Летнее Солнцестояние - Уильям Хорвуд

производил немыслимый шум. Несмотря на страх, Брекен последовал за ним. Тот полз то в одну, то в другую сторону, продирался прямо через колючие заросли ежевики, оставлял на стволах молодых деревьев, между которыми он проползал, кровавые следы. Чем дольше Брекен следил за ним, тем меньшим становился его страх и тем больше он хотел помочь несчастному. Он должен был что-то сделать... Отыскать Розу? Он не знал, где ее искать. Пойти к Ру? Дорога туда была слишком далекой, к тому же Брекен сомневался в том, что Ру согласится оставить свои новые, только-только обретенные туннели.

Ему вспомнились слова Халвера о том, что сок подлесника хорошо залечивает раны. Но Брекен не знал ни того, как он выглядит, ни того, когда и где его следует собирать. Помимо прочего, страшные раны этого необыкновенно крупного и сильного крота вряд ли можно было залечить травами, сколь бы чудодейственными они ни были.

Что сделал бы в подобной ситуации Халвер? Попробовал бы утешить несчастного ласковыми, добрыми словами. Именно эта мысль и заставила Брекена покинуть укрытие и подойти к кроту справа, где тот — судя по его ранам — смог бы и увидеть Брекена, и услышать его запах. Он сильно шумел на ходу, пытаясь таким образом оповестить крота о своем приближении, и ему это удалось — тот неловко замер, почувствовав чье-то присутствие.

— Не бойся, — сказал Брекен. — Я не причиню тебе зла.

Крот повернулся к Брекену и даже попытался принять оборонительную стойку, встав на задние лапы.

— Не бойся, — повторил Брекен. — Может быть, я смогу помочь тебе.

— Где луга? — спросил крот. — Где мои туннели?

— Отсюда до лугов не больше пятидесяти ярдов, — ответил Брекен. — Всего ничего.

Брекен направился в нужную сторону, пригласив крота следовать за собой; хотя он и передвигался со скоростью улитки, ему то и дело приходилось останавливаться и поджидать своего подопечного. В конце концов они достигли края лесной опушки; со стороны леса вдоль ограды росли высокие травы, колеблемые ветром, дувшим со стороны пастбищ.

Крот тяжело опустился на землю.

— Как тебя зовут? — спросил Брекен.

— Кеан. Я с луга,— ответил крот, морщась от боли.

— Скажи, — продолжил Брекен, — это сделал данктонский крот? Все только потому, что ты пришел с луга?

— Это был брачный поединок. Я взял себе в пару лесную кротиху. Потом нас нашел крот по имени Рун. Ты знаешь Руна?

В голосе Кеана прозвучали нотки страха — он неожиданно подумал о том, что Брекен мог оказаться одним из друзей Руна. Но в то же мгновение им вновь овладело безразличие — что это меняло? В любом случае он должен был умереть...

— Рун! — воскликнул Брекен. — Да. Я знаю Руна. Его знают все кроты Данктона.

— Он нашел нас несколько дней тому назад. Я подрался с ним и загнал его в лесную чащу. Это был мой первый брачный поединок. Мне следовало убить его, но я этого, увы, не сделал. Он привел с собой другого крота, победить которого не может никто. Его звали Мандрейком.

Брекен посмотрел на Кеана с ужасом. Ему ли было этого не знать. Победить Мандрейка не может никто.

Кеан, похоже, погрузился в мир собственных грез, голова его упала наземь, но так, что рана осталась сверху; он лежал совершенно недвижно, лишь одна из его изуродованных задних лап едва заметно подергивалась в такт частому поверхностному дыханию.

Брекен внезапно подумал о том, что, поднимись Кеан немного повыше, он оказался бы между накренившимся на запад Камнем и далеким таинственным Аффингтоном; когда он сам впервые поднялся на вершину холма, он инстинктивно остановился именно на этом месте; примерно там же погиб Халвер. Вероятно, это было место особой силы...

Каким-то чудом он сумел уговорить Кеана пойти дальше, хотя каждый шаг давался тому с превеликим трудом. Они таки смогли добраться до нужного места. Это почувствовал и Кеан: вздохнув с видимым облегчением, он опустился наземь. Дыхание его стало более спокойным и ровным, он поднял голову и обвел взглядом раскинувшиеся внизу столь горячо любимые им пастбища. Был уже день, на чистом светло-голубом небе виднелось несколько высоких облаков, над низинами поднималась легкая дымка.

Брекен обратил свой взор в направлении Аффингтона и тут же почувствовал вошедшую в него силу, которую подкрепляла сила оставшегося у него за спиной Камня; в ту же минуту на Кеана стал нисходить покой.

— Расскажи мне о Камне, — прошептал он. — Она говорила о Камне... Ребекка сказала, что в то время, когда я преследовал Руна, она отправилась именно сюда... Но я ничего о нем не знаю...

— Но здесь никого не было...— недоуменно протянул Брекен и в то же мгновение вспомнил, что на вершине холма один крот все-таки побывал. Это была самка. Он вновь почувствовал нежное касание ее лапки и тут же понял, что этой самкой могла быть только Ребекка. И почему он не узнал у нее имени? Почему? По неведомой причине это обстоятельство мгновенно сблизило Брекена с Кеаном, он уже понимал причину его глубокой тоски.

— Твою самку звали Ребеккой? — спросил Брекен, заранее зная ответ.

Кеан скорбно кивнул.

Брекен сел рядом с Кеаном, пытаясь согреть своим теплом его холодеющее, обессиленное тело.

— Поговори со мною, Брекен... Расскажи о Камне... О Ребекке...

Что было делать Брекену? Он понимал одно — ему нужно утешить несчастного Кеана.

— Камень является центром Древней Системы, — начал он, толком не зная, что говорить дальше. — Он... Он так велик, что ни один крот не может разглядеть его вершины. Он вздымается вверх подобно дереву, лишенному ветвей и листьев. Ты должен был его видеть — я нашел тебя именно у его подножья. — Кеан не сказал на это ни слова, и тогда Брекен продолжил: — Здесь проводятся ритуальные церемонии Самой Долгой Ночи и Середины Лета; говорят, в древности подобных ритуалов было гораздо больше. Еще говорят, что он защищает кротов...

Брекен не верил этому. Он не смог защитить ни его самого, ни Халвера от Мандрейка. Мало того, он не исцелил и Кеана, умудрившегося добраться до самого его основания... И все же... Все же чем лучше Брекен узнавал Камень, тем отчетливее он ощущал его странную бесплотную силу и все яснее осознавал то, что Камень заключает в себе некую великую тайну, которую не смог бы раскрыть ни один крот,