Дик (СИ) - Элен Форс

не знаешь, с кем связываешься.

— правда? Бурков мёртв, все его клубы, интернет-площадки и сопутствующий бизнес принадлежит мне, как и заветные папочки. — слова Дика производят впечатление на Полковника, он как будто становится меньше, лицо становится не просто удивленным, он поникает. — Ты арестован и будешь приговорён к пожизненному сроку за растление малолетних, укрывательство маньяков и убийство Анджелы Плетнёвой в туалете бара.

— У тебя нет доказательств.

— Они мне не нужны. — говорит спокойно Дик, усаживаясь в кресло Саныча. Демонстрируя ему, что теперь он в выигрыше.

У меня хватает сил только доползти до нового стула, сесть на него и постараться отдышаться. После пинков Полковника у меня горят легкие. Не могу дышать.

Увязаю в странном фейерверке чувств. Не могу оторвать взгляда от Дика, по телу разливается тепло. Скучала по нему, тосковала все эти дни. И сейчас не могла поверить в происходящее. Он рядом, протяну руку и смогу дотронуться до его лица. Жив и здоров, и главное — свободен!

— Не могу поверить, что не раскусил тебя раньше! Грязная, продажная тварь! — Дик держит полковника на мушке, не даёт ему и шелохнуться. — Какая же ты — сука!

— Ну и чего же ты тогда ждёшь? Нажимай курок!

— Нет. Смерть — слишком для тебя просто. Я отправлю тебя в тюрьму к педикам и насильникам, чтобы они тебе показали, что такое настоящий БДСМ.

— Думаешь, мне страшно?

Меня пугает ни перемена, ни тем кем стал Сан Саныч, а как быстро из внушающего доверие мужа, он стал продажным копом, желающим поиметь всех вокруг себя. В нем не осталось ни одного благородного качества. Раньше глядя на него, я ощущала силу и благородство, видела представителя закона. Теперь же он, просто здоровый мужик с членом на перевес, который продал все…

В дверь тихо постучались.

— входи. — громко сказал Дик, закидывая ноги на стол Саныча, встречая вошедшего мужчину. — Можешь забирать это гавно.

Мужчина был в возрасте, но крепкого телосложения, внушительная гора мышц, которая перекатывалась под классическим костюмом. Как он вообще смог купить себе что-то с такими неестественными габаритами?

Амбал скрутил полковника, сцепил его руки наручниками и подхватив под мышку, потащил к выходу, как маленького ребёнка. Я думала, что Саныч будет брыкаться, противостоять, но он был слишком спокоен и покладист. Видимо не видел смысла сопротивляться.

Когда они вышли за дверь, мы с Диком остались одни. Только я и он.

Мы не виделись всего месяц. Тридцать с хвостиками дней. Немного в рамках всей жизни, учитывая, что с Диком мы были знакомы чуть больше месяца прежде. Так мало, а кажется, что целую жизнь.

Трудно смотреть и говорить. Самый родной для меня человек.

Сердце кричит: Люблю тебя. Но я стискиваю зубы.? Ни издаю и звука.

Он наконец-то перевёл на меня взгляд; мне показалось, что с неохотой. Что он думает, глядя на меня?

Становится неловко от его взгляда, вспоминаю о своей худобе, отвратительной внешности. Я больше не красива и не привлекательна. Такая, как я, не может, ему нравится. Дик слишком искушён, ценитель прекрасного.

Раньше ему нравилось моё тело, мои формы, моя грудь. А теперь?

— Так и будем просто смотреть друг на друга? — не выдерживаю затянувшейся минуты молчания. Дик не извергающий колкости мне еще не знаком.

— Ты права, нужно расходиться по домам. — Дик встаёт, подходя ближе, доставая из шкафа пачку бумажных салфеток. — Держи, тебе нужно вытереть кровь.

— Это все, что ты можешь сказать мне?

— А что мне сказать еще? По-моему, ты все сказала мне у своих родителей. — чувствую в нем обиженного ребенка, который топает ножкой.

— Ты знаешь, почему я так сделала…

— Знаю, и считаю глупостью. Как можно было до такого додуматься? — он придвигается так близко, от него пахнет только дорогим парфюмом. Не улавливаю от него ни запаха сигарет ни алкоголя.

— До чего смогла… — выплёвываю ему в лицо, ощущая физическую боль от его присутствия. Так рядом и не со мной.

— Тебе нужно домой. Отдохнуть и набраться сил. — это все, что он говорит мне.

— Конечно. — встаю, выпрямляюсь и оказываюсь всем телом невыносимо близко. От мужчины исходит жар, как от печки или камина, меня обдаёт с ног до головы. По всему телу тут же начинают струиться капельки пота.

Как же жарко в этом мешковатом платье.

— Ты меня ненавидишь?

— Нет. — непроизвольно касаюсь руками его лица, провожу пальцами по упрямым изгибам. Впитываю каждую морщинку, шрам, неровность. Хочу запомнить каждый миллиметр, чтобы ничего не упустить.

У меня такое чувство, что это наша последняя встреча.

— Тогда что?

— Мне трудно держать себя в руках рядом с тобой. Не могу работать, когда ты рядом, думаю о тебе, а не о стратегически важных вещах. — Дик берет мои руки и прижимает к своей груди, как будто хочет, чтобы я прикоснулась к его сердцу. — Моя новая жизнь тебе не подходит!

— Не понимаю…

— Я больше не работаю тут. — говорит он, отстраняясь от меня, выпуская меня из своих сильных рук. Вместе с ними уходит и чувство комфорта. — У меня новая работа и лучше нам больше не видеться… Забудь меня. Это наша последняя встреча.

***

Дик.

Худенькое бледное лицо Сиськастой до сих перед моими глазами.

Кожа обтянула тело, в ней почти не осталось мяса. Ни грамма жира, противоестественно. Очень худая. Моя бедная девочка.

Если бы я мог, я бы убил Буркова еще раз, а потом еще раз, и так до бесконечности, пока моя душа не найдёт успокоения. За девчонку нужно отомстить.

На видео, которое мне показал Веня, был Полковник в неприглядном виде… Увиденное принесло мне практически физическую боль. Он был моим другом, и даже наставником. Иногда заменял мне отца.

Я верил ему несмотря ни на что, а он оказался всего лишь извращенцем, продажной тварью.

Глядя на это видео, я понял главное. Система прогнила, каждый второй в этой системе — тварь, не достойная жизни. Так, как они могут нести закон и порядок, когда сами переходят его границы?

Когда Лука предложил мне занять место Буркова, я не мог представить себя в роли главного сутенера и крестного отца, считал это противоестественным. Сейчас я понимал, что на этом месте я лучше всего смогу отсеивать настоящих ублюдков от искателей себя. Заниматься тем, ради чего пошёл в полицию, наказывать за преступления.

Было больно оставлять Лину. Я заставил себя практически не смотреть на нее, иначе мне снесло бы крышу. Хотел ее. Почувствовал присутствие ее задницы еще, когда не открыл дверь. Чувствовал ее запах. Это как чувствовать выпечку в кондитерской… Ммм

Я соскучился по ее