Вернуть себе клыки - Владимир Михальчук

Стоп. Ведь на моих глазах произошло убийство. Окровавленное тело самстарследа упало около шкафа, только зеркало блеснуло. А потом исчез убийца. И в тот же миг завизжала Измаэль.

«Убийца! Он убил моего мужа!»

И палец, ярко раскрашенный разноцветным лаком. Он указывает меня, дрожа от негодования.

Десяток солдат пинают меня ногами… Сворачиваюсь в тугой комок, наполненный болью и горечью отбитой печени. И темнота…

Помню только, что меня выносят из спального дома офицеров. И вдруг вспыхивает сильнейшее пламя. Комната на третьем этаже, с выбитым окном, выплевывает густые языки огня, дышит ядовитым черным дымом. Выпрыгивает обнаженное тело грудастой девицы.

Я оглушен и едва соображаю, но понимаю, что не дам ей упасть. Вырываюсь из цепких рук охранников и стремлюсь к падающей женщине. Хватаю ее в самый последний момент.

Она благодарно улыбается и дарит мне поцелуй. В тот же миг понимаю, что передо мной – Измаэль.

«Проклятье!»

Кричу и выпускаю суккубу из рук. Она сочно грохается спиной на магасфальт.

И финал. Тяжелая рукоять «Карателя» с треском опускается на мой затылок. Прямо у основания черепа. Наступает болезненная темнота, испещренная кровавыми пятнами ужаса.

К моим преступлениям добавилось еще и убийство вышестоящего начальника. Теперь меня точно казнят…

Некоторое время лежу с закрытыми глазами и пытаюсь остановить головокружение. Итак, мне уже не отвертеться. Только слепой судья не увидит в моих действиях преступного смысла. Только глухой не расслышит показаний бесчисленных свидетелей-кадетов, которые видели, как я всячески угрожаю и избиваю самого старшего следователя Гарра. Только немой не захочет сообщить Трибуналу чего-нибудь особо ядовитого и не в мою пользу. Наконец, только идиот сможет утверждать, что это не я убил этого проклятого Георгия.

Дело дрянь, причем похуже еще не бывало. Но что я буду за оперативник, который впадает в депрессию и вешает нос? Лучше построю парочку планов побега.

С трудом разлепляю один глаз и смотрю на маленькое, не больше спичечного коробка, окошко. Сквозь него лениво просачивается первоутренняя прохлада, озаренная синеватой дымкой солнца. С улицы привычно пахнет солью и сладковатыми выделениями менталь-медуз – заносит со стороны Черного озера. Невидимая набережная здоровается со мной пронзительными зазываниями одинокой уличной торговки. Они-то меня и разбудили.

– Свеженькие баарбуусы! – орет лоточница. Ее пронзительный голос вовсю стучит меня по висками.

– Чтоб тебе провалиться, трудоголичка! – шепчу разбитыми губами. – Ни в кабинете, ни в камере от тебя спасения нету!

Я нахожусь в узком каменном мешке. Вонючий прямоугольник, три метра на два, даже нормально не повернешься, учитывая ширину моих плеч. Очередная камера для преступников. Видимо, это уже моя карма на ближайшие… Эх, и сколько де мне здесь сидеть?

– И где же дверь? – интересуюсь вслух.

Действительно, выходом здесь и не пахнет. По всей видимости, к делу подключили кого-нибудь из дежурных магов. Трезво рассуждая, новый глава КуСаМлОф, пришедший взамен убиенному Гарру, приказал замуровать вход ко мне с помощью колдовства. Теперь мне точно не выбраться из этой колдетонной дыры.

Расступись, каменюка, прошу – расступись,

Обнажись, покажи мне убийцу…

У меня нет сил прислушиваться к заклинанию. Потому постанываю от неприятных ощущений в треснутых ребрах и меланхолично теряю сознание.

К действительности меня приводит старенький Высший Маг. Он не стесняясь втирает мне в рожу какую-то дурно пахнущую смесь.

– Горациам, – молю старика. – Неужели я настолько преступен, что меня присудили к натираниям дерьмом?

– Помолчал бы, – отвечает с улыбкой мой старый знакомый.

Горациам Васильевич Гамлетов, главный маг Курсов Самых Младших Офицеров, знаком со мной давно. Примерно лет триста знаем друг друга, если быть точным. Он еще помнит меня зеленым тридцатилетним пареньком, наивно полагающим, что Большой Мир вертится вокруг него.

– Зачем такую гадость втираешь? – стенаю и пытаюсь отползти. Впрочем, это мне не удается, по причине крайней «избитости» организма.

– Лучше бы сказал «спасибо», – назидательно отвечает старик. – Это волшебные докторские мази. Через полчаса будешь бегать и прыгать по плацу. Как раньше.

– Это когда меня укусила тигриная оса? – улыбаюсь. Чувствую, как пекут губы, а челюсть заело на полдороги к усмешке.

– Тогда ты летал, а не бегал, – Горациам поеживается и кутается в шерстяную мантию волшебника. – Противный утренний холод. И не зябко тебе?

– Нет, меня согревают преступные мысли, – бормочу и облегченно вздыхаю. Втертая в ребра и лицо колдовская мазь облегчает боль. Кроме того начинает работать регенерация. Не пройдет и получаса, как я действительно смогу неплохо бегать. И, желательно, чтобы в это время я на всех парах убегал от тюремщиков. Плевать уже на эту проклятую работу в Управлении! Надоело! Ты им преступников лови, жизнью своей рискуй… А они тебя – в застенки.

– Ты убил Гарра? – участливо справляется старик. – Или тебя в очередной раз подставили? Помнится, когда ты еще утирал сопли рукавом и украдкой покуривал сушеные апельсиновые семена Хаоса за казармой…

– Да-да, – киваю и утверждаюсь в том, что затылок почти не ноет. – Меня подставили, как и в тот раз.

– Тогда тебе свезло. Получил всего лишь восемьдесят ударов резиновой палкой по заду.

– Ага, а настоящий дилер семечек счастливо демобилизировался через неделю после этого. Мне же на ближайшие полгода стало трудно ходить. К тому же многие начали считать меня наркоторговцем.

– Забудь, – улыбается старик. В камере одиноко поблескивают два его золотых зуба. – Честный человек никогда не обращает внимания на дрянную репутацию. Но в этот раз тебе может и не повезти.

– Буду надеяться на лучшее. Говорят, что все наши многочисленные и зачастую бесполезные боги никогда не дадут свершиться несправедливому правосудию.

– Это так лишь говорят, – лукаво прищуривается стеклянный глаз, окруженный коричневыми морщинами. – На самом деле все не так… Впрочем, да что я тебе говорю? Ты ведь работаешь в Управлении. Знаешь, каким образом подшиваются дела для неугодных.

Поскрипываю шейными позвонками в кивке. Лично я никогда не брал участия в подобных мероприятиях, когда на кристально-чистого оборотня вешают всевозможные преступления. И это делается, в основном, только из-за стремления перевыполнить план по раскрытым делам. Но подобная практика вовсю распространена среди других оперативников. Потому мне ли не знать, что творится за стенами ГУпНИКИСа?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});