Танцующая с грозой (СИ) - Сдобберг Дина

Внутри замка было темно и пахло застаревшей пылью. Промучившись с четверть часа, я все-таки смогла зажечь факел. Но его света хватало, чтобы разогнать тьму на пяточке метра полтора в диаметре. Но даже этого света хватило, чтобы понять, что в замке есть зал, куда я попала и широкая лестница наверх. Никаких коридоров, дверей и комнат. Никаких других лестниц ни вверх, ни вниз. Для замка я все ещё была чужой, поэтому, даже ходить по себе, он мне не хотел позволять.

Я медленно поднялась по лестнице, ведя пальцами по широким перилам, почему то, представляя темноволосую озорную девчушку, что со счастливым визгом скатывалась по ним. На втором этаже была такая же зала, как на первом, с той лишь разницей, что здесь был выход на широкий балкон.

Единственным украшением, кроме самих перил, была статуя какого — то крылатого зверя. Явный хищник, судя по клыкам, что были так красиво представлены в дружелюбном оскале, словно застыл за секунду до взлёта. Его чешуя, так напоминающая наговскую, даже под слоем пыли, казалась опасной. Схватившись за одно из полотенец, что были с собой, я решила всю эту грязь стереть. Сложно объяснить, но чем-то меня эта пыль раздражала. Вот именно здесь, она была абсолютно лишней. Уже очень скоро статуя сверкала антрацитово — черной чешуей.

Правда, без приключений не обошлось. Один раз я чуть было не сорвалась вниз. А потом сильно поцарапала руку, протирая зверю морду, и измазала ему своей кровью всю пасть. Окончив мини уборку, я уселась на парапет, прижалась к богу статуи и, глядя на горящий вдалеке костёр, перекусила.

Закат давно сменился ночью, усталость постепенно брала свое. Я лениво переговаривалась с мамой вспоминая горгулий Нотр-Дама, спрашивала, сколько таких красавцев в замке, на что Алиена сказала, что видимо их поставили в последний день, так как она не помнит этих статуй. Сил хватило на то, чтобы расстелить что-то вроде походного одеяла и улечься спать. Уже закрывая глаза, я вспомнила, что оставила отвар и еду на парапете, возле статуи, но решила, что уберу завтра.

Завтра наступило очень неожиданно. Я резко вскочила и прислушалась, пытаясь понять, что меня разбудило. В кромешной тьме слышались чавкающие звуки, кто-то, или скорее что-то, учитывая увлечения рода, с явным удовольствием ел оставленную мной еду.

Алиена приготовилась атаковать, раз уж портал не срабатывал. Напротив меня, у перил балкона, кто-то возился и шумно дышал. Сгусток тьмы, что был чернее окружающей темноты, развернулся. На меня смотрели горящие багрянцем глаза.

От испуга мне стало казаться, что и темнота-то рассеялась. По крайней мере, я чётко видела огромные лапы и мощное тело. Крылья, что рвались в небо. Этот зверь обладал гибкостью кошки и мощью какого-то бронированного динозавра. Как такая груда мышц, сочеталась с такой грацией, мне было не понятно. Да и не до этого было.

Зверь шел прямо ко мне. Остановился в паре метров, когда Алиена уже была готова выпустить заклинание на волю. Зверь сел, совсем как домашний кот, и склонил голову набок. Шумно втянул воздух.

— Хозяйка! Явилась, наконец! — пророкотало чудовище. — Раб ждал.

От удивления, я и слова сказать не могла. Мы сидели и смотрели друг на друга. Наконец я собралась с мыслями.

— Раб? Какой раб?

— Я раб, раб замка и хозяйки. — Понятней, конечно, ничего не стало. — Раб хранил дом.

А вот теперь ясно, почему никто не выживал из тех, кто отваживался переступить за границу крепостных стен.

— Как твое имя? — ну надо же было познакомиться с таким верным сторожем.

— Раб. Так звал старый хозяин. — Мне, всего на секунду, показалась, что в багровом пламени мелькнули отголоски грусти.

— То есть, имени у тебя нет? — И как же к нему, такому красивому, тогда обращаться?

— Нет, имени нет. Хозяин дал жизнь. Дал Цель. А имени и крови не дал. Хозяйка пришла, напоила кровью. Имя даст? — Странное существо, странный разговор, но страх отступал.

Я вспомнила предания некоторых народов о таких существах — хранителях, и имя появилось в голове само.

— Кельт. Нравится?

— Кельт, Кельт… Как камень падает. Красиво. Нравится. — И зверь улыбнулся. Нет, правда, улыбнулся.

Эта улыбка выглядела жутко и завораживающе одновременно. Алиена, видимо разобравшись в том, что происходит, с восторгом сообщила, что ее отец смог создать этого хранителя, оживив часть самого замка, наделив его разумом. Но по понятным причинам не успел завершить. А я, без сожалений отдав кровь, когда порезалась, завершила ритуал привязки.

То есть, все это время, Алиена могла в любом из своих тел прийти, и намазать кровью морду статуи хранителя. И быть здесь полновластной хозяйкой. Как минимум, пока не сменила бы носителя.

— А ты только ночью оживаешь? — Мне было по-детски любопытно.

— Я никогда не сплю, Кельт может ждать! Просто Кельт любит наблюдать. — Прелестно, то есть, я полировала полотенчиком монстра, который просто ждал, что я буду делать дальше, но при этом мог растерзать меня в любой момент.

Хранитель отступил на шаг, поджал одну переднюю лапу и низко склонил крупную голову передо мной.

— Грозовой замок рад служить своей хозяйке и хранить ее покой! Приветствую тебя, дочь рода Лангран!

Одновременно вспыхнули сотни факелов, освещая всю территорию замка. На смотровых башнях взвились языки пламени сигнальных костров, что извещали весь мир о том, что родовое гнездо Лангранов вновь живо. Ночную тишину разорвали в клочья звуки призрачных боевых рогов. Растворялась туманным маревом, казавшаяся, ещё на закате монолитной, кладка, открывая множество коридоров, переходов, арок. Крыльями ночных птиц развернулись полотнища родовых знамён и гордых стягов. Огненными письменами расцвел древний девиз: " Верны лишь богине".

Я чувствовала торжество и ликование мамы и все же, задавалась вопросом — кто я? Кем я стану, кем меня вспомнят следующие за мной поколения? Осколком славного рода, тенью великих предков? Или новой главой в истории рода Лангран?

— Добро пожаловать домой, Марина Лангран!

Мироздание окончательно определилось, кем считать эту найденную сквозь времена и пространство душу. На гобелене в сокровищнице правящего рода оборотней, что являлся одним из древнейших и уникальнейших артефактов, который показывал генеалогические древа всех древних родов этого мира, от имени Алиены Лангран протянулась серебряная нить к новому имени. К имени Марины Лангран, дочери и наследнице.

Дом. Каждый вкладывает в это слово что-то свое. Кто-то теплые воспоминания, кто-то надёжные объятия, кто-то память о самых близких. А когда дом имеет свое собственное сердце? Когда рядом с тобой, идёт разумная часть древнего здания, сущность замка из ночных страшилок?

Странное чувство сопричастности, ощущение единства, что становилось все сильнее с каждым шагом по родовой твердыне. Хранитель шел рядом, опережая меня всего на полшага, показывал мне дорогу и рассказывал обо всем, что я видела или о чем спрашивала.

Так, выяснилось, что хранитель чувствует всю территорию замка, видит, слышит и знает обо всем, что на ней происходит. Любой может попасть в замок по моему приглашению, но стоит этому "любому" замыслить что-либо вредное для меня, моих близких или тем более, будущих детей, замок, в лице своего Хранителя быстро проведет воспитательно-разъяснительную работу.

Сейчас, я могу больше не опасаться даже предательства от самых близких, как это случилось с отцом Алиены. Мой дом будет биться за меня до последнего, пока останется хоть один камень на камне.

Моих тихих шагов за тяжёлой поступью Кельта было почти не слышно. Но каким-то необъяснимым образом, я не чувствовала себя в гостях или на экскурсии по средневековой крепости, где-нибудь в Англии. Нет, я была хозяйкой, признанной и долгожданной. Утром я приглашу в эти стены девушек, что стали для меня близкими, свою семью. А сейчас, я шла отдать последние почести тем, продолжением чьего рода стала.

По переходам и лестницам мы спустились в подвалы, прошли мимо лабораторий и пустых камер в огромный ритуальный зал. В расчерченной на полу гексаграмме до сих пор лежало тело моего деда. Границы магической фигуры все ещё полыхали языками темного пламени, все ещё горели алым символы нескольких ритуалов и призывов. Тлен не коснулся некроманта. Словно все земное отступало перед любимцем богини Грозы.