Люди и Тени - Шимпо Ботан

— И что?

— А ничто. Вижу, ты всё понимаешь — и всё равно упрямствуешь. Потому я умолкаю — пускай тебя образумят Боги и Предки. Мне больше нечего тебе сказать, кроме одного — пора взрослеть.

Найпа набычилась.

— Доколе ты будешь это повторять!?

Брат пожал плечами.

— Пока не повзрослеешь.

Спор зашёл в тупик, и это было ясно обеим «противникам». Можно было и дальше «бодаться», как бараны на мостике, но зачем? Бессмысленно. Девушка похлопала брата по спине.

— Ладно, умник. У тебя своя правда, у меня — своя. На том и порешим.

— Да, пускай нас рассудят боги, — ответил Назай, и собрался уходить. Его ждали важные дела! Дорога каждая минута. Наследница это понимала, и была очень благодарна, что у родственничка всё же нашлось немного времени на незадачливую сестру.

— Спасибо, что проведал меня. Хоть какой-то лучик света в этой треклятой жизни…

— А она вовсе не треклятая. Ты бы пожила как обычная крестьянка — быстро захотела бы обратно! Ну всё, мне пора.

* * *

Назай ушёл, оставив после себя стопку старинных книг — «Ты же любишь читать» — и странную тоску. Конечно, он помог, поддержал, от его визита стало легче. Но вопросов стало ещё больше.

ГЛАВА 30. ПОБЕГ

Найпа, конечно-же, считала свою «тюрьму» ужасным местом. Она ошибалась — бывают места намного хуже. Например, то, в которое упрятали Маравана, Тариваша и Майту.

— Отдыхайте, сопляки! — гаркнул Масур, и с грохотом закрыл дверь подземной камеры. Пала непроглядная тьма. В давящей тишине слышался даже стук сердца и, надо сказать, этот стук был частым, тревожным. Прохлада слегка успокаивала, но в целом положение выглядело безрадостным… На каменном полу — тонкий слой прелой соломы. Стены твёрдые, хоть башку разбей. А сверху — двадцать локтей каменной породы. Безвыходное положение, мат! Шпионы проиграли. Так думали шершни. Но сами шпионы думали иначе.

— Слава предкам, — сказал Мараван. — Теперь, когда мы вместе, у нас есть шанс.

— Сначала нужно подлечится, — ответил Тариваш, и зашуршал соломой, устраиваясь поудобнее. Не привык он к жестким лежанкам, ох не привык!

— Знаете, ребята, говорят — темнота сближает, — Продолжил южанин. — В темноте не видно лиц и потому можно разглядеть душу. Ну, образно говоря. Вот вы мне сейчас кажетесь такими родными и близкими… Давайте обнимемся.

— Молчи, глупец! — перебил его Мараван. — Ты хочешь затянуть Майту в постель? Я не дам! Хоть ты и друг.

Ханаарец хохотнул.

— Я даже не думал о таком! У тебя испорченное воображение.

— Перестаньте! — приказала Майта. — Я, кажется, нашла спички.

Девушка черкнула спичкой. Свет! Зыбкий, колышущийся — всё равно лучше темноты.

Майта улыбнулась:

— Так-то лучше.

Друзья огляделись. Камера ничем не отличалась от тысяч таких же по всей Империи, да и по всёму миру Суллинар. Да и в большинстве других миров тюремные камеры, скорее всего, похожи. На стенах виднелись неразборчивые надписи, оставленные теми, кто сидел здесь раньше. Нацарапанные заточками, корявые и обрывистые. А стены — само воплощение каменной мощи… Но взгляд Маравана не нашёл того чего он боялся — глазка для подсматривания.

— За нами не следят. Отлично, — сказал шпион.

Технократка кивнула.

— Да. Надежда есть. И не слабая. Но сначала я должна осмотреть ваши раны. К счастью моя аптечка здесь, при мне…

— Её не отобрали? — удивился Тариваш.

— Ну так мы ж с ними договорились, они позволили мне вас подлечить. Кстати, потому они выдали спички. Но таки порылись в аптечке, боялись что в ней оружие. Наивные! Приступим.

Что-ж, раненые и выдохшиеся агенты ни на что не годятся. Потому их нужно лечить. Это заняло не так уж много времени. Девушка смазывала, протирала и перевязывала ожоги Тариваша, промывала поломанные зубы Маравана, смазывала царапины и поила друзей целебными настоями. Затем подлечила саму себя. Ранения у всех были легкие, потому процедуры вполне помогли. Съев по ложке успокаивающего мёду, и задув свет, друзья завалились спать — для восстановления сил… Их мучила тревога, прохлада мешала дышать, лежать на жестком полу было ох как неудобно! Но ребята хоть и являлись новичками, прошли подготовку. А успокаивающий мёд согревал изнутри, размягчал души, расслаблял… «Отдых».

* * *

— Где я?

Южанин медленно выбирался из сна. Так не хотелось просыпаться…

— Почему постель такая твёрдая?

Он потянулся и широко зевнул. Открыл глаза…

— Проклятье. Мне снилось, что я дома! Что лежу в своей комнате и сейчас мама позовёт меня на утреннюю молитву. А затем — рисовая похлёбка и зелёный чай… Ну почему!?

Мараван смерил его гневным взглядом. Глаза «вожака» сверкнули в свете спички.

— Не ной. Отоспишься в Столице.

— Если выживу… И я не хочу в Столицу, хочу домой!

Мараван взял друга за руку. Было ясно, что веселый нрав южанина, наконец, дал трещину. Очень не вовремя!

— Тариваш. Мы боремся не за какие-то красивые идеалы. Не за оторванные от жизни мечты. А за выживание человечества! В том числе и за твою семью. Потому боги на нашей стороне. Не унывай.

— Знаю… Но, как ты думаешь, я ещё вернусь домой?

— Вернёшься. С кучей технократских денег! Давай, соберись. Нам пора действовать.

Майта, кивнула.

— Да. Возьмёмся за руки.

И, крепко взявшись за руки, закрыв глаза, друзья хором произнесли взаимную клятву кузуни. В сырой подземной камере, в этом месте тоски и безысходности, зазвучали слова древнего, почти забытого языка. «Шамау, Лахана, Ту-байве! Та-хунa, эн-cа-лепата! Шиккай су-раманхе». В переводе с кузуни-хавач, древнего священного языка, это означало: «Верность, искренность, доверие. Отныне, и до самой гибели. Не взирая ни на что». Взаимная клятва древних кузуни.

— Начнём.

* * *

А тем временем Батташ и Тес-Нур спокойно попивали вино…

— Кислятина! — кривился Батташ. — Из северных княжеств. Вот бы сладкого, ханаарского…

— Нормальный вкус, — отвечал Тес-Нур. — Для истинных ценителей.

— Ну да, куда мне, потомку степняков, до тебя, аристократа!

Тес-Нур улыбнулся. На его пожилом и сумрачном лице улыбка казалась чудом. Как солнечный луч пробившийся сквозь тучи.

— Не кипятись, Бат. Давай лучше закажем яичницу с курятиной. Её-то любим мы оба!

— Да! — кивнул Шершень. — Любовный треугольник! Но счастливый.

Они находились не в городском трактире, а в небольшой харчевне для офицеров, в хозяйственной части дворца. Здесь было чисто и можно заказать почти любой продукт. Ну, кроме совсем уж экзотических, вроде щупальцев осьминога… Друзья устали от тревог и хлопот, что обрушились на них в последние несколько дней. Вот и решили «оттянуться». Ведь если не отдыхать вообще, можно «сорваться» и будет только хуже.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});