Степь - Дмитрий Манасыпов

— Теперь вам понятно? — каталка Генерала подъехала к столу. — Что нам необходимо для того, чтобы выиграть в борьбе?

— Да. — Доцент тоскливо посмотрел на пустой портсигар. — Легенда. Легенда о великом Мэдмаксе, защитнике людей от Зла. Так в нас будут верить.

— Именно, — Генерал кашлянул, насколько ему позволила это сделать давно обожженная трахея и половина поврежденного легкого. — Да, это долго, и результат появится при постаревших мальчишках, сейчас привезенных на Базу. Но он будет, и это главное. Сейчас люди готовы верить во что угодно, в Бога, в Дьявола, хотя бы даже в подземного Индрик-зверя, без разницы. Мы дадим им героя, со всеми подробностями жизни и свидетелями его самого. Тогда мы сможем побороться за них самих.

— А что будет, если Прорывы все-таки не просто порталы и там нас ждет настоящее Зло? — Мастер покрутил в руках нож. Генерал не ответил.

Глава 13

Когда приходит ярость

«Ярость необходимо контролировать. На поле боя она лишь мешает. Боец Дома всегда хладнокровен и спокоен, и убивает врага без злости. Потому что только так правильно»

Из наставления «Biblionecrum», гл. «Чувства». M.A. Erynn, ph.d., Culto Nocto

Бирюк проверял патроны. Закупаться в иркуемских лавках или у местных военных ему не хотелось. Своя голова дороже всего остального, а только боеприпасы и помогают сохранять эту ценность. Потому бородатый чистильщик сидел и проверял патроны в магазинах и даже вскрыл несколько пачек с клеймом Пармского завода из неприкосновенного запаса.

Решение купить киберконей сейчас казалось верным на сто процентов. Хотя, вначале он и сомневался, опасаясь поломки старой техники и прочего геморроя. Посчитав имеющиеся боеприпасы, что Бирюк вез с собой в переметных сумах, собственная идея показалась ему просто блестящей. Воевать, серьезно и ожесточенно, можно целых два раза, как минимум. Особенно если действовать с умом.

— Что делать будем? — Семерка зашла в его комнату и села на хлипкий стул. — Парня вытаскивать надо.

— Надо. — Бородач достал запасные магазины, до сих пор пустовавшие и начал их набивать. — Дорогая, а тебе оно зачем? Я тебе слово дал помочь, сдержу, не переживай. Городок мы нашли, а то, что пока никак в нем напакостить не сможем — да и ладно. Весной поедешь на север, к морю, и, ту-ту, в сторону туманного Альбиона.

— Закрой пасть, пока еще какого говна не ляпнул. — Семерка закурила. — Он влез в это только из-за меня, дуры. Я свои долги плачу всегда.

— А, вон оно чего. — Бирюк покивал и начал заниматься оружием. — Ну, раз так, то как твоя нога?

— Хорошо. Края не расходятся, Змей нашел тут у аптекаря в лавке какие-то совершенно не подходящие друг другу компоненты и сварил что-то типа клея. Замазал, теперь даже прыгать могу.

— Прыгать не надо. Ты ж своей «Ведьмой» так ни разу и не пользовалась?

— Нет. А что ты задумал?

— Мы сюда приехали вроде как Михакку помочь жену забрать. Вот и заберем.

— Ты в своем уме? — Семерка прикурила следующую. Пальцы чуть тряслись, женщина нервничала. — Тут даже дуэли запрещены, а ты его дом штурмовать собрался?

— Дуэли запрещены, а вот за дележом территории никто особо не следит. — Бирюк снял крышку автомата. Придирчиво провел мизинцем по металлу внутри. — Только же чистил, и снова грязь. Да и живет Хамза не в городе, вообще-то.

— Думаешь, мы втроем сможем взять одного из самых серьезных авторитетов Иркуема? Я же, когда ты Михакка, подряжал, знать ничего не знала. Сейчас расспросила…

— И что? — Бирюк оторвался от своего занятия. — Михакк поставил условие. Ты знаешь, где сейчас Енот?

— Да. У Алой королевы, ты же и сам это прекрасно помнишь.

— Он может нас туда провести. Не знаю как, но может.

— Ты и туда сунуться собираешься?

— А другого варианта у меня нет, красавица. Это ты живешь для себя, я-то — нет.

— И ты готов штурмовать не только дом одного из главных местных воров, но и замок местной правительницы? Ради того, что для тебя является самым главным?

— Да не замок у нее. Усадьба, пусть и в городе, пусть и с забором и башнями.

— Какая разница? — Семерка вздохнула. — Почему?

— Почему? — он почесал бороду. — Сколько лет уже ее отпустил, а все чешусь, вот ведь. Почему… Семерка, ты любишь наш с тобой дом? Альянс, города, деревни, степь даже эту треклятую?

— Хм, хороший вопрос, дай подумать… — она усмехнулась. — Вопрос с иронией и подковыркой, надо понимать. Тем более что у тебя половина как раз такие.

— Да нет никакой подковырки, что ты. Прямо и честно — любишь, нет?

— Черт, Бирючина, вот ты вопросы задаешь иногда, философ доморощенный. Люблю, наверное.

— А без «наверное»?

— Не знаю… — Семерка задумалась. — Ну, так-то да. Пусть у меня и дома-то своего нет, но всеж таки мне здесь хорошо. Думала и на покой выйти, да ты же не дашь. Соблазняешь поездкой на запад, вот и не знаю даже. Если я свой дом люблю, так чего уезжать?

— И то верно, — усмехнулся Бирюк. — А там, говорят, настоящая цивилизация, даже нельзя ходить с автоматом по главным городам. Исключительно с пистолетами, и то, могут лицензию попросить. Зато, представь только — торговля с колониями, всякие были невидали со всех краев, и даже рабство официально разрешили. Приедешь, вся такая отсюда, да с деньгами, да с красотой и упорством. Женишь на себе лорда какого-нибудь, глядишь и вообще — уедешь на Караибы. Там ром, кофе, сигары настоящие, экспорт сахарного тростника. М?

— И белые штаны?

— Почему белые штаны? — оторопел Бирюк. — Платье и юбка, ты ж леди.

— Да книжка одна, а, ладно. — Семерка закурила. — А сигары-то, да… Экспорт сахарного тростника, говоришь? Красивые мулатки в прислуге, м-м-м, а заводит.

— Ну, тут я тебе не советчик, хотя и сам бы от мулаток не отказался.

— Заставил ты, Бирюк, голову ломать. А ты сам любишь наш с тобой дом, такой замечательный и добрый? Где можешь пойти купить хлеба, а в себя придешь на каменоломнях Эмирата?

— Люблю. — Бирюк взялся за «Гризли». — А почему? Сейчас, вот прям сейчас и попробую объяснить. Дерьма у нас хватает, что сказать. Без этого, подруга, сама понимаешь — никуда. Кто виноват? Да мы сами и виноваты, во всем виноваты. А я, Змей, Енот тот же… пытаемся исправить. Выдрать из нашей жизни грязь хотя бы настолько, насколько сил хватит. Пойти ради этого на чистое безумие, навроде того, что тебе сейчас предлагаю. Для чего, для кого? Ты же знаешь, сколько людей на такое только плюнут и пальцем у лба покрутят, да и крутят. Я чистильщик, как и все мои братья. Нас боятся, зовут, когда совсем припрет, а потом, когда все сделано, тут же стараются забыть. Попробуешь объяснить, что не ради их денег все делаешь — не поверят.

— Это верно. Я тоже не особо верю… или верила. Сейчас сижу здесь, тебя слушаю, даже задумалась.

— Хорошо. Ты бывала когда-нибудь у Итиля, на его излучине?

Семерка стиснула зубы, буркнула через них:

— Да. Не совсем там, но понимаю, о чем говоришь.

— Там курган есть, прямо чуть ли не над рекой. На нем крест, говорят, раньше стоял. Я туда залез, подруга, и просто постоял минут пять. Туда посмотрел, сюда… красота такая. Приволье, трава стоит, по горушке лес растет, река внизу. И там же остатки форта догорают, что спалили карлики из подземного города. Тогда мы их всех смогли достать, прищучили, вырезали, не глядя — мужик, баба, ребенок…

— Не надо. Пожалуйста. — Семерка, явно волнуясь, прикурила.

— Да как скажешь, хотя было за что. Так вот стою я, смотрю на это на все, на город на том берегу, на остатки от него сохранившиеся. Корабль там гнил, старый, ржавый, какой-то небольшой речной лайнер, что ли. М-да, на крыльях такой, Инженер потом рассказал, что они прямо над водой шли, да быстро.

— Ракета… — шепнула Семерка. — Они так назывались, папа знал.

— Наверное. Так вот, стою, смотрю и понимаю, что все же это наше было. Спокойствие, раздолье, ни стрельбы, ни тварей каждую ночь, ни наемников или Эмирата этого. И все просрали, до самой мелкой и незаметной с первого взгляда вещи.

— И вы хотите защитить что осталось?

— Да. Хотя бы что-то и вернуть бы. Всего дел-то.

— Действительно. — Семерка затушила окурок в жестянке. — Знаешь, Бирюк, что?

— Что?

— Вы все больные. На всю голову.

— Есть немного, подруга, не отнять.

— Но! — женщина усмехнулась. — Мне бы такую мечту.

— Кто ж мешает?

— Брось, не для меня это, лучше обойдусь, чем есть, Енота помогу выручить и дело ваше до конца довести. Мне, знаешь ли, страх как захотелось свою собственную сахарную плантацию. И несколько мулаток, вот честно. Но я тебя поняла, м-да. Давай помогу чего-нибудь. Карабин вон дай, почищу. И обсужу с тобой вместе, как замок местной королевы штурмовать будем.