Вуаль из виноградных лоз - Тилли Коул

синяк.

— Мое письмо, — прохрипел он так мягко, что это уничтожило меня. — Мне нужно сохранить его.

— Знаю, — произнесла я. — Но ты испачкаешь его в крови.

Ахилл так быстро убрал руки за спину, будто страницы были в огне. Он стоял посреди комнаты, озираясь по сторонам, совершенно потерянный. Он с трудом переводил дыхание, пока его слезы продолжали литься.

Отложив письмо, я встала перед ним и заключила его лицо в ладони. Вначале он не смотрел на меня, но потом вздохнул и встретился со мной взглядом.

— Мы уедем, — произнесла я. — Он бросил на меня непонимающий взгляд. — У моей семьи есть вилла на окраине Пармы. Мы можем взять старую машину твоего отца и уехать сегодня же вечером. Какое-то время нам придется отсидеться там, а потом мы решим, что делать дальше. Давай уедем. Только ты и я. Мы попросим Элизу и Себастьяна присмотреть за лошадьми. Хорошо?

Ахилл тяжело дышал, но кивнул, прижимаясь щекой к моей ладони. Я растаяла, слезы текли по моим щекам, когда он искал моего утешения. Я наклонилась вперед и прижалась своим лбом к его.

— Мне нужно вернуться в дом, чтобы переодеться и взять кое-какие вещи. Ты пока собери сумку. Я скоро вернусь, а потом мы уедем. Хорошо?

— Хорошо, — прошептал он.

Он откинул голову назад, вглядываясь в мое лицо. Грусть в его глазах была душераздирающей.

— Мы пройдем через это, amore, — сказала я, осторожно целуя его в губы. — Я люблю тебя.

Он поцеловал меня в ответ.

— Я люблю тебя навечно.

«Ti amo per sempre».

Я заставила себя развернуться и побежала обратно в особняк. Мне было интересно, какое объяснение Зено дал гостям, если он вообще вернулся. Хотя мне было все равно; я просто продолжала бежать. Оказавшись в своей спальне, переоделась в джинсы и свитер и сложила в сумку столько вещей, сколько смогла. Я надела пальто и ботинки и направилась обратно в коттедж. Мысли о том, каким разгневанный был Зено и каким сломленным был Ахилл, кружили в моей голове, пока я бежала к винограднику. То, как они избивали друг друга, подстегиваемые взаимной болью.

Это был полный бардак.

Все это было такой неразберихой.

Когда я вошла в дом Ахилла, там было тихо.

— Ахилл? — позвала я, бросаясь проверять каждую комнату.

Я побежала в амбар, затем в конюшню в поисках его.

А потом я заметила, что старая машина его отца пропала из гаража. Я покачала головой, поворачивая к дому. «Он не мог. Не мог оставить меня. Не мог уехать без меня».

Я ворвалась обратно в дом. Мое сердце разрывалось, когда я начала догадываться о том, что же произошло. А потом на одной из подушек его кровати, на той, на которой спала я, лежала записка… рядом с единственной белой розой.

Мои руки дрожали, когда я наклонилась и развернула листок бумаги. Прочитав послание, я уронила его на пол в смутном вихре опустошения и гордости. Ахилл мог писать — он никогда прежде не писал — но неаккуратные слова разбили мое сердце.

«Моя любовь, мне жаль.

Я люблю тебя, навечно.

Ахилл».

Рыдание вырвалось из моего горла, когда меня охватила такая всепоглощающая печаль, что я не была уверена, что смогу выжить. Он ушел, вторая половина моей души пропала, и он забрал с собой мое сердце. Все, о чем я могла думать — это о том, как ему должно было быть больно, когда он уходил. И куда он направился? Кто у него был? Он был совсем один.

Я продолжала плакать, пока у меня не пересохло в горле, и не заболела грудь. В конце концов, я нашла в себе силы подняться с пола и направиться обратно в поместье.

Когда я подошла к своему балкону, Зено стоял там, прислонившись к балюстраде. Он кинул беглый взгляд на мое заплаканное лицо, и странное выражение промелькнуло на его лице. Я почти поверила, что это было сострадание, возможно сожаление, но потом, когда он вернул свое привычное, холодное выражение, я поняла, что, должно быть, ошиблась.

Проходя мимо него, я сказала:

— Он уехал.

Я как раз собиралась войти в свою спальню, когда Зено произнес:

— Хорошо. Может быть, теперь ты действительно начнешь выполнять свой долг и забудешь о нем. Мы поженимся, нравится это кому-то из нас или нет. Мы должны это сделать. И самое время перестать обманывать себя, думая, что ты смогла бы убежать навстречу закату с нищим виноделом. Этого никогда не случится, герцогиня, не с такими, как мы.

С этими словами он ушел.

Как и Ахилл.

Я свернулась калачиком на своей кровати, сжимая розу и перечитывала послание, которое он написал. Я читала его до тех пор, пока меня не сморил сон, дав мне временную передышку от невыносимой боли в моем сердце.

Глава 14

Кареса

Неделю спустя…

Я смотрела на свое отражение в зеркало в полный рост, но ничего не чувствовала. Я была в оцепенении. Я находилась в оцепенении последние семь дней, с тех пор как он покинул меня. Сегодня была моя последняя примерка свадебного платья. Это было действительно странно — я была здесь, одетая в платье, которое всегда представляла — кружевное платье моей мечты с длинными рукавами, корсетом на талии и струящейся шелковой юбкой, и надетой фатой длиной до пола, с вышитыми виноградными лозами, которую я хотела с самого детства. Сегодня должен был быть самый счастливый день в моей жизни.

Но он ощущался как самый худший. Я была в ночном кошмаре, от которого не могла сбежать, и герой, который должен был прийти и спасти меня, оставил меня одну. Я плакала на протяжении всей недели. Теперь было только глубокое, темное ощущение пустоты.

Мария, Джульетта и ее ассистентка возбужденно крутились вокруг меня, делая фотографии всех изменений, которые были сделаны на этой неделе. Но я молчала. Я не была уверена, что могла хоть что-то сказать.

— Подождите, пока вас увидят ваши родители, герцогиня. Они приедут на следующей неделе, да? — спросила Джульетта, начиная расстегивать на мне платье.

— Да, — ответила я.

Я старалась слушать их на столько, чтобы отвечать на вопросы.

— Они будут в восторге! — счастливо произнесла Джульетта, явно довольная своей работой.

И она должна была — платье и фата были восхитительными. Если бы у меня было хоть какое-то настроение испытывать волнение по этому поводу, я бы разделила с ней радость от хорошо выполненной работы.