Нежное укрощение ярости - Лули Тан Цу

будут первыми, девочка моя, — ответил Яр.

Глава 40. День закрытых в прошлое дверей

Этот день настал. На той полянке, где все эти дни шумело что-то наподобие стройки, теперь красовалось чуть ли не маленькое поселение. Огромный шатер со столами для гостей. Отдельный шатер для выездного ЗАГСа, еще какие-то конструкции, видимо, предусмотренные программой свадьбы. Какие-то собранные из цельных конструкций домики, наверное, для гостей со стороны Яра.

Но я не могла обо всем этом думать. Радовалась только, что меня все это не коснулось вообще никак и от меня не требуется никаких решений.

Несмотря на то, что все здесь было в шаговой доступности, как и полагается, я провела ночь в родительском доме и с утра сидела в свадебном платье в ожидании жениха.

Люба суетилась, волновалась и щебетала, вся на взводе, будто это она выходит замуж.

— Ты только не волнуйся, Марго, все будет чики-пуки, вот увидишь, — приговаривала Люба.

— Да не волнуюсь я, с чего бы? — отвечала я.

И не капли не лукавила. Слышала я эти истории, что в такой момент девушки волнуются, чуть ли не до исступления доходят. Переживают, что пойдет что-нибудь не так. Или еще чего хуже — проваливаются в суеверия.

Я была спокойна, как танк. Я не видела ни одной причины волноваться. Я знала, что у Яра все под контролем, что все будет так как он скажет. Что он решит любую проблему, чтобы не произошло, чтобы не случилось. Даже если сегодня небосвод обрушится на землю, Яр удержит его на своих плечах, как истинный атлант.

Я тихо радовалась своему счастью, я вся растворилась в этом ощущении покоя, наслаждалась внутренним теплом. Никогда еще я не чувствовала себя так спокойно, как в это ласковое утро.

Единственное, что было необычного, я скучала по Яру так, как не скучала еще никогда. Мы расстались только на ночь, а мне казалось — прошла целая вечность. И оттого ожидание было еще краше.

Я уже совсем не слушала Любу и молча улыбалась своим мыслям. Иногда я слушала за окном, как проезжают машины. Слишком много машин, для нашего небольшого и тихого поселка. Курсировать они начали еще со вчерашнего вечера.

Я догадывалась, что это прибывают гости, приглашенные Яром. С моей стороны, я и так знала, что будет половина поселка. У нас всегда так: женят и выдают замуж, провожают и хоронят всем миром.

Еще я знала, что сегодня для меня закроется дверь между Марго Луговой и Марго Волковой. Начнется какая-то совсем другая жизнь. Жизнь с моим любимым мужчиной. Я была уверена, что это будет счастливая жизнь, несмотря на то, что обязательно будут какие-нибудь невзгоды.

Так устроена вселенная, их не избежать и нужно не питать иллюзий, что жизнь будет безоблачной, нужно быть только уверенной, что человек, который рядом, никогда не оставит, не предаст, защитит. Такая она настоящая любовь, или, наверное, так — тогда любовь настоящая, когда готов принять на себя удар, чтобы он не пришелся на того, когда любишь.

Я была уверена, что и для Яра закрыты все двери в прошлое. По-другому просто не могло быть. Даже несмотря на то, что его прошлое было куда более тяжелым, чем мое. Тогда тем более должны быть закрыты. Наглухо! и большой амбарный замок на них повешен. А если не так… а не может быть иначе — просто не может.

— Приехали! Марго! — Люба всплеснула руками и выпучила глаза, — приехали, пришли, что они там сделали?!

Когда дверь открылась, и вошел Яр, мы оба замерли и смотрели друг на друга так, будто впервые видели. Не в том смысле, что не узнавали, а в том, что оба любовались друг другом, словно до этого не могли в полной мере разглядеть друг друга.

Яр был в темном костюме, в неизменной белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей и без галстука. Ничто не могло сломить моего зверюгу, настолько он ненавидел эти галстуки, что даже свадьба не заставила его.

Не знаю, как я выглядела со стороны, но заметила все же некоторое удивление, искрой блеснувшее в его темных глазах. Вокруг что-то происходило. Какая-то непонятная мне суета. Что-то говорила Люба, что-то говорила Кристина, которая тоже оказалась тут, что-то декламировала мама и шутил папа.

Я только смотрела на моего Яра, он только смотрел на меня, видимо, как и я, не различая больше никого и ничего вокруг.

Он подошел ко мне, молча обнял за талию, прижал к себе, провел пальцем по губам и растворил в себе таким одновременно нежным и жарким поцелуем, что у меня немного закружилась голова.

— Эй! — услышала я голос Любы, — ну-ка, ну-ка чего это вы устроили! До свадьбы нельзя. Чего впился в нее, жених!

Кристина с Любой буквально растащили нас, смеясь и приговаривая какие-то свадебные прибаутки.

Тот сладкий туман, в котором я оказалась, пока ждала Яра, так и не развеялся. Я по-прежнему ничего не слышала вокруг и толком ничего не замечала, пребывая в каком-то коконе, сотканном из моей любви и любви Яра. Любви, которую я чувствовала в каждом его легком касании, во взгляде, в улыбке, в любом оброненном слове.

Я видела, что и Яр в таком же сладком тумане. И оба мы очнулись только когда услышали слова девушки регистратора:

— Любовь — это дар, сокровище, которое каждый человек ищет ежедневно, тратя время и силы, но не теряя надежды. И вот однажды вы нашли свое сокровище. Теперь главное, хранить и беречь, уважать и дополнять друг друга всю жизнь. Готовы ли вы на это? Является ли ваше решение взвешенным и осознанным? Искренни ли ваши намерения и чувства?

— Да, — ответила я.

— Да, — ответил Яр.

— Ваши ответы дают мне право зарегистрировать ваш брак. Прошу подойти и закрепить подписями ваш новобрачный союз. Обменяйтесь кольцами в знак верной и крепкой любви.

Яр надел мне на палец обручальное кольцо, я надела кольцо на его палец. К горлу подступил комок. Я глянула на маму, она слез не сдерживала, папа держался, но я видела, что и его глаза поблескивают.

— Пусть они долгие годы хранят то тепло и трепет, которые кроются в ваших сердцах сегодня. Властью, данной мне вами и всеми присутствующими, объявляю вас мужем и женой. Теперь жених может поцеловать невесту.

Наверное, никогда поцелуи Яра не станут для меня обычными и привычными. Все они будут такими, каким был этот особенный поцелуй в этот особенный день.

Мир завертелся, закружился и ухнул куда-то, оставив нас