Интимные услуги - Наталия Левитина

– Это телефон моей тети, я у нее не живу…

– И место конечно же уплыло. Но у меня на примете есть еще кое-что. Ты ведь владеешь немецким? Я знаю богатую семью, они хотят дриллинг-партнера для своего ребенка на лето. Будешь с ним говорить, говорить, говорить, чтобы у него развивалась устная речь, и в тот же день будешь получать деньги. Это Очень удобно. Какого-нибудь профессора они приглашать не хотят – ребенку с ним будет неинтересно, да и платить ему придется за ученую степень в три раза больше, а ты молодая, веселая, общительная, будешь обсуждать с дитем молодежные темы, грамматику зубрить не надо, он все уже знает, и сорок—пятьдесят тысяч в день тебе обеспечены.

«Лучше пятьдесят, чем сорок», – подумала Катя. Кира Васильевна в телефоне совсем не была похожа на Киру Васильевну в офисе. Катя представила, что она сидит сейчас на диване в махровом халате, а голова у нее вся мокрая и растрепанная после ванны, и совсем менеджер персонала не похожа на ту безукоризненную, надменную даму, которую Катерина привыкла видеть в «Шелтере». Кира Васильевна безостановочно тараторила, была весела и раскованна:

– Завтра вторник? Да. О, уже кончается май! Весна пролетела, словно ее и не было, сижу весь день в «Шелтере»… Вот, Катерина, прямо завтра и отправляйся. Запиши адрес. И еще. Во-первых, дочь моей хорошей знакомой учится на третьем курсе журфака МГУ. Ее зовут Дина. Она сейчас пишет статью для журнала «Маргарита» о сексуальных преследованиях и очень хотела бы взять у тебя интервью.

– О, «Маргарита»! – воскликнула Катя. – А сколько Дине лет?

– Ей двадцать. Она всего на год старше тебя.

Думаю, вам будет интересно пообщаться. Если ты не против, я дам ей твой новый телефон.

– Я не против! – согласилась Катя. – Такая молодая, и работает в «Маргарите»!

– Да, журнал шикарный. И очень дорогой. Во-вторых, ты не забыла повара Владислава, который кормил нас в кафе напротив «Шелтера»? Он приходил сюда и тоже спрашивал, где тебя искать. Катерина, ты пользуешься бешеной популярностью. Запиши, пожалуйста, его телефон, он очень просил ему позвонить. В-третьих, Леонид Кочетков тоже давно и напряженно тебя ищет. Тебе не будет неприятно с ним встретиться?

– Конечно нет! – закивала Катерина. Оказывается, она нужна такому количеству людей и не подозревает об этом! Ушла в подполье, отсиживается у Сонечки.

– Ну вот и все, Катя. Кажется, я ни о чем не забыла. А где ты сейчас живешь? Снова снимаешь квартиру?

– У одной хорошей знакомой.

– Давай я запишу и адрес. Вдруг телефон не будет работать, а я снова найду тебе хорошее место. Не волнуйся, я, конечно, не рассекречу твои координаты без твоего ведома. Девушке, которую преследует такое огромное количество воздыхателей, надо иметь укромную норку, чтобы спрятаться. Кстати, Виктор Сергеевич, наш любвеобильный шеф, сразу же после твоего увольнения устроил конкурс, выбрал себе красивую и наглую девицу, и на работу они теперь ходят вместе. Но я думаю, время ее фаворитства уже истекает: Виктор Сергеевич пару раз бросил мне раздраженно бумаги, перепечатанные этой красоткой, и спросил, почему она такая тупая. Откуда же я знаю? Надо было выбирать секретаршу не по ногам, а по мозгам.

– Кира Васильевна, я так вам благодарна! Я целый месяц не могла найти работу!

– Ну, репетиторство тоже не бог весть что, однако у тебя будут деньги. А потом, возможно, подвернется что-нибудь получше. Я тебе позвоню.

– Спасибо! Спасибо, Кира Васильевна! – прокричала Катя в трубку.

– Ничего, – сдержанно ответила женщина. – Ты хорошая девочка. Можно сказать, уникальная. Береги себя, Катерина. Береги те богатства, которые в тебе от природы. Не хочу, чтобы ты испортилась и превратилась в заурядность…

Катя положила трубку и подошла к зеркалу. «Вот уже второй человек говорит мне про богатство. А что во мне такого? Симпатичная, да. Но есть во сто раз красивее. Как хорошо, что я позвонила! Столько новостей. Значит, Катерина, если у тебя есть хоть самый малюсенький шанс, надо использовать и его, надо цепляться за любую возможность. Завтра отправляюсь репетиторствовать. Может, надо взять какие-нибудь картинки для ребенка или игрушки? Чтобы построить диалог. Нет, они богатые, у них и так игрушек завались. Буду ориентироваться на месте. Надо освежить немецкий. Да. Почему же Софья Викентьевна и Кира Васильевна считают меня такой хорошей?»

Катерина почувствовала, словно кто-то протянул по ее ноге песцовый воротник. Она нагнулась, подняла Джима, который с благодарностью приник к ее груди. «Ты самая, самая, самая хорошая! – слышалось в его урчании. – Самая красивая, чудесная, любимая!»

* * *

На следующий же день, предварительно созвонившись с богатыми родителями ребенка, Катерина в два часа дня отправилась на работу. Солнце сияло, и Катя проваливалась каблуками красных туфель в размякший асфальт. На ней были белая шелковая рубашка и юбка от красного костюма, подаренного когда-то Андреем. Юбку пришлось капитально ушить на «Зингере» Софьи Викентьевны, так как месяц сдержанного рациона сделал свое дело: Катерина была изящна до невозможности. На нее оглядывались. А некоторые особенно несдержанные мужчины призывно цокали языком. Но Катя не обращала на это внимания. Сегодня она должна была заработать по крайней мере сорок тысяч рублей, и мысль об этом согревала ее сильнее жаркого майского солнца.

Какая роскошь – тихий уголок в центре Москвы. Но владельцы трехэтажного особняка все-таки нашли для себя тенистое укромное местечко в самом сердце города. Несколько сверкающих иномарок, как смирные лошадки в конюшне, стояли на вылизанной площадке перед домом, уткнувшись носом в декоративно подстриженные кусты. Между массивной старинной дверью входа и хрупкой Катериной вырос огромный молодой человек с пристальным, изучающим взглядом и рацией в руке. Монументальный парнишка вопросительно смотрел на Катю сверху вниз, и она почувствовала, что ее просветили рентгеном на предмет наличия автомата или бомбы.

– Катерина Антонова, – отрекомендовалась Катя. – Я буду заниматься немецким языком с Сашей.

Молодой человек снисходительно кивнул, что-то буркнул в рацию, массивная дверь издала тихий щелчок, и Катерина была впущена в дом.

Горничная, точь-в-точь из бразильского телесериала – улыбчивая, услужливая, в белоснежном переднике и наколке в волосах, повела Катю на второй этаж. Интерьер, блиставший разнузданной роскошью, не произвел на репетиторшу ожидаемого эффекта: она почему-то с гордостью и грустью вспомнила Олега и его квартиру. Он тоже мог бы отстроить себе подобный особняк и нашпиговать дом антикварной мебелью и бесценными картинами. Владельцы этого дома, очевидно, испытывали необходимость ежедневно доказывать себе и окружающим, что они очень, очень богаты. Олег этого чувства не испытывал.

Катерина заметила несколько явных диссонансов во внутреннем дизайне – наверное, хозяйка безапелляционно поправила работу профессиональных оформителей и внесла коррективы, руководствуясь своим безупречным вкусом: парочка вульгарных статуэток нагло и вызывающе соседствовала с уникальной вазой баккара на полированном комоде из красного дерева, а турецкий ширпотребный тюль визжал от восторга, сумев примоститься на окне рядом с драгоценными бархатными портьерами ручной вышивки.

С удовольствием отметив мысленно эти промахи, Катя почувствовала себя более уверенно и прониклась некоторым чувством снисхождения к богатым, но лишенным ощущения прекрасного хозяевам дома. А что ей оставалось делать? У нее в сумочке лежала одинокая тысяча – на обратную дорогу. Снисходительное презрение – только этим она могла оградить свое самолюбие от людей, владеющих огромным богатством, чтобы не чувствовать себя рядом с ними униженной и закомплексованной.

Горничная провела ее в комнату на втором этаже и бросила на произвол судьбы. И тут Катерину ожидал сюрприз. Она едва не рассмеялась, представив, что могла бы захватить с собой плюшевого медвежонка или книжку с картинками: на диване сидел длинный подросток, в одной руке он держал бокал с каким-то напитком, другой обнимал ярко накрашенную девицу.

– А вот и педагог! – восторженно закричал парень, подскакивая на диване. – Родители молодцы! Какого подобрали мне репетитора!

Александр, ребенок, нуждавшийся в дриллинг-партнере, бросил свою компаньонку и устремился к Катерине с распростертыми объятиями. Он не стал терять времени даром, а сразу перешел на немецкий язык. Катерине не понадобилось и пяти минут, чтобы уяснить себе – ребенок знает язык в два раза лучше ее. Естественно, Саша изучал его целый год в Мюнхенской интернациональной лингвистической школе, а Катерина – по самоучителю.

– Ну вы, полиглоты, – заныла с дивана брошенная девица, вытягивая двумя пальцами изо рта розовую от губной помады жвачку, – говорите по-русски! Я ничего не понимаю!