Выбирая врага - Тупак Юпанки

Поэтому на его вопрос Снейп только усмехнулся и пожал плечами.

— Для меня лучший отдых — это приятное интересное занятие.

— А что может быть лучше зелий! — поддразнил его Гарри.

— К твоему сведению, Поттер, Зельеваренье — не единственное моё увлечение.

— А производите вы впечатление человека, помешанного на своей работе.

— Может, и так, — задумчиво протянул Снейп, не переставая помешивать зелье. — Но кроме этого, есть и множество других интересных вещей.

— Например? — спросил Гарри, но, поймав на себе лукавый взгляд Снейпа, тут же догадался: — Тёмная магия?

— Этому в школе не учат, — флегматично заметил Снейп.

— Ну да. Не учат. Только если ты не Гарри Поттер, и если с тобой не занимается твой преподаватель.

— Да, труд Ионаса смело можно отнести к тёмной магии, я не спорю. Так что хорошо, что я успел застать тебя прежде, чем ты открыл Книгу, — не без намёка в голосе проговорил Снейп.

Гарри хватило совести смущённо отпустить взгляд, но извиняться он не стал.

— Знаете, сэр, а тёмная магия всё-таки может быть интересной.

Снейп рассмеялся, и это было немного жутко, не говоря уже о том, что получилось несколько неожиданно.

— А ты думаешь, что тёмной магией начинают заниматься со скуки?

— Как может быть настолько интересно то, что несёт в себе зло?

— Не надо путать понятия «тёмный маг» и «злой маг», — сухо отозвался Снейп. — В конце концов, оттого, что ты переводил Тёмную книгу, ты не стал злее или хуже.

— Но тёмная магия опасна, — возразил Гарри.

— Для тех, кто не умеет ей пользоваться — безусловно.

Фраза опять была сказана не без намёка, но беседа показалась Гарри интересной, поэтому он решил продолжить.

— То есть, вы хотите сказать, что не видите в занятии тёмной магией ничего плохого?

— Абсолютно, — к удивлению Гарри, отозвался зельевар. — Но нужно чётко понимать, зачем ты это делаешь, и для чего тебе это нужно. Иначе можно так увлечься, что потом…

— Что потом и получаются Волдеморты? — бездумно ляпнул Гарри.

Снейп заскрипел зубами и сжал руки в кулаки.

— Во-первых, Тёмные Лорды. А во-вторых, нет. Он изначально к этому шёл. Это получилось у него не случайно.

Гарри нахмурился. Ему показалось странным то, как моментально напрягся Снейп при упоминании Волдеморта.

— Профессор, можно вас спросить?

— Можно подумать, если я запрещу, ты не спросишь, — ухмыльнулся Снейп.

— Вам вопрос не понравится.

— А когда мне раньше нравились твои вопросы?

— Я хотел узнать. Почему вы всегда так реагируете, когда я упоминаю при вас Волдеморта? Ну, то есть, все Пожиратели называют его Тёмным Лордом, но я подумал, что к вам это не должно относиться. Знаете, Гермиона как-то раз сказала, что страх перед именем только усиливает страх перед тем, кто его носит. Но вы ведь не должны его бояться?

Снейп отложил черпак и медленно повернулся к Гарри. На какой-то момент ему показалось, что лицо профессора просто окаменело. Заговорил он очень тихо и серьезно, и Гарри от этого моментально стало не по себе.

— То, что сказала мисс Грейнджер, абсолютно верно. Но это относится только к обычным людям, а не к Пожирателям смерти. Они не произносят его имени по другой причине.

Снейп замолчал и вздохнул.

— По какой? — спросил Гарри, но тут его осенило: — Метка?

— Именно, — последовал мрачный ответ.

— Вы не можете произнести его имени? — изумлённо спросил Гарри.

— Я — могу. Но я не хочу. И я также не хочу, чтобы ты произносил его при мне.

Гарри нервно сглотнул и напрягся.

— А что происходит, когда я говорю «Волдеморт»?

Снейп опять сжал губы и на мгновение прикрыл глаза.

— Я же просил… — прошипел он сквозь зубы.

— Что-то с вашей Меткой?

— Да, — нехотя отозвался Снейп.

— А что? — спросил Гарри шёпотом, потому что любопытство и страх одновременно разрывали его изнутри. — Она болит?

— Она очень неприятно покалывает, — всё с такой же неохотой ответил Снейп. — И это не то ощущение, которое хочется часто испытывать. Ясно?

— Ясно, — пробормотал Гарри. — Простите, я не знал. Но почему так происходит?

Снейп горько усмехнулся, и такое выражение лица Гарри видел у него впервые.

— Так он дрессирует своих слуг, — не глядя на Гарри монотонно произнёс зельевар. — Учит их уважению и подчинению. Метка — это та цепь, на которой он нас держит, — последнюю фразу Снейп уже прошептал, но Гарри всё равно услышал. — Но я не хочу об этом говорить, — резко оборвал себя Снейп и вернулся к зелью.

И Гарри прекрасно понимал, почему разговоры о Метке Снейпу так неприятны. Видимо, из почётной награды она превратилась для него в позорное клеймо, когда он решил перейти на сторону Дамблдора. Правда, почему именно он так поступил, Гарри пока не знал, но был намерен выяснить. Когда придёт время. А сейчас неприятную для Снейпа тему лучше было оставить.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Я понял. Я больше не буду произносить его имя при вас. Только ведь… Другие говорят. Ну, Дамблдор, например. Он всегда называет его по имени. Разве он не знает, что у вас…

— Знает, — перебил его Снейп. — Но ему, видимо, всё равно. В конце концов, моя рука при этом не отваливается. Просто любое напоминание о том, что… — он замолчал на секунду и опять прикрыл глаза: видимо, говорить об этом было очень тяжело. — …О том, что она есть, очень неприятно.

— Я вас понимаю, — горько усмехнулся Гарри. — У меня ведь тоже есть своя Метка. К счастью, на собрания он меня через неё не зовёт, но когда я вспоминаю, что у меня есть что-то, оставленное этим ублюдком, от чего я не могу избавиться, мне тоже становится очень неприятно. Поэтому я так ненавижу, когда кто-то говорит о моём шраме. Раньше это было даже забавно, но теперь… После всего того, что я узнал и увидел, мне иногда становится до омерзения противно. Вот так.

Снейп медленно повернул к нему голову и… улыбнулся! И в этой улыбке было столько понимания, что Гарри понял: только что он озвучил собственные мысли и ощущения Снейпа по поводу своего клейма. И Гарри, пожалуй, впервые за последние шесть лет почувствовал, что его действительно поняли. Ни Рон, ни Гермиона, ни кто-либо ещё никогда не мог понять, почему Гарри так раздражается при упоминании своего шрама. Но Снейп понял его прекрасно. И от осознания того, что есть ещё один человек, который живёт с подобным и испытывает к этому такое же отвращение, стало настолько легко, что в этот момент Гарри понял, что никогда не оставит и не отвяжется от зельевара, даже если он снова начнёт выливать ему на голову кучу дерьма и отбиваться всеми четырьмя конечностями.