Путинбург - Дмитрий Николаевич Запольский

— максимальное повышение благосостояния народа в рамках заранее заданной модели потребления. То есть без бедных и богатых. Квартира на семью, метров по восемь на каждого, машина на семью, возможно, дачный участок. Но население должно быть размазано по всей стране. То есть не в столицах концентрироваться, а равномерно. Для этого нужна авторитарная система, то есть жесткая вождистская власть авторитетного правителя и система добровольно-принудительного исполнения решений правителя. Форма власти значения не имеет. Монархия, республика, все это фигня. Главное, чтобы была система принуждения не через репрессии, а типа морального единства. Кто не с нами, тот против нас. А если против, то на работу не брать, в институт не принимать, лечить кое-как, в города не пускать жить и вообще обструкция и бойкот. Ну а если какой недовольный начнет рыпаться и идти против системы, то его, конечно, давить. Идеальное общество — Куба. Все любят вождей, все заняты, все голые, никто ничего не требует. Идеальная экономическая система — модернизированный скандинавский социализм. Высочайшие налоги на любой доход, превышающий базовый уровень. Теоретики — Грамши, Торез, Тольятти, Кастро[463]. Немного Мао. После четвертой шепотом добавляется Троцкий, но только если совсем свои вокруг. И с оговоркой, что экономист он был скверный, а вот постоянная гальванизация процесса — хороший способ. Религия — опиум народа, а не ДЛЯ народа. Это как водка, запрещать нельзя, но надо госмонополию. Спорт — дело государственное. Финансировать из бюджета в приоритетном порядке. Власть должна быть несменяемая, чтобы не ставить под угрозу поступательное развитие. Упор на национальную культуру. Искать, придумывать, находить. Никаких внешних влияний на идеологию, ибо чревато разрушением идеалов.

В городе Тосно мы сидели вдвоем за стойкой гостиничного бара. Это были выборы губернатора Ленобласти, и я подрядился вести пиар кандидата. А тот, понимая, что не проходит, подрядил Зюганова целую неделю ездить по всяким Пырловкам[464] агитировать. И я вляпался в этот вояж. В тот вечер Батя был в ударе и пошел на шестую. Все уже срубились и расползлись, остался один я.

— Вот почему ты не с нами, Дима? Тебе нужно работать в партии. Принять, наконец, наши идеалы, вступить официально в ряды. Вот что тебя сдерживает?

— Андреич, ну какой из меня функционер? Да и не люблю я вашу партию, от нее кровью и говном разит за километр!

— Это ты про сталинские репрессии? Так вот, слушай, что я тебе скажу! Только имей в виду, я НИКОГДА это публично не произнесу и никогда не признаюсь, что говорил тебе это, понял? Так вот, ты знаешь, что такое «особая папка Политбюро ЦК»?

— Знаю, это сборник секретных материалов, к которым был допуск только у секретарей ЦК КПСС. И она передана в архив после запрета КПСС в 1991 году. А что?

— Нет, ни хрена ты не знаешь. Особая папка — это не подшивка документов, это гриф секретности. Высшей секретности! И документы Политбюро не в архиве. Когда Мишка Меченый[465] продался Израилю, он хотел уничтожить самые важные документы, но верные делу партии люди смогли сделать копии. И я, как первый секретарь, знаю всю историю сталинских чисток. Ты знаешь, сколько евреев было в партийном и советском аппарате в 1936 году? Какой процент? Так вот я тебе скажу.

Тут Батя громко рыгнул, выпучил глаза и положил мне тяжелую лапу на плечо. Было видно, что я сейчас прохожу высшую степень посвящения. То ли кивать, то ли плакать, то ли смеяться. Батя продолжил процедуру рукополагания:

— Так вот, евреев было почти ВОСЕМЬДЕСЯТ процентов, ты понял? А в тридцать девятом знаешь сколько осталось? Всего ПЯТНАДЦАТЬ! Потому что без них совсем нельзя! Мы же интернационалисты.

На этом слове Батя гыкнул, что должно было означать легкую иронию по отношению к предмету разговора. И окончательно посвятил меня в высшую степень познания добра и зла:

— Это были ЭТНИЧЕСКИЕ чистки, а никакие не репрессии. Сталин молодец. Он просто таким образом уничтожил всех жидяр. А сказать прямо он не мог, так как мы ИНТЕРНАЦИОНА-ГЫ-ЛИСТЫ, понял, гы?

— Андреич, а чем он лучше Гитлера?

— Вот же ты несмышленыш! Адольф Алоизович просрал, а Иосиф Виссарионович — выиграл. А если в корень смотреть, то в Германии другой был экономический уклад, промышленный. А в России — сельский, крестьянский. И поэтому евреи сначала хотели разрушить промышленность Германии, подчинить ее себе, народ поднялся на защиту и отразил атаку. А все началось из-за Польши, которая гнилое жидовское гнездо. Когда они поняли, что немецкий народ их победил, они решили захватить Россию. Ты думаешь, почему Сталин первым делом договорился о Польше и Прибалтике? Чтобы уничтожить этих гадов, не дать им базу для развертывания! А они поняли, что им пиздец, и организовали провокации. Америка и Англия стравила Сталина с Гитлером. И теперь снова они на нас наседают. Это и есть наша МИССИЯ! Отстоять страну! Победить гадину! Раздавить!

Я таким его никогда не видел. Если честно, то больше не хочу. Высшая степень посвящения в суть тайного механизма истории как-то не порадовала. Я зарекся участвовать в этом аттракционе впредь. И он тоже разочаровался во мне. Видимо, немногие, узнав смысл МИССИИ, так недостойно поступили: я, помнится, просто тупо пошел блевать, оставив Батю дальше косплеить Алоизыча с пустой бутылкой на столике. Больше заказов от КПРФ мне не поступало. А губернатор тот все-таки проиграл. Слабый оказался, хотя здоровый был мужик. Нет, Батю, конечно, перепить не мог. Но пытался…

ИНОПЛАНЕТЯНИН

Генерал Пониделко был человек-таран — в кино показывают, в исторических боевиках такую штуку: здоровенное дубовое бревно со стальным наконечником. Его берут человек двадцать, разбегаются и со всей дури долбят в крепостные ворота. Вот он такой штукой и был. Только живой. А потом, когда ворота сломаны и бой идет уже В самой крепости — ну там короля пленяют и в темницу, казну грабят и богатые дома заодно, — тогда, конечно, таран уже не нужен. Бросают прямо возле ворот. Там и гниет. Одноразовая вещь.

В 1997 году в Санкт-Петербурге опять решалась судьба России. К тому времени всем было ясно: Борис Ельцин государством не управляет, экономика девяностых доживает последние дни, вот-вот грянет кризис. При существующих правилах игры, когда одна команда играет в футбол, другая — в хоккей на траве, а судит все это дело рефери-гёдзе по правилам борьбы сумо, ничего хорошего не выйдет. А если учесть, что зрители смотрят не на арену, где происходит кавардак, а пялятся на