Союз плуга и трезуба. Как придумали Украину - Олесь Бузина

Кстати, и Винниченко с Петлюрой на фотографии стоят буквально в двух шагах от Майдана — на Софийской площади. И в истории они теперь вместе. Монеты отчеканены в честь и того, и другого. Улицы названы. Учебники заполнены соответствующими пафосными строчками о заклятых друзьях. Вот только в реальности после 10 февраля пути их разошлись в диаметральных направлениях. Симон Васильевич на двух должностях сразу удалится из Киева под настойчивым нажимом Красной армии и будет руководить своим правительством на колесах, о котором остряки тут же сложат поговорку: «У вагоні — Директорія, під вагоном — територія». А свергнутый Владимир Кириллович сбежит еще дальше — в буржуазную Австрию, хотя как убежденному социалисту ему бы туда драпать не следовало — да еще в разгар великой национальной революции, буквально ждавшей, что он положит на алтарь ее все силы.

«Архиплохиш» Винниченко: «Без участи в Політбюрі в партію не вступаю и з уряду виходжу»…

Там, в Австрии, Винниченко займется совсем уж гнусными для бывшего первого лица государства делами засядет писать трехтомный пасквиль на украинскую освободительную борьбу под названием «Відродження нації». В нем он высмеет и страну. которой руководил, обзывая ее «хуторянкой», и Петлюру, припечатав его непечатными словами. Книга чуть ли не наполовину состоит из политической ругани в адрес бывших товарищей. Причем во время ее написания Винниченко так понесло, что он перевыполнил первоначальный план в целых семь раз — как признается в дневнике, думал всего десять авторских листов накатать. А неожиданно получилось семьдесят!

В том же дневнике Винниченко страшно распереживался за судьбу красной России, со всех сторон осажденной контрреволюционными армиями. Запись от 24 октября 1919 года: «Реакція з усіх боків все тісніше і тісніше стягає петлю на шиї Совєтської Росії. З Сибіру Колчак; з Дону й України — Денікін; з Заходу — Юденіч. Збоку, як маленький, забитий всіма цуцик, і собі хапа її за ногу Петлюра». В той же записи правительство украинское, его сменившее, Винниченко обзовет «хамом європейського Капіталу». А через неделю 3 ноября с брезгливостью отзовется о бывших коллегах: «Петлюрівщина» вистрибнула й у Відні. Нещасна, засмоктана галицька Національна Рада, дізнавшись, мабуть, що в Кам'янці «влада» робить паради на державні теми, рішила й собі попарадувати: учинила свято роковин Самостійної Західної Української Республіки. Тої республіки, якої вже немає, яку вони віддали ляхам за честь служити… сторожами Антантського Капіталу»…

Заметьте, это пишет не штатный пропагандист большевистской газетенки, а бывший «второй президент» Украинской Народной Республики! Да-да! Именно «второй президент». Так его до сих пор именуют в некоторых западных источниках, плохо понимая, что означает Должность «глава Директории». Что за «фирма» такая? Совет каких директоров? Даже в Википедии имеется фотография Винниченко в брыле и с отвисшими усами, подписанная «Second President of Ukraine (1918–1919) Volodymyr Vinnichenko», что лишний раз заставляет посмеяться над достоверностью этого «источника».

Розалия Винниченко учила мужа есть ножом и вилкой: готовила к высокому посту

Конечно, никаким президентом он не был. Ни первым. Ни вторым. Но «директором» Украины все-таки некоторое время являлся. А значит, читать его скандальные откровения о «петлюровщине, выскакивающей в Вене», для каждого истинного патриота вдвойне обидно. И пусть эти «патриоты» не пеняют на меня. Я ведь о вас забочусь, чтобы очередные «директора» не затащили вас в новую безответственную авантюру, сбежав потом с прикарманенным барахлом в Париж или прикупив тихий хуторок под Каннами, как сделал это предприимчивый «вечный революционер» Винниченко.

Но, отписавшись по поводу своего более удачливого соперника в книге и дневнике, Владимир Кириллович решил не останавливаться в своей моральной деградации. Падать так падать! Он прибегнул к известному трюку многих профессиональных украинцев, проигравших в борьбе с себе подобными — вознамерился перекинуться на сторону идеологических врагов. В данном случае — большевиков. С этой благородной целью Винниченко вышел из Украинской социал-демократической рабочей партии, объявил себя «украинским коммунистом» и открыл в Вене филиал Украинской компартии. Как-то сразу нашлись и денежки на партийный печатный орган под бодрым названием «Нова доба», в котором перекрасившийся «второй президент» призвал несознательную украинскую интеллигенцию срочно переходить на марксистскую платформу. А дальше Винниченко засылает эмиссара к Литвинову — своему давнему знакомому и полпреду советской России в Эстонии, и 3 Февраля 1920 г. записывает в дневнике: «З Москви мае в цих днях приїхати Стокіз. Послано його було до Літвінова, а той послав його аж у Москву. Цікаво, що за відомості привезе».

Троцкий, Ленин, Каменев. «А не пригласить ли нам Винниченко в Москву?»

В Москве добровольную инициативу изгнанника заметили. Только-только начинался 1920 год. Колчака удалось к этому времени отбить. Юденича — отодвинуть, Деникина — сбросить в Черное море. Но обстановка оставалась крайне нестабильной. Мировая революция могла буквально задохнуться в своей колыбельке. Петлюра снюхался с поляками. А те перешли в наступление. Из Крыма готовился выбраться Врангель. На юге Украины буянил Махно. Тут каждое доброе слово было на счету. Тем более, слово Винниченко — известного до революции писателя, которого не только знал, но и ругал за аморальность произведений сам великий Ленин! Один из романов Владимира Кирилловича — «Заветы отцов» — подсунула Ильичу еще в эмиграции в 1914 году его любовница Инесса Арманд. Ильич долго плевался, обозвав винниченковское творение «архиплохим подражанием архиплохого Достоевского».

Но в 1920 году Ленин, чья голова была забита кучей революционных проблем и буквально устала строчить Дзержинскому записочки с санкциями на расстрелы, отчего вскоре и взорвалась в инсульте, вспоминал эмигрантский период с некоторой ностальгией. «Архиплохой» Винниченко навевал приятные воспоминания о той эпохе, когда можно было дискутировать в женевских и краковских кафе с товарищами о теории революции и спорить с любовницей о литературе. Председатель Совнаркома распорядился пригласить «архиплохиша» в Москву на Третий всемирный конгресс Интернационала. А заодно прозондировать его — не желает ли отставное литературно-политическое светило поискать свое место в советской партийной номенклатуре. Светило однозначно желало.

И ведь не скажешь, что Владимир Кириллович был полной бездарностью или патентованным душегубом. На фоне Дзержинских, Кунов, Розалий Землячек или петлюровских атаманов-беспредельщиков он — сущий ангел. Даже мухи не обидел! Правда, ни одной мухи и не спас. К тому же самокритичный. Он хорошо осознавал, что не обладает сильной волей, необходимой для государственного деятеля, любит бросаться в крайности, шарахаться со стороны в сторону и лучше всего чувствует себя вдали от революционных масс и административных проблем — за письменным столом. Еще до старта своей публичной политической карьеры в 1914 году Винниченко записал в дневнике о будущем гегемоне: «Робочий клас увесь п'яний». И о себе: «В мені є багато поганих і шкідливих якостей моєї природи, характеру і ще гірші звички. Я сам себе руйную… Я мушу внести якусь організацію, систему… А для цього насамперед потрібна воля, яка в мене зовсім не вихована, дика, як бур'ян. Вона може кинутись на перепону диким кабаном і зараз же зламатись, як суха билинка».

Всю жизнь Владимир Кириллович был убежденным дезертиром. Он бегал от службы в царской армии. Избегал родительских обязанностей, рассматривая женщину только как источник сексуального удовольствия. И всегда в критический момент ломался и прятался от ответственности. Власть невероятно легко далась ему. В 1917 году, унюхав сластолюбивым носом дух времени, он вскочил в Центральную Раду и даже умудрился (буквально из ничего — нигде никогда не служив!) стать первым премьером Украины.

Примечательно, что в своем правительстве Винниченко назначил морским министром Дмитрия Антоновича — своего приятеля по дореволюционным вояжам в Италию. Сын известного историка и автор книги «Естетичне виховання Шевченка», носивший в УСДРП партийную кличку Муха, тот видел море в основном на пляже. Можете представить, что за «адмирал» получился из этой Мухи! Такой же, как и «второй президент»! С подобными кадрами «українські визвольні змагання» просто не могли не прийти к своему логическому концу — полному краху. И если однажды Винниченко заметил, что украинскую историю невозможно читать без брома, то это в полной мере относится и к тому разделу, где фигурируют его скандальные деяния.