Лишняя невеста для Альфы - Марина Бархатова

своего заклятого врага…

Глава 34

Аня

Он пришёл.

Я знаю… знаю, это он безмолвно дышит за дверью…

Я чувствую его покрытой грубыми шрамами кожей, которая болезненно покрывается мелкими мурашами…

Я чувствую его своим израненным сердцем, которое замирает и через мгновение срывается вскачь…

Я чувствую его обрывками своей разодранной души, которая в этот миг поднимает свои кровавые лоскуты и ими тянется к Владу…

Сожжённые в огне его беспощадной любви бабочки вновь оживают в моём животе… но они уже не порхают… они ползают внутри, копошатся как черви…

Я не могу так больше… прекратить… всё нужно прекратить здесь и сейчас… оборвать.

Хватит… хватит ранить меня… хватит!

Ненависть. Только ненависть оторвёт меня от него. И я вытаскиваю её изнутри, собираю по крупицам, вырываю по кускам от боли, памяти и любви… Я взращиваю её… я наполняю котёл своей ненависти и кипящей разливаю её по остывшим венам…

Воспламеняйся! Гори! Полыхай!

Выжги любовь!

Не дай отступить!

Не дай мне простить!

Не дай снова утонуть в его чёрных омутах…

Уговариваю себя и смотрю на розовеющий закат, полыхающий за окном.

Закат… Вот и он… мой закат…

Дверь открывается и в комнату входит Он. Влад. Моя больная любовь… моя дикая боль… моё кровожадное Чудовище…

Не оборачиваюсь. Ещё не время. Не готова.

Надо напитать себя ненавистью… иначе не смогу… не смогу оборвать всё…

Вдох-выдох.

Слышу, как Стас встаёт на пути брата.

— Убирайся! — наполненный сталью голос разрезает мрачную тишину, — не смей входить сюда больше!

— Отойди, Стас.

И столько мрака я слышу в его голосе.

Ну же, ненависть!

Сейчас… Я готова.

Разворачиваюсь и сразу сталкиваемся глазами… проникаем в души друг друга… тонем в отчаянной боли… в безумной любви и горькой ненависти…

Да, я всё ещё чувствую его любовь и его боль, но я не хочу проникаться ими… Я не хочу вновь проникаться им… я хочу его ненавидеть!

Мне нужно его ненавидеть!

Перевожу взгляд на Стаса. А он встревожено смотрит на меня и я понимаю, как он обеспокоен.

— Я в порядке, Стас, — спокойно отвечаю на его немой вопрос, прикрываю на мгновение глаза, и вновь открыв их и собрав всю свою волю в кулак, прошу, — дай нам несколько минут, пожалуйста.

Стасу явно не нравится моя просьба, но он, хмуро взглянув на брата, кивает мне и молча выходит. И я знаю, что он будет рядом, за дверью… Стас больше никогда не оставит меня наедине с братом. Понимание этого согревает меня, держит на поверхности, не даёт провалить вглубь своей боли и утонуть в разрушающем душу отчаянии.

Дверь закрывается и в комнате сразу сгущается воздух, давит на плечи.

— Здравствуй, — говорит и смотрит в глаза, а хочет заглянуть в душу.

Не выйдет, сегодня я закрываю её для тебя навсегда.

— Здравствуй, Влад, — спокойно и уже почти равнодушно.

— Как ты? — говорит, а сам разглядывает меня, наверняка видит ярко-красные шрамы, хмурится, а потом делает шаг ко мне.

— Не надо, — выставляю руку и слишком резко останавливаю его, — стой там.

Раны на спине ноют и срастающиеся кости неимоверно сильно болят. Благодаря мазям и отварам шайло и, конечно, заботе Стаса, я очень быстро иду на поправку. Однако сейчас, смотря на мрачного Влада, кажется, что все мои душевные и телесные раны вскрываются и боль рвётся наружу. Стискиваю зубы и терплю.

Пройдёт, всё пройдёт…

Наблюдаю за Владом и вижу, как злится, как не нравятся ему мои слова, но он пересиливает себя и больше не двигается ко мне. Застывает. Руки, как обычно, держит в карманах и с силой в кулаки сжимает.

Смотрю на него, разглядываю. Ничего в нём не изменилось. Идеально выглаженные чёрные брюки и белая рубашка отлично сидят на нём. И даже с расстояния в несколько метров я ощущаю всё тот же запах хвойного леса… его запах.

Он стоит передо мной такой же безумно красивый и от него всё также волнами исходят сила и власть. Но глаза… его чёрные омуты… прежде, чем отвести взгляд, я замечаю, что они изменились… потухли… Влад смотрит на меня сейчас совершенно другими глазами… но я не хочу больше знать ничего… не хочу ничего замечать… это больно… больно знать, что я теперь никто Владу… никто.

— Ты знала, что нарушаешь закон, Аня, — его тихий голос разрезает гнетущую тишину и, наперекор всем моим попыткам отстраниться от Влада, проникает в сознание и… успокаивает.

И мне жутко не нравится то, что сейчас происходит со мной. Не так я должна на него реагировать… не так. Обнимаю себя, чтобы согреться и снова попытаться отстраниться от Влада. Ищу внутри себя ненависть к нему, но не нахожу… только мёрзлая пустота внутри…

— Знала.

— Но всё равно отказала.

— У меня не было другого выхода, — жадно впиваемся друг другу в глаза, общаемся опалёнными душами.

Вдруг Влад делает пару шагов и мгновенно сокращает расстояние между нами, поднимает моё испуганное лицо к своему, удерживает пальцами за подбородок и хрипит в губы:

— Был! У тебя был выбор!

Мотаю головой, хочу вырваться. Не даёт, не пускает. Зло смотрит в глаза и нависает надо мной. Давит… обволакивает собой… снова проникает в измученную им душу…

— Ты должна была стать женой! Моей женой, Аня!

Переводит жадный горячий взгляд на мои искусанные губы.

— Ты должна была быть моей… по всем законам моей…

— Отпусти меня, Влад, — шепчу. Куда делась вся моя решимость? Где же ты, ненависть?

Рядом с его стальной мощью я снова чувствую себя маленькой человечкой…

— Это невозможно, Аня, — отпускает мой подбородок и пальцами ласково проходится по волосам, — скоро я увезу тебя в горы.

— Отпусти меня, Влад…

— Я спрячу тебя ото всех.

— Отпусти… — прошу, но он не слышит меня…

— Пройдёт время, предание исполнится и мы начнём всё сначала, — подносит локон моих волос к лицу и шумно вдыхает мой запах.

Боже… неужели он, правда, верит в это?

Убираю его руку и смотрю в чёрные бездонные глаза… а там ни капли сомнения.

Боже… он ещё безумней, чем я.

— Это невозможно… Влад, ты женат, — слова сами срываются с губ.

Замираем. Глаза в глаза. Его абсолютная уверенность и беспощадная одержимость и мои полное отрицание и отчаяние смотрят друг на друга сейчас.

Мгновение… второе…

Едва слышное дыхание. Битва израненных сердец. Касание разорванных душ…

— Как только тебе станет лучше, — он медленно проводит большим пальцем вдоль грубого шрама на моей шее и я непроизвольно дергаюсь, — я увезу тебя, — хочу снова сказать, что этого