Над горящей землей - Николай Штучкин

После посадки при разборе боевого задания Мачнев сказал:

- Я все время следил за тобой, Константинова. Прямо скажу, молодец. И бомбишь точно, и эрэсы пускаешь метко, и из пушек бьешь умело.

Тамара пожимает плечами, смеется: "Сама удивляюсь". И все смеются, все за нее рады. Хорошо, когда начало удачное. Первый успех окрыляет. Человек сразу начинает верить в себя, в свой самолет, в товарищей.

- А зенитки как били, видела?

- Видела.

- А бой наших истребителей с немецкими?

- Нет...

- Они же рядом носились! Чекину плоскость пробили.

Тамара пожимает плечами: что делать, не видела.

- Все равно хорошо, - успокаивает ее командир.- Такое впечатление, будто только и делала, что с нами все время летала. А "мессершмиттов" еще увидишь, это уж обязательно...

Позже к ней подошел лейтенант Обелов. Спрашивает:

- Как же так, Тамара? Из опыта других и своего опыта знаю, что первый боевой вылет проходит будто в тумане, ничего летчик не видит: ни местности, над которой летит, ни зениток... Летчик видит лишь хвост самолета ведущего. Одно из двух: или у тебя железные нервы, или ты уже воевала.

- Во всем ты, Лева, прав понемножку, - вздыхает Тамара, - а главное все-таки в том, что боевое крещение я получила в другой авиачасти, немного воевала на самолете У-2. А если точнее, то еще раньше, когда шофером была, возила на фронт боеприпасы. И бомбили меня нередко, и из пулеметов и пушек обстреливали. Все это, Лева, трудный опыт, и теперь он пригодился.

- Ты права, боевой опыт, каким бы он ни был, со счета не сбросишь, подтверждает Обелов.- Вот, к примеру, мой воздушный стрелок Коля Касьянов. Он пришел к нам из пехоты, когда мы переходили с одноместных Ил-2 на двухместные, с воздушным стрелком. Кажется, что общего между авиацией и пехотой? Ничего. Но Коля имел боевой опыт. Он уже повоевал и даже был ранен. И обладал всем, что нужно стрелку-авиатору: сноровкой, бдительностью, смелостью. Ему оставалось научиться метко стрелять по воздушным целям. Он научился и стал одним из лучших воздушных стрелков полка. В боях сбил два Ме-109, награжден орденом Славы.

- Ничего, - пообещала Тамара, - пообвыкнемся и мы.

В небе Прибалтики

Полк летает с утра до вечера. Все, что было до этого, Тамаре кажется отдыхом. Даже то время, когда служила в роте связи, возила на фронт боеприпасы. Даже ночные полеты на боевое задание. Наши войска теперь наступали, и каждому из фронтовиков дел теперь прибавилось втрое.

Наши войска освобождают Прибалтику. Освобождение началось в июле, в ходе Белорусской операции, когда войска 1-го Прибалтийского фронта, выйдя на восточную границу Литвы, пересекли железную дорогу Даугавпилс - Вильнюс, а войска 3-го Белорусского развернули бои за столицу республики.

25 июля 3-й Прибалтийский фронт, также вступив на земли Латвии и Эстонии, освободил Тарту и вышел к Валге, а Ленинградский, наступавший севернее, освободил Нарву. Это произошло 26 июля.

За июль - август, продвинувшись на глубину более двухсот километров, наши войска освободили часть Эстонии, значительную часть Латвии и большую часть Литвы.

С 14 сентября идет новая наступательная операция. Основное направление - Рига. Двумя ударами (один южнее Западной Двины, другой - севернее) нашим войскам предстоит расчленить группу армий "Север" и отсечь ее от основных сил противника.

Боевой работы летчикам и стрелкам прибавилось настолько, что теперь домом для них стала кабина штурмовика. Парашют - постоянная их принадлежность. Только для переукладки извлекают его из чашки сиденья. Но делают это часто: в сырое осеннее время шелк может слежаться, и в нужный момент парашют не раскроешь. А необходимость его раскрытия возможна в каждом полете.

Гул мотора, мощный грохот пушек и дробный стук пулеметов, резкий скрежет слетающих с балок эрэсов стали настолько привычны, что кажется, с ними Тамара родилась и даже век прожила. Но жизнь есть жизнь. Все чаще стал вспоминаться город Калинин, дом рядом с фабрикой, мать и сестренка Августа, а с ними и Верочка, дочка. Как она там? Из дома пишут, что все у них хорошо, все, дескать, благополучно, а Тамара, читая между строк, все видит иначе, так, как и есть в самом деле, как сердце подсказывает: трудно в разбитом, разграбленном немцами городе. С отоплением трудно, с одеждой, питанием.

Засыпает Тамара с думой о доме, просыпается с думой о новом бое. Иногда прямо с рассвета, иногда немного попозже вновь, как и вчера, поднимается в небо, везет на фронт свои бомбы, эрэсы, боевые комплекты пушек. Летает, дерется с врагом, а вечером, с окончанием напряженного дня, ждет товарищей, не долетевших до базы (так пишут в газетах) - родного аэродрома. Бывает же чудо, приходят. Не те, конечно, о ком доложили "погиб", а те, о ком "не вернулся"...

Синяков, таранивший наземную цель, уже не вернется. Улетел, как улетал всегда, но назад не пришел, так там и остался. Вспоминая о нем, Тамара будто воочию видит пасмурный день, непролазную грязь на дорогах, боль в руках и ногах от усталости. Вместо отдыха между боевыми полетами в тот день она носила боеприпасы, потому что к стоянке подъехать было просто невозможно.

А Добровольский вернулся. Командир эскадрильи капитан Добровольский с воздушным стрелком Анашкиным были сбиты еще под Брянском при налете на железнодорожную станцию. Группу в составе шести самолетов Ил-2 уже на обратном пути перехватили истребители. Бой был долгим и напряженным. Добровольского ранили: осколок снаряда повредил ему позвоночник. Летчик сел вынужденно и вместе с воздушным стрелком оказался в плену, в лагере авиаторов.

К лагерю, обнесенному колючей проволокой, подходили местные жители, чем могли помогали попавшим в беду людям. Куском хлеба, одеждой. В деревне, близ которой немцы устроили лагерь, проживала мать Николая Анашкина. Увидев сына за колючей проволокой, она не пала духом, наоборот, воспрянула и решила его спасти. На следующий день она передала сыну буханку хлеба с запеченным в ней напильником. Не так уж вроде много- напильник, но в нужный момент он и сыграл свою роль.

Когда наши войска пошли в наступление, немцы погрузили пленных в эшелон и повезли куда-то на запад. В пути и был устроен побег. Спаслись все, кто оказался с Анашкиным в одном вагоне. Они прорезали отверстие в двери, открыли засов и оказались на свободе. Встретившись с партизанами, действовавшими в Брянских лесах, воевали. Добровольский был комендантом партизанского аэродрома. Потом возвратился на Большую землю, а несколько позже - и в полк.

- Добровольский вернулся! Борода возвратился! - разнеслось по полку. И Тамара, не видевшая его до этого, но знавшая о нем многое, почувствовала: возвратился однополчанин, свой, родной человек. И для нее, как и для всех, кто знал Добровольского ранее, день его возвращения был праздником.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});