Сталинградская битва. От обороны к наступлению - Анатолий Соколов

8 января 1943 г. советское командование предъявило командующему окруженной группировкой под Сталинградом ультиматум о капитуляции. Гуманный по своему содержанию ультиматум немецким командованием был отклонен. С момента предъявления ультиматума войскам немецких 6-й полевой и 4-й танковой армий седьмые отделы и отделения широко использовали в спецпропаганде факт отклонения ультиматума, предлагали солдатам и офицерам принять самостоятельное решение, спасать свою жизнь, в одиночку и группами выходить и сдаваться в плен. Миллионы листовок с текстом ультиматума и пропусками в плен были распространены нашей авиацией, проведены сотни звукопередач — обращений к солдатам окруженных вражеских частей и соединений.

Наиболее читаемыми листовками в немецких, румынских, итальянских и венгерских частях противника были листовки под названием «Плен — ваше спасение», «Мертвые говорят живым», «Куда вы бежите, итальянцы?», «Немцы снова предали вас!», «Что произошло под Сталинградом?», «Уроки Сталинграда». Листовки распространялись с самолетов, артиллерийскими снарядами, снаряженными листовками, фронтовыми разведчиками, партизанами, местными жителями, с помощью различных подручных средств (катапультами, воздушными шарами, на плотах по течению рек и т. п.

Так, Донским фронтом среди окруженной немецкой группировки войск было распространено 18,7 млн листовок, Сталинградским фронтом в начале ноября было издано 1,68 млн листовок на немецком, 462 тыс. на итальянском и 840 тыс. на румынском языках.

Большим успехом в окруженных частях пользовались листовки-пропуска для сдачи в плен. Так, Юго-Западным фронтом на окруженные части противника было распространено в период с 5 по 15 декабря 1942 г. 458 тыс. пропусков на итальянском и 232 тыс. на немецком языках. В ответ на эти листовки с 16 по 23 декабря сдались в плен 54 тыс. итальянских и немецких солдат и офицеров, в том числе половина из них имела при себе пропуска.

В числе основных форм оперативной специальной пропаганды являлась устная агитация (устное вещание или звуковещание), которая получила широкое распространение на фронтах в районе Сталинграда. Ее отличие заключалось в большой конкретности, персональности и оперативности. Она проводилась дикторами-переводчиками армий и дивизий с помощью мощных и окопных громкоговорящих установок, мегафонов, рупоров непосредственно на переднем крае противника, а в последующем через звуковещательные средства, смонтированные на автомобилях, танках Т-34, бронемашинах и самолетах У-2.

В устных передачах командование советских войск оперативно обращалось к конкретным ротам, батальонам, полкам, а зачастую даже к отдельным офицерам и солдатам войск противника с живым и убедительным словом. Например, политотделы 52-й и 64-й армий к концу каждого дня боев информировали через мощные и окопные звуковещательные установки и рупоры солдат 6-й полевой и 4-й танковой немецких армий об ухудшении для них обстановки на советско-германском фронте, о бомбардировках советской авиацией немецких городов, о больших потерях немецких войск на южных фронтах. Несколько раз в день передавалась информация об итогах боев. В этой информации указывалось количество убитых, раненых, захваченных в плен немецких солдат и офицеров, перечислялись фамилии некоторых пленных, сообщалось о количестве разбитой и захваченной военной техники и оружия. Это была одна из наиболее действенных форм пропаганды на войска противника.

Вот как описывает воздействие спецпропаганды Генрих Метельман: «Мы получили приказ остановиться в одном селе на несколько дней, чтобы остальные подразделения могли нагнать нас. Уже в первую ночь часть Красной Армии, преследовавшая нас, сумела незаметно окопаться в снегу в каких-нибудь трехстах метрах от нас.

Утром мы обнаружили, что они установили на столбах громкоговорители, часами изрыгавшие пропагандистские призывы к нам. У микрофона находился один из приволжских немцев, говоривший на немецком образца 18 столетия времен императрицы Екатерины. Извинившись за то, что не имеет при себе пластинок, диктор-агитатор предложил нам вместе спеть немецкую песню. Через жутко трещавший динамик он предупредил, что ни слухом, ни голосом не обладает. Он пел приятные русские песни и немецкие народные, некоторые из них относились к периоду Крестьянской войны в Германии. После песен следовала пропаганда. Надо сказать, что львиная доля в ней была правда, именно это больше всего и бесило нас. Мы просто ощущали, причем на собственной шкуре, что роли в этой войне поменялись, но к чему сыпать соль на рану? Вот мы и орали ему в ответ: „Заткнись, предатель!“, а он лишь смеялся, а потом угощал нас сведениями о последних проигранных нами сражениях, причем не упуская ни малейших деталей о наших разгромленных и переставших существовать полках, дивизиях, армиях на всем протяжении германо-советского фронта. Он грозил нам, что нет ни малейшего шанса вернуться домой и увидеться с родными и близким, единственное, что нам остается, тихо сложить оружие и тем самым прекратить участите в варварских преступлениях»[378].

В этот же период стала применяться такая гибкая форма специальной пропаганды, как обращения через микрофон только что взятых в плен немцев к подразделениям, в которых они раньше служили. Например, солдат 227-го пехотного полка 100-й немецкой легкой пехотной дивизии Фриц Михнер через микрофон сообщил своим бывшим сослуживцам, что он находится в русском плену и что с ним обращаются хорошо. В тот же день 16 ноября 1942 года три его товарища вышли из подвала обороняемого ими дома и сдались в плен. Подобных примеров к концу оборонительного периода боев под Сталинградом было немало. Такая агитация была повседневной, массовой и потому чрезвычайно эффективной.

Для распространения агитматериалов в ближайшем тылу противника привлекались солдаты разведывательных подразделений, которые разбрасывали листовки у выходов из бункеров, из подвалов зданий, расклеивали на обломках стен и заборов, а также забрасывали бутылки с листовками в траншеи противника.

Именно под Сталинградом возникла новая форма специальной пропаганды, связанная с предъявлением окруженным, блокированным войскам ультиматума советского командования через парламентеров. Ультиматумы производили сильный морально-психологический эффект на солдат противника и делали бессмысленным их дальнейшее сопротивление. Тексты обращений, ультиматумов, листовок и призывов также передавались через громкоговорящие установки и рупора с переднего края на части противника.

Заметное место среди средств информационно-психологического воздействия на врага занимала наглядная агитация, которая включала различные стенды с фронтовыми сводками, лозунгами-призывами, карикатурами на германское командование и на отдельных командиров частей противостоящего противника.

Практиковалось также выставление на переднем крае агитационных щитов с указание маршрутов к «питательным и обогревательным пунктам» для пленных. Еще одной формой воздействия на войска противника явилось привлечение на Сталинградский фронт группы немецких антифашистов в составе видного деятеля Германской компартии В. Ульбрихта, поэта Э. Вайнерта[379] и писателя В. Бределя. Устные обращения через громкоговорящие установки патриотов-антифашистов придавали этой работе не только национальный колорит, но и эмоциональный характер. Они также активно участвовали в подготовке демократического актива из числа военнопленных и помогали устанавливать живую связь с немецкими солдатами, находящимися в «котле».

Чрезвычайно эффективной была организация отпуска военнопленных в свои части с агитационными задачами. Несмотря на большую опасность для своей жизни многие пленные соглашались вернуться в свои части, довести до своих сослуживцев правду о советском плене и побудить их поступить таким же образом — прекратить сопротивление и сдаться в плен. Так, в полосе Донского фронта после распространения в конце декабря 1942 г. ультиматума к немецкому командованию 330 немецких антифашистов были отпущены в «котел» в свои подразделения. И они не только успешно вернулись обратно, но и привели с собой свыше трех тысяч солдат и офицеров.

Капитуляция немецких войск под Сталинградом активизировала политическую работу среди военнопленных, которая проводилась аппаратом специальной пропаганды Сталинградского, Донского и Юго-Западного фронтов с целью пробуждения у них человеческого самосознания, перевоспитания их в антивоенном и антифашистском духе, привития им дружеского отношения к советскому народу и Красной Армии. Ставилась также задача вовлечения демократически настроенных солдат и офицеров в антифашистскую пропаганду среди войск противника и в лагерях военнопленных.

Гуманное отношение к военнопленным имело особое международное значение. Ведь фашистские правители Германии, преследуя варварские цели физического уничтожения советских людей, в отношении к пленным воинам Красной Армии проводили политику полного их истребления. В то же время советское командование в работе с военнопленными руководствовалось принципами гуманизма и строгого соблюдения международных соглашений. 1 июля 1941 г. Совет Народных Комиссаров утвердил «Положение о военнопленных», в котором установил гарантию жизни пленных, порядок и правила содержания их в нашей стране. Командование Красной Армии строго выполняло постановление правительства. Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин в приказе № 55 от 23 февраля 1942 г. подтвердил: «Красная Армия берет в плен немецких солдат и офицеров, если они сдаются в плен, и сохраняет им жизнь».