Афган, снова Афган… - Александр Андогский

— Ребята, у кого водка осталась, дайте бутылку взаймы! Я потом отдам!

Народ притих, друг на друга поглядываем: водку-то всю давно уж выпили.

— Ребята, может, у кого осталось? Очень нужно!

Смотрю, один из наших полез в рюкзак, достает бутылку:

— Вот, Александр Титович! Если уж так надо — берите! Это я на свой день рождения приберег, хотел ребят угостить…

— Вот хорошо! Ну, ладно, я побежал!

— Александр Титыч, а что случилось-то?

Титыч замешкался у входа, повернулся и говорит:

— Перестарались мы… Те, кого поймали, вовсе не диверсанты! Один — афганский начальник авиабазы, а другой — его заместитель. Когда свет погас, они побежали на взлетную полосу неполадку устранять… Там вроде замыкание какое-то было… — Титыч покаянно вздохнул и потупил глаза. — А я этого начальника по кобчику… Он говорит, что до сих пор больно: сесть не может! В общем, пойду извиняться!

Титыч ушел.

Часа через два мы с Володей Быковским пошли прогуляться перед сном. Когда проходили мимо капониров, до нас донеслось нестройное пение. В холодном декабрьском воздухе пыльной Баг-рамской авиабазы в самом сердце Афганистана диковато было слышать:

Если б зн-нали вы-ы-ы,

Как мне дор-ро-ги-и-и

Подмоско-о-вные ве-че-р-ра-а-а!

Судя по чувственной выразительности исполнения и тональности голосов, певцы крепко поддали. Мы с Володей переглянулись и заулыбались: было и без слов понятно, что Титыч помирился с начальником авиабазы.

А самолеты из Союза все прибывали и прибывали…

С очередной волной к нашей группе добавилось еще несколько человек. Все они были сотрудниками Первого главка и владели персидским языком. Один — совсем молодой парень — лейтенант, только что Вышку закончил. Другой — постарше, а двое — вообще, по нашим понятиям, деды. Нормальные мужики оказались, в коллектив влились сразу. Самого старшего из них — Мусаича — мы стали звать Отец Солдата. Он здорово был похож на того киногероя. Молодой держался застенчиво и тихо. А тот, который постарше — Саша Звезденков, оказался братом моего однокурсника по Высшей школе.

Саша мне рассказал, что здесь затевается очень серьезное дело со стрельбой и с кровью. И что в Центре многие сотрудники заранее отказывались сюда ехать. Один даже специально пошел на медкомиссию, чтобы доказать, что у него плохое здоровье и что его нельзя посылать на войну. Врачи дали заключение, что здоровье у него хорошее и ехать можно. Тогда этот ухарь раздобыл где-то медицинскую справку о том, что у него на ногах плохо растут ногти, и сумел доказать, что с таким недугом его нельзя посылать в регионы с жарким сухим климатом. Комедия, да и только!

Глава 37. Когда я в очередной раз…

Когда я в очередной раз вышел из палатки прогуляться перед ужином, то обратил внимание, что ситуация вокруг капониров сильно изменилась. Небольшая площадка у входа оказалась огороженной колючей проволокой, над входом на кольях была растянута маскировочная сетка. Я подошел поближе и увидел, что на площадке прогуливаются несколько человек в длинных солдатских шинелях без хлястиков. Одна из фигур показалась мне знакомой. Да это же Сарвари! Точно! Асадулла Сарвари собственной персоной! А кто же с ним еще? Ага! Вон маленький Гулябзой! Шепчется с каким-то мужичком среднего роста с очень темным лицом и толстым горбатым носом, который делал его похожим на тапира.

Я тогда еще не знал, что человек, похожий на тапира, — Бабрак Кармаль, — будущий президент Афганистана! Именно в тот день его и костяк будущего правительства Афганистана привезли в Баграм на одном из наших транспортных самолетов. Их сопровождали бойцы тогда еще мало кому известной группы «А», которую впоследствии назовут «Альфой».

Тут Сарвари всмотрелся и узнал меня.

— О! — воскликнул он. — А ты уже здесь! А ребята ваши здесь тоже?

— Все здесь, товарищ Сарвари! — ответил я.

— Ну, тогда все хорошо! Мы победим! Вы уж постарайтесь, как следует, мы будем вашими должниками до конца жизни! — Он оглянулся и, понизив голос до шепота, сказал: — Кровавый Амин должен быть жестоко наказан! Ему не место на земле! Ну, ладно, увидимся еще…

Сарвари попрощался и отошел от меня. Я хотел тоже уйти, но ко мне приблизился какой-то парень — здоровенный, как шкаф, метра под два ростом, одетый в нашу спецназовскую форму. Приглядевшись, я увидел, что у входа в капонир стоят еще несколько таких же крепеньких ребят. Но ни одного из них я, как ни странно, не узнавал. Ну не было у нас на КУОСе этих ребят! Да и вооружение у них было другое. На поясе — американские обоюдоострые штыки от М-16, «Стечкины» с многочисленными подсумками, новые автоматы АК-74 с «прыгающими» малокалиберными пульками…

— Здорово! — сказал мне верзила.

— Привет! — ответил я.

Так я познакомился с Лешей Баевым — бойцом группы «А».

Мы долго темнили, выпытывая, кто есть кто. Я нутром чувствовал, что эти ребята из нашей «конторы», из КГБ, а понять, из какого подразделения, не мог.

Леша, естественно, тоже ничего конкретного не говорил. В конце концов мы все же уяснили, что мы из одной системы. Ну и ладно. Не хочет говорить — не надо. И тут я сообразил, что Леша подошел ко мне вовсе не из простого любопытства, а из-за того, что я вступил в контакт с Сарвари. Судя по всему, эти ребята их охраняли и ревниво оберегали от чужих взоров. Вот и сейчас они внимательно следили за тем, как разворачивается разговор. Чтобы не мучить людей, я прямо сказал Леше, что знаком с Сарвари еще с сентября и помогал ему уезжать отсюда.

— Я ведь все понимаю, сам летом был в таком же положении, как и ты: охранял их… Так что не волнуйся. Если что, я живу вон в той палатке. Группа Титыча, «мусульманский батальон». Заходи при случае…

— А-а-а! Ну, тогда все ясно! — облегченно сказал Леша. — Только ты вот что… не ходи сюда больше, а то начальство зудеть будет… расшифровка, неприятности, то да сё… И помалкивай, что их видел. Ладно?

— Нет проблем.

Я возвратился к своей палатке, остановился у входа и закурил. Уже стемнело, и стало прохладно. По ночам тут уже случались заморозки. И на рассвете, пока солнце только еще всходило, вся местность вокруг серебрилась изморозью. Невдалеке послышался дробный топот сапог, голоса сержантов:

— И р-р-аз, и р-а-аз! И раз, два, три! Левой, левой! Под-равняться!

Это вышли на вечернюю прогулку подразделения нашего «мусульманского батальона».

— Запе-е-е-вай!

А у меня из головы все не выходила неожиданная встреча с Сарвари, усиленные меры охраны группы афганцев у капонира…

Ну что ж, подумал я про себя, все ясно. Сарвари, Гулябзой и прочие с ними — это, судя по всему, новое правительство. Иначе что бы им здесь делать? А значит, очень скоро мы будем брать с боем Кабул и свергать Амина… Мясорубка еще та будет…

На следующее утро провели совещание, на котором Титыч, сверяясь по бумажке, распределил нас по БТРам «мусульманского батальона». Наша задача: познакомиться с командиром машины и экипажем, проверить боеготовность БТРа, быть готовым в составе экипажа в качестве старшего машины совершить марш-бросок по маршруту Баграм — Кабул с возможным ведением боевых действий в городе.

— Все ясно? Вопросы есть? — спросил Титыч.

Вопросов было много, но задавать их бессмысленно: что Титыч мог сказать — он сказал. Остальное — спрашивай не спрашивай — все равно не узнаешь.

— Ясно… что дело темное… — вполголоса сказал кто-то из наших.

— Пока ничего больше к сказанному добавить не могу! — подвел черту Титыч.

БТРы «мусульманского батальона» стояли в небольшой ложбине на окраине охраняемой зоны. Около них возились экипажи и приданные им отделения бойцов-пехотинцев. Я познакомился со своим экипажем. Это были солдаты срочной службы — молодые ребята восточной наружности, которые приняли меня очень радушно. Командир машины — сержант по имени Аслан — рассказал, что он родом из Узбекистана, что его БТР находится в отличном техническом состоянии, а экипаж готов выполнить любую задачу. Я предложил завести машину. Водитель проворно вскарабкался на броню, скользнул в люк, запустил стартер, и двигатели взревели. Я тоже залез в БТР, сел на место командира, предложил проехаться туда, сюда. Насколько я мог судить, машина вроде бы была технически исправна. Я перебрался на место стрелка, покрутил в разные стороны пулемет. Все работает. Осмотрел инструменты, боезапас. Порекомендовал навести внутри порядок, сложить, как следует, патроны, гранаты, чтоб не валялись под ногами.

Ребята рассказали, что они раньше служили кто где — по разным войсковым частям. Всех вместе их собрали в Чирчике, на базе десантно-штурмовой бригады. Там они получили оружие, БТРы и все прочее. Там же в течение нескольких месяцев проходили боевую подготовку. Как выяснилось, сюда они прилетели с теми же БТРами, на которых учились ездить в бригаде. БТРы были уже явно не новыми, а скорее старыми. Но, по утверждению Аслана, именно их машина всегда была лучшей в бригаде. Это замечание я пропустил мимо ушей, зная склонность восточных людей к преувеличениям и похвальбе. Более того, у меня возникли неприятные мысли по поводу того, что на боевое задание, причем очень серьезное, выделяют подержанную бронетехнику, мягко говоря, не первой свежести. Как впоследствии выяснилось, мои предчувствия по этому поводу оправдались…