Бабник - Стелла Чаплин

– Нет, – согласилась я. – Не продлится.

– Как тебе мой педикюр?

Натали наклонилась, чтобы рассмотреть свои ноги, конечно, не сгибая коленей, балерины никогда не сгибают коленей.

– Потрясающе.

– Этот тон называется «Дэмсон», – серьезно объяснила она. – Как ты думаешь, ногти не очень темные?

– Нет. Очень мило.

– Гм. – Ее не интересовало мое мнение. – Я считаю, что тон темноват. Я ведь сказала этой девушке, что лак не должен быть фиолетового оттенка. Но, похоже, она пропустила мои слова мимо ушей. Или просто не поняла. А я была такой умиротворенной после индийского массажа, что не проследила за ней. Я ношу только осенние тона. Ничего пурпурного.

Теперь она ходила по комнате, рассматривая свои ногти под разным углом.

– Я решила, что оставлю так на пару дней, пока мы не приедем в Испанию. Но они доводят меня до истерики. Ты ведь понимаешь, что, когда что-то не идеально, с этим невозможно смириться?

– Да, я понимаю, – вяло согласилась я.

Черт! Если она так взбесилась из-за лака на ногах, что же будет, когда она узнает завтра из воскресной газеты о нас с Максом?

– Знаешь, у меня есть более светлый тон, который я могу использовать, чтобы приглушить это безобразие.

Натали открыла огромный серебристый чемодан – в таких «Роллинг стоунз» могли бы перевозить свои усилители, отправляясь в турне по миру, – и принялась рыться среди бутылок и тюбиков.

Я встала, чтобы заглянуть в чемодан, и заметила на кофейном столике фотографию Макса и Натали, которую я принесла для нее.

– Макс не забыл передать тебе снимок? – удивилась я.

Сама я совершенно забыла об этом.

– Ну да. Спасибо, что занесла его нам.

– Не за что, – быстро сказала я.

Это же идеальное алиби! Я приходила сюда, чтобы передать фотографию. Я рассматривала содержимое ее чемодана-косметички с громадным облегчением. Да здесь хватило бы товара на целый салон красоты: кондиционер для ресниц, скраб для кожи, бальзам для губ, лосьон для загара, лосьон для удаления загара, бальзам для волос, лак для волос, гель для загара, полный набор губной помады «Мак», дневной крем, ночной крем, защитный крем от солнца, крем для век, жидкость для удаления подводки для глаз, освежитель кожи, маска от морщин, витаминная маска, лосьон для тела, крем для рук, крем для ногтей и штук двадцать пузырьков с лаком для ногтей различных оттенков бежевого, разложенных по высоте в гнездах подставки, вырезанных специально по размеру пузырьков. Натали достала два пузырька, сравнила, выбрала один из них.

– Какое счастье! Я бы не смогла сегодня нормально спать, вспоминая о цвете моих ногтей.

Неожиданно наступила тишина: прекратился шум воды, доносившийся из ванной. Макс был всего лишь за дверью, голый и мокрый, а я пила «Эрл Грей», наблюдая, как Натали на диване красит ногти. Когда зазвонил телефон, она помахала пузырьком с лаком, говоря мне без слов: «Ты же видишь, я не могу ответить».

– Я подойду к телефону, – предложила я.

– Натали? – сказал мне женский голос из трубки.

– Нет, это ее подруга, – ответила я. – Натали сейчас не может подойти к телефону.

– Скажите ей, что звонит Венди и что это очень важно.

Я прикрыла рукой микрофон и сказала Натали:

– Венди. Говорит, очень важно.

– Ох, – простонала Натали, не вставая с дивана. – Только бы они не перепутали наш завтрашний рейс. Принеси мне телефон.

Я протянула провод между мебелью, но его не хватило, поэтому я встала посреди комнаты, держа аппарат, а трубку дала Натали.

– Да, Венди, – сказала Натали тоном, предназначенным для того, чтобы очаровывать людей, которые ей были неприятны. – В чем дело?

Я не слышала, что говорила Венди, но холодок в животе сказал мне, что никто лучше меня не знает, в чем дело.

– Но это смешно. Как они получили эту фотографию? Макс сказал мне, что ее сделал какой-то турист.

Натали смотрела на меня и качала головой, как будто рассыльный принес ей не ту пиццу, которую она заказывала. Она была по-прежнему спокойна, а я тряслась от страха.

– Да, я знаю все об этом снимке. Это не какая-то девушка, как ты говоришь. Это Линди. Моя лучшая подруга.

Натали помахала рукой над свеженакрашенными ногтями, чтобы они поскорее высохли.

– Это она подходила к телефону.

В этот момент открылась дверь спальни, и в дверях за спиной Натали появился Макс в пушистом белом халате. Он протирал очки таким же пушистым белым полотенцем. Наконец он закончил, надел очки, и мы стояли и смотрели друг на друга над головой Натали. Мне хотелось побежать и кинуться ему на шею, но я была прикована к середине комнаты – подставка для телефона. Мы оба молчали.

– Я знаю ее с пяти лет. Ха-ха. Правда? – Натали прикрыла микрофон. – В «Ньюс ов зе уорлд» говорят, что ты похожа на шлюху, – сказала она мне так, словно это была самая забавная вещь на свете.

Я закрыла глаза, мечтая провалиться сквозь землю. Зачем я только вернулась в отель? Зачем Макс стоит здесь, слушая все это?

– Все было очень просто, – продолжала Натали. – Линди зашла, чтобы занести фотографию, которую я у нее просила… Потому что она фотограф… Да, я думаю, это довольно… А Макс решил, что вернулась я и снова забыла карточку… Да. Именно поэтому он был в трусах. Линди еще повезло: могло быть и хуже. Ей было бы на что посмотреть… Нет, мы не знаем, кто фотографировал. Макс сказал, ему показалось, что это турист… Он стоит рядом, сейчас я у него спрошу. Макс, почему ты решил, что тот парень – турист?

– Ну, он проходил мимо, когда я открыл дверь, поэтому я решил, что он живет в отеле. – Голос Макса звучал совершенно спокойно. У него было много времени в душе, чтобы отрепетировать свою роль. Было чертовски похоже, что он верит в то, что говорит. – Я подумал, что там, откуда он приехал, посмотреть на мужчину в трусах считается развлечением.

– Ты слышала, Венди? Это был парень, проходивший мимо, когда Макс открыл дверь. Наверное, он знал, что я живу в этом номере, и ждал, что я открою дверь. Так что бедный парень был разочарован, когда вместо меня получил Макса. Только это не объясняет, зачем он отнес снимок в «Ньюс ов зе уорлд». Для меня это загадка. Я хочу сказать, кого может заинтересовать снимок Макса и Линди?

Венди пустилась в долгие объяснения, а Натали, держа трубку между плечом и щекой, покрывала ногти новым слоем лака. Наконец она сказала:

– Что они выдумали? Что у них роман?

Вот оно! У меня закружилась голова. Я не осмеливалась поднять глаза на Макса. Может, выбросить телефон в окно? Или лучше выброситься самой?

– Ну, это смешно… Почему? Просто поверь мне, это так. Это очень смешно. Я знаю Линди и знаю Макса, и ничего подобного никогда не произойдет… Они хотят, чтобы я сделала заявление? Ладно. Вот мое заявление. Если они напечатают эту идиотскую фотографию, им придется иметь дело с моими адвокатами… Я знаю, что у меня их нет, но я могу нанять адвокатов, не так ли? Честно тебе говорю, все это просто глупость. Линди стоит здесь рядом со мной. Ты можешь спросить у нее, если не веришь мне. Спроси у Макса. Линди абсолютно не твой тип, правда, дорогой?