Рецепт колдуньи. Сборник - Черных Валентин Константинович

— Тебя загнали в угол. Соглашайся и плати любые деньги. У тебя нет выхода. — Сценарист мгновенно оценил ситуацию.

— Собирайся и поехали. Ты мне нужен.

— Может быть, объяснишь? — осторожно попросил сценарист.

— По дороге, в машине.

Я позвонила в Яхрому и сказала администратору, чтобы сценаристу сняли квартиру, в гостинице никто не должен знать, что он в городе.

Рано утром я зашла к Степашкину в номер и сказала:

— Прости, я принимаю все твои условия. У меня нет выхода, ты загнал меня в угол. Я подпишу договор, сумму проставишь сам. — И я достала бланки договора.

Степашкин молча смотрел на меня. Он явно что-то заподозрил.

— Никаких договоров. Сумма слишком велика. Налоговая инспекция вычтет из нее половину. Давай наличными.

— Вечером. Кассир поехал в Москву в банк за деньгами. — Это было правдой.

— Вечером получу, утром выйду на съемку. — Степашкин страховался со всех сторон.

— Я тебя умоляю. Я уже не могу потерять даже один съемочный день. Мне ведь снимать половину картины. Хочешь, я встану перед тобой на колени?

Я встала на колени и заплакала. И тут Степашкин сдался и надел реквизиторский плащ для съемок. «Дурак, — подумала я тогда, — в денежных делах нельзя быть сентиментальным и верить слезам».

…Степашкин шел по парку в плаще, под которым прятал ружейный обрез. По сценарию в первый день, когда он решился мстить, у него не хватило решимости выстрелить. Но человек, за которым он шел, вдруг обернулся и выхватил пистолет. По сценарию это было не предусмотрено. Степашкин остановился.

— Беги назад! — крикнула я ему в мегафон.

Я рассчитывала на его многолетнюю актерскую привычку подчиняться приказам режиссера. Степашкин бросился назад. Реквизиторы заранее положили провод. Когда Степашкин побежал, они натянули провод — Степашкин споткнулся и упал. А его враг с пистолетом приближался.

— Доставай ружье! — крикнула я.

Путаясь в полах плаща, Степашкин пытался достать обрез. Его враг подошел, передернул затвор пистолета, Степашкин инстинктивно закрыл лицо руками. Прогремел выстрел, и со Степашкиным было покончено, холостым патроном, естественно.

— Спасибо всем, — сказала я. — На сегодня съемки закончены, завтра будем снимать на улицах города.

Разъяренный Степашкин бросился ко мне.

— Какого черта! — кричал он. — Почему меня не предупредили?

— Извини, — сказала я. — Так получилось естественнее. Ты был великолепен.

Степашкин пытался понять, что же произошло, я это видела по его напряженному взгляду. Скоро узнает. Я ему улыбнулась. Через несколько минут, как только он войдет в гостиницу, к нему зайдет администратор и попросит освободить номер. Он бросится ко мне выяснять, и я ему все объясню. Мое решение было простым и почти гениальным. Оскорбленный и униженный Степашкин только пытается убить, но убивают его самого, что сейчас и произошло на съемочной площадке. А мстить за отца будет его дочь, то есть я. Сценарист вчера возразил:

— Степашкина раскрывают не сразу, потому что он маленький серенький интеллигент, на таких не обращают внимания. Ты слишком заметная.

— Но я же актриса по сценарию, — возмутилась я. — При помощи париков, грима и театральной костюмерной я могу превращаться в пенсионерку, в прапорщицу, в торговку. Каждый раз я буду другой женщиной, кого ты опишешь, в того я и превращусь. Я смогу.

Степашкин вошел в ресторан, когда я обедала. Он оказался умнее, чем я даже думала.

— Ты решила изменить сценарий? — спросил он.

— Да.

— А сценарист согласится?

— Уже переписывает.

— Значит, теперь ты будешь главной героиней и будешь мстить за убитого отца?

— Да. У меня не было другого выхода.

— Ладно. Скажи, чтобы меня отвезли в Москву.

— Привозят и отвозят только актеров на главные роли, эпизодники добираются сами.

— А ты, пожалуй, станешь режиссером, — сказал Степашкин.

— Уже стала, — ответила я.

И тут Степашкин отвел взгляд, с этой минуты он перестал быть главным героем и снова стал актером на эпизод.

— До свидания, Софья Ивановна, — сказал Степашкин почтительно.

— Гуляй. Теперь у тебя будет много свободного времени.

Из окна своего номера я видела Степашкина на автобусной остановке. Пошел дождь. Маленький Степашкин в легкой курточке мгновенно промок. Мне стало так жалко его, что я заплакала. Может быть, Степашкин был не так уж и виноват, он просто вошел в роль мстителя. Я посмотрела в зеркало на свое распухшее от слез лицо. Вот этого я позволить себе не могла. Теперь я не только режиссер, но и главная героиня. Я вытерла слезы, припудрила лицо, осталась легкая краснота век, но это скоро пройдет. В дверь постучали, и вошел оператор.

— Мы потеряли из-за Степашкина неделю, поэтому вместо трех недель мы должны закончить съемки за две недели, — сказала я.

— Это невозможно, — мрачно заявил оператор.

— Возможно все, — ответила я. И была в этом абсолютно уверена…

ТАМБОВСКАЯ ВОЛЧИЦА

Рассказ

Москвичи боятся провинциалок больше, чем бультерьеров. Бультерьер сжимает челюсти, пока не придушит свою жертву. На это уходят минуты. Провинциалка должна сжать челюсти минимум на пять лет, иначе суд при разводе признает брак фиктивным. Я замуж не собиралась, поэтому москвичам ничего не угрожало. Училась на третьем курсе Института управления, претендентов повести меня в ресторан или в ночной клуб хватало. Почему не повести девушку с ростом профессиональной манекенщицы и грудью голливудской звезды — это у меня от матери и бабушки, они тоже были грудастые и жопастые, но с тонкой талией — в общем, идеал российской красоты. Приятель Игоря, кинорежиссер, увидев нас, сказал:

— Князь Игорь и княгиня Ольга!

Игорь, высокий, русоволосый, с небольшой бородкой, был похож на древнего русского князя — такими изображали князей в учебниках по истории для средней школы. Я знала, что он кандидат наук, преподает в университете и занимается бизнесом — идеальное сочетание науки и практики. Он мне понравился сразу, но я в нем не увидела своего будущего мужа. Была у меня такая особенность еще с детства. Я смотрела на свою одноклассницу и могла сказать: эта станет офицерской женой — офицеры почему-то выбирали пухлых блондинок, эта будет учительницей и не выйдет замуж. В мальчишках тоже угадывался инженер, доктор или работяга. А когда стала постарше, я точно знала: если я не могу представить, как мы с этим мужчиной пьем утром чай на кухне, никогда он не будет моим мужем. Игоря я представить мужем не могла, но легла с ним в первый же вечер знакомства, а утром встала с ощущением, что изменила любимому мужу, которого у меня никогда не было.

Я спохватилась уже на третьем месяце беременности, Игорь куда-то пропал. Пока я его искала, прошел еще месяц.

— Мы так не договаривались, — ответил он на мое сообщение. — Я тебе могу дать денег на аборт под общим наркозом. Извини, но я женат.

Так я узнала о его семейном положении и поехала в Тамбов к своей матери, врачу-гинекологу областной больницы.

Мать осмотрела меня. Я и сама знала, что пропустила все сроки для обычного аборта.

— Операция для тебя нежелательна, — сказала мать. — Риск велик. Пятьдесят из ста, что после этого ты никогда не сможешь иметь детей. Надо рожать.

— Он женат и не собирается разводиться. Ты сможешь взять ребенка, пока я закончу институт и найду работу?

— Не смогу. Я собираюсь замуж, и он моложе меня на пять лет. Он женится на вполне еще молодой и привлекательной женщине, но, если ему придется нянчить внука, боюсь, что его это не устроит.

— Но у каждой женщины рано или поздно появляются внуки.

— Я думала, что это случится значительно позже. Но я тебе буду помогать деньгами.

И я поняла, что и в провинции закончился институт бабушек, которые с нетерпением ждут появления внуков.

— Рассмотрим другой вариант, — предложила мать. — Ты девушка видная, привлекательная. Наверняка у тебя есть поклонники, которые хотели бы на тебе жениться, но у них почти нет шансов получить тебя в жены.