Реликт - Василий Головачёв

– ичкериты, просто дурачатся либо тренируются. А поскольку все они были увлечены своей «высокоинтеллектуальной» игрой, отряд на мотоциклах заметили слишком поздно, когда геянки и воины-дебряне оказались в ста метрах от места сражения.

Всадники начали разворачивать верблюдов, пока не выстроились неровной линией. Пыль начала опадать.

Истома процедила сквозь зубы:

– Сразу нейтрализуем или дождёмся атаки?

– Я поговорю с ними, – решил Ясен, выезжая вперёд.

Однако говорить с ним смуглолицые бородачи в зеленоватых френчах с ярко блестевшими пуговицами не стали. Один из них, огромный как медведь, размерами чуть ли не со своего верблюда, на котором сидел, гикнул, и кочевники лавой пошли на остановившихся путешественников.

Мгновение дружинники и их спутницы не двигались. Затем геянки слаженно дали залп. И тут же второй.

Все восемь арбалетных стрел попали в цель, с треском и сверканием электрических разрядов выбивая всадников из сёдел.

Но этого оказалось недостаточно. Потеряв треть боевого состава, банда не остановилась, продолжая мчаться на Ясена, словно собиралась взять его в плен.

Он вскинул руку, останавливая своих бойцов. Затем выстрелил из карабина вверх.

Звук выстрела оказал на скачущих всадников потрясающее действие.

Они круто осадили скакунов, ошалело глядя на спокойно сидящего на мотоцикле стрелка, и дружно кинулись врассыпную. Вскоре от банды остался лишь опадающий шлейф пыли. На песке остались лежать сражённые арбалетными стрелами кочевники, да бегали кругами орущие верблюды.

Истома подъехала к Ясену.

– Ты хотел заключить их в объятия? – В тоне девушки прозвучала издёвка.

Ясен молча вложил карабин в чехол.

– Почему вы не стреляли?

– Потому что с ними можно было договориться.

– С кем? С кочевниками? Никогда!

– Можно, – упрямо сказал он.

– Вы меня удивляете, парни. Вы продолжаете жить по старым заповедям и законам, в то время как мир изменился, стал жить по законам волчьей стаи.

– Волки – на самые опасные звери.

– Да ну?

– И жить надо по законам совести.

– Ну-ну, – скривила губы Истома. – Живите, пока вас не научат жить по-другому. – Она поднесла к глазам оптикон, который так и не вернула землянам. – До цели ещё не близко, останавливаться больше не будем.

Спину лизнул тёмный взгляд.

Ясен напряг зрение, никого не увидел, но сомневаться не приходилось: соглядатай Кроули догнал отряд и следует за ним по пятам как привязанный.

В близких отрогах Горы появились новые формы – гигантские ажурные чаши, кособокие и асимметричные, смотрящие раструбами на равнину. Они так были похожи на антенны, что глаз невольно искал в их нагромождениях признаки жизни, какое-то движение, и не находил. Если чаши и были когда-то элементами систем контроля, то в настоящее время эти системы были мертвы. Да и отсутствие потоков внимания к отряду со стороны Горы подтверждало вывод о том, что цивилизация кайманолюдей не пережила Падения.

– Здесь! – затормозила Истома.

Между двумя грядами чаш появилась уходящая в глубь «горно-технического» массива расщелина. По её дну змеились трещины, кое-где были видны груды обломков салатного цвета с фиолетовым либо красноватым отливом. Видимо, в этих местах тоже высились какие-то постройки, но рухнули под давлением времени либо разбились во время Падения.

– Вперёд? – нетерпеливо проговорила девушка.

– Подожди. – Ясен приблизился к ней, понизил голос: – Я предлагаю избавиться от соглядатая.

По лицу геянки пробежала тень.

– Он здесь?

– Прячется за камнями в полукилометре.

Истома завертела головой.

– Никого не вижу.

– Хорошо прячется, нежить. У меня предложение. – Ясен указал на проход между скоплениями скал и чаш. – Видишь эти рюмки? Одна из них висит на краю обрыва, прямо над проходом. Вы поедете дальше, я спрячусь в глыбах справа, и как только он пробежит…

– А если он тебя учует?

– Не учует.

– Хорошо, что дальше?

– Вы отвлечёте его по моему сигналу, а я выстрелю по обрыву из карабина, чаша упадёт на него.

Истома с сомнением посмотрела на ущелье, на изломы скал и нагромождения чаш.

– Не уверена, что он не заметит ловушку.

– Попробуем хотя бы.

– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но если не получится, инициативы больше проявлять не будешь.

Девушка подозвала своих подруг, Ясен – дружинников, и они коротко объяснили им суть замысла.

Затем Ясен помчался вперёд, пока не скрылся за уступами ближайшего скального массива.

– Наша очередь, – сказала Истома, трогаясь с места.

Ясен, взобравшийся на байке на склон возвышения, проводил отряд глазами, спрятался за камни под одной из толстостенных, дырчатых, словно проеденных кислотой, чаш, сосредоточился на вхождении в состояние сатори.

Горизонт видения и восприятия отодвинулся.

Воздух стал абсолютно прозрачным. Стали видны мельчайшие бугорки и трещинки на горных склонах, на дне ущелья, на стенах чаш. Со всех сторон донеслись шорохи и шёпоты оседающих пород, тихие посвисты ветра, голоса мужчин и женщин, шелест шин по каменистой почве.

Ясен набрал в грудь воздуха, напрягся и увидел-услышал-почувствовал движение чужого зверя за скалами. Он появился над бугром слева от первого скалистого подъёма, застыл, и молодой человек смог наконец разглядеть, с кем они