коля и прижал Аню еще ближе к себе.

***

Вечером, когда две хоккейные тренировки были позади, Николай ожидал Аню в гостиной, поглядывая на часы. Он дал себе обещание не думать о ненависти к отцу и о предстоящем переезде, чтобы не омрачать первое свидание. С самого утра, при сборе на тренировку, в его голове зрел план, а к обеду в сознании выстроилась целая вечерняя программа. Даже выглядел он иначе: черные брюки, темная водолазка в крупный рубчик и длинное итальянское пальто из денима. Светлые волосы были уложены муссом.

Николай расхаживал по гостиной в начищенных кожаных туфлях, как вдруг услышал цокот женских каблучков, обернулся и замер. Дыхание на короткий миг перехватило. Аня, облаченная в серый кашемировый свитер под горло и шоколадные брюки-палаццо, медленно ступала в казаках по ступеням, словно боялась навернуться на ровном месте. Ее талию подчеркивал коричневый ремешок с золотой пряжкой, а на плечи было накинуто пальто вместе с небольшой сумочкой.

— Я уже говорил, что ты невероятно красива? — сказал Николай, заправив прядь накрученных волос за ухо.

Он инстинктивно подался вперед, зарывшись кончиком носа в ее волосах, и вдохнул до боли знакомый запах. Лаванда. Как и всегда.

— Говорил, но я буду не против, если такие комплименты будут лететь в мою сторону каждый день, — ответила Аня. — Скажешь, куда мы все-таки поедем?

Николай отпрянул и, закусив губу, промычал. А затем, коснувшись указательным пальцем ее носа, выдал:

— Какой же тогда это будет сюрприз? Потерпи немного, и все узнаешь.

— Но это какое-то необычное место, да? — допытывалась Аня, когда за ними захлопнулась входная дверь. — Я это к тому, что из-за незнания я могла неправильно подобрать одежду. Вдруг там я буду выглядеть нелепо.

На это Николай лишь усмехнулся. Эта девушка определенно сводила его с ума. Не только ароматом духов, но и мыслями о том, что может выглядеть смешно и безобразно, ведь для него она была эталоном красоты и целой Вселенной.

— В моих глазах ты всегда будешь блистать, — Коля поцеловал ее в висок и галантно открыл дверцу мазерати. — А что уж подумают остальные, это их личные проблемы.

— Но… — возразила Аня.

— Ты выглядишь шикарно и впишешься в концепцию нашей вечерней программы. Не переживай.

Черная мазерати, приведенная в движение, выехала с зауженной улицы на проспект. До места, где должна была раскрыться их история, было двадцать минут езды от силы. Это время превратилось в уютное безмолвие. Николай внимательно следил за дорогой, лишь изредка поглядывая на Аню. Она, подперев подбородок рукой, рассматривала на светящиеся огнями Минск-Арену, торговые центры и мелкие магазины. Мимо них мельком пролетели Парк Победы — место, ставшее началом истории, старый сквер, Троицкое предместье, Дом-музей 1-го съезда РСДРП, пока они не остановились у Парка Горького.

— Мы будем гулять по парку? — ее спина выгнулась, принимая ровное положение. На лице сверкнула улыбка.

— Не совсем.

Николай вышел из автомобиля первым, а затем, открыв пассажирскую дверцу, галантно подал Ане руку. Их пальцы переплелись, и он ощутил приятное покалывание, будто бы держал ее за руку впервые. Как бы странно это ни звучало, но с Аней Николай проживал каждую эмоцию, как в первый раз, будь то обычное прикосновение или поцелуй.