Реликт - Василий Головачёв

тараканы?

– Может быть, у них не было тараканов и вообще насекомых.

– Тараканы есть везде!

– Возможно, мы ещё увидим гуррахских тараканов. Если бы местные звери и насекомые уцелели, наши или ваши разведчики уже наткнулись бы на них.

– Это верно. Так где, по-твоему, торчит псевр?

– Там, – показал рукой Ясен. – За той стеной.

– Полезем?

– А что нам остаётся?

Они начали взбираться на гору каменных обломков, к счастью, шершавых и не скользких. Истома устала раньше, терпела, стиснув зубы, не желая показывать свою слабость, но и не отвергая помощь спутника. В конце концов им удалось взобраться на гору, оказавшуюся перемычкой после рухнувших скал и строений, и они увидели вдалеке, между стенами ущелья, блестящую выпуклость удивительно правильных очертаний.

– Ещё одна гора? – пропыхтела Истома.

– Псевр, – коротко сказал Ясен.

– Псевр?! Не может быть! Он должен лежать в пещере!

– Возможно, произошло землетрясение, верхушка горы обвалилась и открыла нос псевра. Или корму.

– Псевр! – Девушка прижала ладонь к груди. – Я его почувствовала! Он живой! Спускаемся!

Они начали спускаться вниз, к подножию обвального гребня, за которым виднелась серебристая опухоль, вызывающая ассоциации искусственного сооружения, внутри которого спал кто-то неизмеримо более массивный, чем человек и любое живое существо, ему известное.

Кит, пришло на ум сравнение.

Впрочем, псевр был больше земного кита и даже больше стада китов. Внутреннее зрение Ясена определило его размеры: от носа до кормы это торпедовидное, искусственно созданное, а скорее всего выращенное, транспортное средство было длиной полтора километра, а диаметр его двух расширений достигал трёхсот метров.

Истома первой взобралась на вал породы, из которого выпирал бок гуррахского спейсера.

– Ну и махина! – восхитилась Истома.

– Наши звёздники не уступали ему в размерах, – заметил Ясен.

– Ты видел хоть один?

– Видел, на Зем-Горе.

– И я видела, на Гее уцелел док с почти готовыми спейсерами, но они меньше. Самый большой спейсер – «Варяг», и тот был высотой всего в двести метров.

Спорить Ясен не стал.

– Это уже не имеет значения. Давай искать вход.

– На этом горбу не видно ни одного люка. А если они внизу, завалены камнями?

– Люки у этих машин могли открываться в любом месте, главное – достучаться до сторожевых и управляющих систем псевра, до его мозга.

– Ты уверен?

– Все древние космолёты умели трансформироваться в широком диапазоне форм. Входы-выходы они создавали там, где требовалось. Псевр в этом смысле от наших машин не отличается.

– Хорошо, давай стучаться. – Истома подобрала камень, бросила в серебристую опухоль.

Раздался глухой стук, словно камень упал на покрытое толстой корой гигантское бревно.

Ясен покачал головой.

– Вряд ли он услышит нас таким образом. Его надо будить в пси-диапазоне.

– Я пошутила. Присядем? Глотнём водички.

– Ты хочешь сказать – лизнём?

Истома достала из рюкзачка флягу, отвинтила колпачок.

И в этот момент Ясен почувствовал дуновение холодного ветра, шею свело, по затылку пробежали мурашки.

Истома замерла, не донеся горлышко фляги до рта. Она тоже почувствовала изменение энергетических потенциалов вокруг.

– Великое Падение! Он проснулся?!

– Нет, – почти беззвучно шевельнул губами Ясен. – Снова «пёс»… и не один! Три или четыре!

– Блэкбраны?!

Ясен напрягся, охватывая сферой гипервидения долину сзади и каменные осыпи по сторонам.

– Их не менее шести… нет, восемь… девять… Плюс большой тартарианин. И Кроули! Они тоже здесь!

– Где здесь?

– Там, где остались наши.

Истома прошипела проклятье, включила рацию:

– Дел, отзовись! Дел!

Ясен сосредоточился на поиске потоков внимания и наткнулся на чей-то холодный, враждебный и одновременно высокомерно-заинтересованный пси-взгляд. Инстинктивно «отшатнулся», понимая, что это выпад мыслеволи Кроули-старшего. Отвечать и отбиваться не хотелось, поэтому он мысленно вознёсся над горным хаосом Гуррах-Горы.

Горизонт раздвинулся, стали видны чудовищные развалины планеты-мегаполиса, перемешанные с обломками скал, горами песка и почвы. Перед глазами возникло призрачное ущелье, по которому они пробрались к «могиле» псевра, какие-то шевелящиеся струи «чёрного» света, клочья огня и огромная туша тартарианина.

Дебряне и геянки отчаянно сражались за жизнь, отступая по ущелью, и он почувствовал их гнев, бесстрашие, решительность и сосредоточенность на бое. Они пытались сдержать атаки «псов», отстреливаясь от них и совершая умелые маневры, но оторваться от тартарианских «зверей» и грозного монстра не могли.

– Дел! – закричала Истома, услышав ответ подруги. – Что там у вас?!

Она замерла, напряжённо выслушивая доклад геянки, оглянулась на Ясена. Глаза у девушки были большими и тревожными, но страха в них не было.

– Они бьются с гончими блэкбранами! За ними по пятам движется большой блэкбран!

– Знаю. – Ясен вспомнил слова отца: за вами началась охота…

Можно было попытаться уйти от погони вверх по склону Горы, но это означало бросить товарищей в беде, а этого позволить себе он не мог.

– Возвращаемся!

И они помчались обратно по своим следам, не обращая внимания на крутизну подъёмов