Полюби меня такой - Марина Орлова

за время моего сна? Сколько я, вообще, спала? Откуда тут Розмарь, и какого черта он грозит мне уколами?! — Ты что тут делаешь? — с ноткой паники поинтересовалась я у мужчины, лихорадочно ощупывая себя и с ужасом понимая, какое чучело собой сейчас представляю.

— Ты не помнишь ничего? — тяжело вздохнув, переспросил Денис. Даже один глаз приоткрыл. Я покачала головой, вероятно, слишком резко, так как головная боль резанула так, что я невольно охнула, хватаясь за слегка горячий лоб. — У тебя острая ангина. Поднялась высокая температура, Сашка испугался и позвонил мне. Я вызвал «скорую», которая поставила диагноз и выписала лекарства, но врача все равно лучше вызвать. Они температуру тебе сбили и уехали, — голосом, который указывал, что мужчина вновь засыпает, пояснил мне Денис. — Ночью я скатался за лекарствами и поставил первый укол. Чуть позже укол сделаем, у меня будильник стоит по графику. Пока можешь остальные лекарства выпить, рецепт на столе на листочке записал, — неопределенно махнул он рукой на тот же журнальный столик, на котором возвышался пакет с устрашающим количеством различной продукцией фармакологии. — Ты пока полежи, тебе сейчас покой нужен. Если что нужно… говори… я принесу… — уплывая в сон, произнес Розмарь, кажется, уснув на последней фразе.

Пораженно хлопая глазами, я сглотнула, осмотрелась и осторожно приблизилась к столу, стараясь больше не тревожить мужчину, у которого ночь была явно бессонной. Помимо пакета обнаружился листок с заключением осмотра неотложки, копия отказа от госпитализации и рядом мелко исписанный листок с предписанием приема лекарств.

Это же сколько я проспала, что пропустила все это? Вот тебе и легкая простуда…

Вновь посмотрела на мужчину, которого здесь быть не должно. Тем более, после всего случившегося то, что он не только откликнулся на помощь Сашке, но еще и остался, а теперь, судя по всему, вознамерился меня лечить, вообще за гранью моего понимания. И все же, рассматривая мужчину, я не могла отделаться от желания глупо улыбнуться, что, собственно, и сделала. А после охнула тихо из-за боли в потрескавшихся губах и вспомнила, что душ мне сейчас более необходим, чем все лекарства на свете. Уже дернулась в сторону ванной, после остановилась, покосилась на пакет и прихватила лекарства с собой. Мысль о том, что мужчина будет ставить мне очередной укол, вгоняла в краску. Несмотря на предательскую дрожь от мысли, что мне бы пришлось перед ним раздеться. Так что лучше избегать подобных соблазнов, пока не разберусь в ситуации. Благо, за годы одиночества ставить себе уколы самостоятельно я научилась…

***

Через двадцать минут, кутаясь в теплый, махровый халат я вышла из ванной, несмотря на недомогание, почувствовав себя значительно лучше в чистом комплекте одежды и умытой. Зябко ежась и стараясь не производить много шума, я прошла на кухню и поставила чайник, надеясь, что горячий чай поможет с болью в горле, несмотря на лекарства, которые уже приняла. Препаратов оказалось вдвое больше, чем требовалось, а еще куча витаминов и иммуноукрепляющих. Либо Розмарю попался очень умелый продавец в аптеке, либо мужчина — паникер и перестраховщик. Однако, несмотря на расточительность, мне вновь захотелось улыбнуться. Чайник вскипел, пока я неторопливо готовила завтрак. Сама не хотела, но у меня дома двое мужчин, которых неплохо бы покормить. Одного — обязательно, другого за старания.

Неожиданно поймала себя на мысли, что мне нравится готовить с мыслью, что есть будет не только Сашка. Даже воодушевление какое-то напало, и я приготовила основу для оладий, ставя на плиту сковородку. Стоять еще было сложно, и тело болело от температуры, но я словно не обращала на это внимание, полностью сосредоточившись на выпечке.

— Пахнет потрясающе, но вставать тебе не следовало, — услышала я за спиной, смазывая сковороду маслом. Обернулась и слабо улыбнулась Денису, который все еще сонно щурился, облокотившись о дверной косяк. Открылась дверь, раздались шлепки по линолеуму, и в кухню, зевая во весь рот, вошел Сашка. Завидев меня, он радостно улыбнулся, а после сорвался с места и обнял за талию, пряча лицо на моей груди.

— Мам, тебе лучше? Я вчера так испугался, а ты была очень горячая, и я не знал, что сделать… — затараторил Сашка, пока я с нежностью гладила сына по голове, ощущая подступающие слезы вины за то, что так напугала своего ребенка.

— Саш, все хорошо. Мне лучше, — улыбнулась я, поймав оценивающий взгляд Саньки, который подозрительно шмыгал носом, но мужественно сдерживал слезы.

— Денис тебе уже укол поставил, да? — серьезно спросил Сашка, отчего я метнула взгляд на выгнувшего бровь Розмаря, поймав того за тем, что он бессовестно уминал оладьи с общей тарелки. Густо покраснела, но вновь посмотрела на сына и ответила:

— Укол сделала, так что не переживай.

— Дядька с усами вчера сказал, что курс лечения будет две недели. Денис с нами жить будет? — без тени смущения или насмешки, важно поинтересовался Санька, пока я лихорадочно подбирала слова, едва не подавившись воздухом от подобного вопроса.

— Н-нет. На самом деле я сама умею уколы себе ставить, так что Денису с нами жить не нужно…

— Ну, тут я не соглашусь, — донеслось до меня слегка невнятное, из-за очередного блина, который со смаком уминали. Мужчина прожевал и пояснил свои слова: — Тебя оставили дома под мою ответственность, потому что я пообещал проследить за ходом лечения и тем, чтобы оно не прерывалось. Так что готовься мне выделить полноценный спальный комплект, так как на одеяле, даже без подушки, я долго не протяну, — с лукавой улыбкой поведали мне, пока я судорожно сглатывала.

Через полчаса мужчины позавтракали, Сашка помог убрать со стола, а Денис помыл посуду, пока я перестилала свою постель и размышляла над словами Дениса, и тем, как к ним лучше относиться. Он же не мог всерьез говорить так? Или мог? А если мог, то, что это значит? Это из-за меня, или он просто чувствует себя обязанным, за данное слово?

— Как себя чувствуешь? — вновь подкравшись незаметно, поинтересовался Розмарь, окидывая меня взглядом. В очередной раз почувствовала смущение и слабо улыбнулась, пряча лицо.

— Вполне приемлемо. Спасибо, что помог, но сейчас мне неловко занимать твое время, — нервно выпрямляя наволочку на подушке, говорила я, стоя к нему спиной. — Ты не должен находиться здесь постоянно. То, что ты уже сделал — и так много, поэтому…