Разлюбить князя (СИ) - Хан Ирма

— Я прошу тебя. — Он взял Таню за руку и прижался губами к её пальчикам. — Я хочу, что бы они были у тебя и напоминали обо мне. Это подарок от всего сердца.

Карушат тоже спешился:

— Негоже отказываться от княжих подарков, — покачал он головой. — А это прими в дар от меня.

С этими словами Карушат отстегнул от пояса ножны с небольшим клинком. Ручка клинка была украшена сапфирами и марсонами.

— Давай я прикреплю к твоему поясу. Ты позволишь, сын? Или сам?

— Сам.

Буршан взял клинок из рук отца, прикрепил к поясу Таниных джинсов и посмотрел ей в глаза:

— Прости меня, голубка моя…

— Простить — значит, забыть. Боюсь, мне трудно будет забыть мои первые дни пребывания в твоём доме…

Буршан опустился перед ней на одно колено и прижался губами к руке.

— Может, когда-нибудь… когда пройдёт какое-то время… — сказала Таня, высвобождая свою руку и делая шаг назад.

Мужчина поднялся с колена:

— Если ты вдруг захочешь вернуться, то это возможно в день и час Солнцеликой Гизеры, за три дня до полнолуния в тот час, когда солнце смотрит в сторону заката в месяц Леды и месяц Чаны.

«Точнее и не скажешь, — мысленно усмехнулась Таня. — Знать бы ещё, что это за месяца такие…»

— Прощай, Карушат. Да пребудет мир в твоём доме.

Карушат, приложив руку к сердцу, слегка поклонился:

— Доброго пути, сиятельная Таня.

— Прощай, — повернулась она к Буршану и, прежде чем он успел что-то сказать, шагнула за Врата и пропала.

Какое-то время мужчины смотрели туда, где она исчезла, словно надеялись, что она сейчас вернётся.

Часть 9 глава 9

— Пойдём, Буршан. — Вздохнул Карушат, сжимая локоть сына.

— Отец! Давай зайдём к бабушке.

— А знаешь, — направился к коню Карушат, — когда твоя мама ушла, я тоже поехал к Яге.

— И что?

— Она сказала, что Ольга вернётся.

— И ты её до сих пор ждёшь?

— Да, — Карушат вскочил на коня. — Поехали… Вдруг тётка что-нибудь доброе нам скажет.

Буршан боялся, что отец начнёт упрекать его за то, что он опоил Таню зельем, но отец молчал. Карушат помнил, как болела его душа, когда ушла Ольга, и не хотел добивать сына упрёками.

Когда мужчины подъехали к дому Яги, то увидели, что из трубы валит зеленовато-жёлтый дымок.

— Похоже, колдует тётка-то… — задумчиво сказал Карушат.

Но Буршану не терпелось поговорить с бабушкой. Он соскочил с коня, открыл заговорным словом ворота и вошёл во двор. Поднялся на крыльцо и дёрнул дверь. Закрыто… Он постучал молоточком, что висел на верёвке, по металлическому диску. Через какое-то время дверь распахнулась и на пороге появилась Яга.

— И кого это Чёрный… Ой! Внучек! — на её сердитом лице появилась улыбка. — Внучек меня навестил. Да не один! — увидев Карушата, проговорила она и вышла на порог, прикрыв за собой дверь. — Надо же! То ни одного, то оба в раз… Я вот работаю нынче… да… Вы, вот что… подождите…

Она скрылась за дверью и через некоторое время вышла на крыльцо с двумя не большими керамическими горшками:

— Нате. Ступайте к пасечнику. Он мне медку нальёт, а вы ему за это… вот… отдайте, — она сунула руку в глубокий карман платья и извлекла оттуда холщёвый мешочек, перевязанный красной ниткой. — Пока вы туда, да обратно, я уже гостей отпущу.

Когда мужчины вернулись с полными горшками мёда, гостей Яги уже и след простыл.

— Вот спасибо. Вот удружили. — Яга пристроила горшки на полку рядом с не большим сундучком. — Ну, что за дело у вас ко мне? Или сначала отварчика из душистых трав, да медку с вареньем?

— Можно отварчика, — не стал спорить Карушат.

Яга заварила в большом глиняном кувшине отвар и, пока он настаивался, выставила на стол деревянные плошки с мёдом, вареньем из зерики и марошты.

— Ты на столе уголочек-то для гадания оставь, — попросил Буршан.

— Это можно. Вот пока отвар настоится… — и она раскинула на столе листья ямирры. Охнула и тут же собрала их в кучку и ссыпала в деревянную шкатулку.

— Ты, что, тётя? Дурное увидела? — встрепенулся Карушат.

— Я вот думаю, мы сначала отварчика попьём, а потом уж…

— Бабушка, правду скажи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А давай я ещё раз посмотрю. — И, взяв листья в руки и пошептав что-то над ними, она снова раскинула их по столу. Испугано посмотрела на Буршана:

— Та же картина. — Покачала головой. — Беда, внучек! Лихо… Ой, лихо ждёт тебя… кровь вижу, подлость и злобу вижу… ненависть к тебе от женщины приближается…

— От Тани!?

— Нет. Другая дама со злым умыслом к тебе… Опасность совсем рядом, голубь!

— А про Таню скажешь хоть что-нибудь?

— Отчего же не сказать?.. Скажу… — теперь она ещё и камни перита положила, и плоды ядмы раскинула.

— Жди голубку свою. Близко её вижу. Да не одну… — собрала камни и снова их бросила на стол. — Как есть, не одна появится!

— А с кем?

— А то лишь Солнцеликому Артаку известно, — многозначительно посмотрела Яга на внука и убрала свои гадальные принадлежности в шкатулку.

— Ой, тётка, темнишь ты, — в шутку погрозил пальцем Карушат.

— Ничуть не бывало. Всю правду говорю. Вернётся Таня твоя. — Повернулась она к внуку. — Вижу её рядом с тобой. Не сомневайся. А что мёд не ешь? Давай, пей отвар, а то остынет. — Умела Яга увести разговор в сторону от скользкой темы.

— А что за кровь ты увидела? — Буршан послушно пригубил кружку с отваром.

Знал, что с бабушкой лучше не спорить, а то вообще отвечать на вопросы откажется.

— Ну, кровь и кровь… Главное, смерти нет и хорошо.

— А избежать можно? — Карушат встревожился за сына.

— Вот вам всё знать надо… — ворчала Яга, опять вынимая из шкатулки камни перита. — Нет. Избежать невозможно. Даже больше скажу: не надо избегать… Тут ведь как, — рассыпала она рядом с камнями плоды ядмы, — без этой беды счастье не будет. — И снова убрала всё в шкатулку.

— Что-то ты, тётушка, загадками говоришь.

— А я что? Что вижу, то и говорю…

Часть 10 глава 1

Когда Таня приблизилась к Вратам, ей показалось, что её словно затягивает туда. Мгновение — и она уже на другой стороне. Таня поёжилась от холода и осмотрелась по сторонам. Редкие кустарники и деревья были знакомыми до боли. Воздух прозрачный и какой-то колючий. Смеркалось…

«Хорошо, что я в свитере и безрукавке, а то точно бы замёрзла». — Думала Ивлева, извлекая из кармана телефон. Она включила его. Подождала немного. Экран вспыхнул голубоватым светом. «Надо же! Работает…»

И тут необычная мысль пришла ей в голову. Она снова прошла через Врата. Огляделась. Посмотрела на телефон. Экран горел. Мужчин не было. Природа та же, что и с другой стороны. Прошла чуть вперёд. Никаких следов от конских копыт.

— Прощай, Горушанд, — улыбнулась и подошла к Вратам. Ощущения, что её затягивает, не было. Таня стала быстро спускаться с горы.

Она шла уже около часа, а, может, и дольше, когда сзади раздался шум мотора и свет фар осветил её. Таня сначала обрадовалась появлению машины. И даже приостановилась. Решила попросить подвезти. Уже собралась поднять руку, как вдруг почувствовала жжение на груди. Сквозь свитер талисман, подаренный Буршаном, светился красноватым цветом. Вдруг непонятная тревога охватила Ивлеву. Ночь… Пустая дорога… Она метнулась к не большому кустарнику и замерла. Машина остановилась рядом. Из неё вышли двое мужчин. Таня не смогла бы объяснить, почему подвеска нагрелась, но она прекрасно помнила слова князя о том, что этот подарок защитит её в любом месте и от любой беды. Нащупав талисман с гербом Мирротов, она взяла его в руку. Поднесла к губам. Вспоминая слова князя, зашептала: «Солнцеликий Артак! Укрой меня своим плащом. Защити. Отведи напасть».

— Да где же она? — высокий худой мужчина стоял так близко к ней, что мог дотронуться рукой. — Ну-ка, посвети сюда! — сказал он своему коренастому приятелю. — Безрукавка на ней меховая. Знатная.

Луч фонарика резанул Таню по глазам. Она сжала в руке кинжал, подаренный Карушатом. Если что, то сможет постоять за себя.