Устами Буниных. Том 1. 1881-1920 - Иван Бунин

Уже многие видели десант в Люстдорфе и на Большом Фонтане. Многим мерещатся корабли в море. […] чудятся войска, приближающиеся со стороны Николаева…

Теперь большинство населения, как говорит наша горничная Анюта, «жаждет перемены власти». Всем надоело жить впроголодь, таскать воду из порта, слышать постоянную стрельбу, сидеть в темноте и, несмотря на весь страх, который желает власть внушить своим подданным, [народ. — М. Г.] совершенно ее не уважает. Да, внешне большевиков почти никто не приял и не примет, конечно, никогда. Но внутренне большевизм уже многих развратил и, вероятно, будет развращать еще долго. […]

[…] Всем хочется и сладко есть, и мягко спать, и по-модному одеваться как раз в то время, когда проповедуется чуть ли не аскетизм и требуется уничтожение всякой собственности.

[Из записей Ив. Ал. Бунина:]

29. VII./11. VIII.

Был в Театральном, чтобы решить с Орестом Григор[ьевичем] Зеленюком (?) об издании моих книг. Он занят. Видел много знакомых. Погода чуть прохладная, превосходная, солнечный день. Море удивит[ельной] синевы, прелестные облака над противополож[ным] берегом.

Туча слухов. Взята Знаменка, Александрия, вчера в 12 ч. «взят Херсон» — опять! «Эвакуация должна быть завершена к 15 авг.». […] Поговаривают опять о Петлюре, будь он проклят […] многому не верится, все это уже не возбуждает; но кажется, что-то есть похожее на правду. […]

Бурный прилив слухов: взят Орел, Чернигов, Нежин, Белая Церковь, Киев! […] Над Одессой летают аэропланы. […]

30. VII./12. VIII.

Ничего подобного! […] Издеваются над слухами. Да, я м[ожет] б[ыть], прав — многое сами пускают.

«Чрезкомснаб, Свуз» — количество таких слов все растет!

4 ч. Был утром у Койранского. Он пессимистичен. Уходя, встретил З. «Дайте сюда ваше ухо: 15 го!» И так твердо, что сбил меня с толку.

1./14. VIII.

Дней шесть тому назад пустили слух о депеше Троцкого: «положение на фронте улучшилось. Одессу не эвакуировать.» Затем об [этом. — М. Г.] не было ни слуху, ни духу и власть открыто говорила об эвакуации. Но третьего дня депешу эту воскресили, а вчера уже сами правители совали ее в нос чуть не всякому желающему и уже говорили, что она только что получена вместе с известием, что с севера на Украину двинуто, по одной версии, 48 дивизий, — цифра вполне идиотская, — по другой двадцать дивизий, по третьей — 4 латышских полка и т. д. И цель была достигнута — буквально весь город пал духом, тем более, что частично эта «эвакуация» и впрямь была прекращена, — т. е. прекратили расформировывать советск[ие] учреждения и служащим заявили диаметрально-противоположное тому, что заявляли позавчера-вчера. Соответственно с этим сильно подняли нынче тон и газеты: «Панике нет места!» «Прочь малодушие!» […] «передают, что Троцкий двинул с Колчаковского фронта через Гомель», — каково! — «войска на Украину» […] Все это, конечно, брехня, — известно то, что позавчера состоялось очень таинств[енное] заседание коммунистов, на котором было констатировано, что положение отчаянное, что надо уходить в подполье, оставаться по мере возможности в Одессе с целью терроризма и разложения Деникинцев, когда они придут, а вместе с тем и твердо решено сделать наглую и дерзкую мину при плохой игре, «резко изменить настроение в городе», — однако, факт тот, что они опять остаются!

Газеты нынче цитируют слова Троцкого, где-то на днях им сказанные: «Я-бы был очень опечален, если бы мне сказали, что я плохой журналист; но когда мне говорят, что я плохой полководец, то я отвечу, что я учусь и, научившись, буду хорошим!» […]

В Балте «белые звери устроили погром, душу леденящий: убито 1300 евреев, из них 500 малюток».

Немцев восстание действительно заглохло. Нынче газеты победоносно сообщают, что многие «селения восставших кулаков снесены красными до основания». И точно — по городу ходят слухи о чудовищных разгромах, учиняемых красноармейцами в немецк[их] колониях. Казни в Одессе продолжаются с невероятной свирепостью. Позапрошлую ночь, говорят, расстреляли человек 60. Убивающий получает тысячу рублей за каждого убитого и его одежду. Матросы, говорят, совсем осатанели от пьянства, от кокаина, от безнаказанности: — теперь они часто врываются по ночам к заключенным уже без приказов […] пьяные и убивают кого попало; недавно ворвались и кинулись убивать какую-то женщину, заключенную вместе с ребенком. Она закричала, что бы ее пощадили ради ребенка, но матросы убили и ее, и ребенка, крикнув: «дадим и ребеночку твоему маслинку!» Для потех выгоняют некот[орых] заключенных во двор чрезвычайки и заставляют бегать, а сами стреляют, нарочно долго делая промахи.

Вчера ночью опять думал чуть не со слезами — «какие ночи, какая луна, а ты сиди, не смей шаг сделать — почему?» Да, дьявол не издевался-бы так, попади ему в лапы!

Вечером. Слухи: взят Бобруйск, поляками. Гомель вот-вот возьмут […] добровольцы будто-бы верстах в 30-и от Николаева. А про Херсон, кажется, соврали — теперь уж говорят, что взят будто-бы только форштат Херсона.

Нынче утром был деловой разговор с этим Зелюником, что-ли. Хочет взят «Господ[ина] из Сан-Фр[анциско]», все рассказы этой книги за гроши. […]

Репортер из «Рус[ского] Слова» — «инспектор искусств» во всей России. Говорят, что сын Серафимовича37 вполне зверь. Сколько он убил! Отец одобряет, «что ж, это борьба!»

2./15. VIII.

В «Борьбе» передовая: «Человечество никогда еще не было свидетелем таких грандиозных событий… в последней отчаянной схватке бьются прихвостни контр-революции с революцией на Украине… Наша победа близка, несмотря на наши частичные неуспехи…» и т. д. […] «Хищники хотят посадить на трон в Венгрии Фердинанда румынского…» но — «мировая революция надвигается… в Англии стачка хлебопеков и полицейских… в Гамбурге тоже забастовка…», в Турине уличные бои, в городах Болгарии советская власть… Поляки издеваются в Вильне над социалистами… выпороли раввина Рубинштейна, известн[ого] журналиста С. Анского, известн[ого] поэта Иоффе, критика Пичета, писателя Байтера… В Одессе вчера важное заседание пленума Совдепа, ораторы громили контр-революционеров, появившихся среди рабочих в Одессе. […] Вообще тон всех газет необыкновенно наглый, вызывающий, победоносный — решение «резко изменить настроение Одессы» осуществляется. Цены падают, хлеб уже 15–13 р. ф., холера растет, воды по прежнему нет, весь город продолжает таскать ее из [неразборчиво написанное слово. — М. Г.] колодцев, что есть во дворах некот[орых] домов. Буржуазии приказывают нынче явиться на учет, — после учета она вся будет отправлена на полевые работы. Угрожают, что через несколько дней будет обход домов и расстреляют «на месте» тех буржуев, кои на этот учет не явились. […]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});