Ненавижу тебя, сосед - Лина Манило

понимаю, — слабо улыбаюсь. — Такой уж она человек.

— Плохой человек, — мрачно заявляет Ниночка, и я прикрываю глаза.

— Наверное. Расскажите мне лучше, как там Демид. И Обухов.

Илья тоже попал в больницу, и мне так жалко его. Он раздолбай, но милый, а вот Никиту, удивительно, не зацепило. И Ивашкину с Дашкой пронесло. От мысли о подругах становится тепло. Они постоянно звонят, передают через медсестёр приветы и желают скорейшего выздоровления, волнуются. Никита, кстати, тоже звонил, и почему-то это мне не очень нравится. Вроде бы он ничего плохого не делает, но после его попыток влезть в мою жизнь и мрачных пророчеств, мне хочется держаться от него как можно дальше.

— О, Демид семимильными шагами на поправку идёт. А ещё постоянно о тебе спрашивает, девочкам мозги выносит, отчёта требует. Обухов тоже в порядке, только там какая-то травма у него, ноет. Но тоже молодец.

Ниночка щебечет, бегая вокруг меня, проверяет капельницу, а я улыбаюсь. Он обо мне переживает, и это ещё одна причина послать Никиту далеко и надолго.

В состоянии пожухлого овоща я провожу ещё три дня, а после отпускает. Мне разрешают гулять по строго отведённому коридору, переводят в палату к другим гриппозным девочкам, и среди них знакомые всё лица. Становится веселее: ожидая, когда всё это закончится, мы много болтаем, смеёмся. Делимся новостями, которые удаётся узнать в этом каземате.

— Вы слышали, что Рузанна с третьего курса беременная?

— Да ты что!

— Ага, когда свалилась с гриппом, обнаружилось. Она вроде с собой пыталась в больнице покончить, потому что испугалась, что об этом родители узнают и убьют её.

— Да ну! Кто за такое убивает?!

— Говорят, они у неё строгие…

— Но не до такой же степени.

Этот разговор наводит меня на размышления. А как бы поступила моя мать, узнай, что я беременная? Принесла в подоле, как любит она говорить? Прокляла бы, не иначе. Потому в чём-то Рузанну я понимаю, хотя и осуждаю.

Интересно, я когда-то избавлюсь от привычки всё пропускать через призму наших с матерью отношений?

— А ещё, говорят, что отец будущего младенчика — кто-то из грешной троицы.

Это замечание второкурсницы Светки заставляет всех дружно ахнуть и замереть в немом удивлении.

— Ага, — Света радуется, что располагает сенсационной информацией. — Только Рузанна не признаётся, кто именно из них её обрюхатил.

Мне хочется слиться со стенкой, но вдруг все взгляды обращаются ко мне. На меня пялятся, кто-то даже с сочувствием, а я делаю вид, что мне плевать.

— То есть теоретически Демид тоже может быть отцом? — Полина, с которой мы жили в соседних комнатах, самая болтливая из всех. А ещё я ей, кажется, не очень нравлюсь.

Светка пожимает плечами, откашливается и кивает. Шепчет одними губами «прости» и, сославшись на усталость, отворачивается к стене.

Да ну блин! Этого только не хватало.

40. Демид

— Да что у вас вообще происходит? — Обухов, ещё бледный после усиленного лечения, вклинивается между нами с Никитой, с силой расталкивает по сторонам.

Если бы не он, мы бы наконец убили друг друга, но Илью такой расклад не устраивает. Зануда.

— Илья, уйди с дороги, — Никита полыхает злобой, смотрит прямо на меня, впивается мрачным взглядом. — Илья, блин!

— Да не уйду, пока вы кулаки не перестанете чесать, — Илья морщится, потому что колено слишком беспокоит его, но он всё равно не сдаётся в попытках нас разнять.

Я отталкиваюсь от ладони Ильи, отхожу в сторону понимая, что или действительно сейчас грохну Никиту, или надо тормозить. Смертоубийства мне не хочется, но если мы всё-таки схлестнёмся, первой кровью не обойдётся.

— Я тоже хочу её встретить из больницы, — упрямится Никита и ещё сильнее злится. — Места себе не находил, я должен её увидеть.

Неужели Ник действительно так сильно втрескался в неё? Но ведь у них было одно кривое свидание и больше ничего? Что его так подрывает от желания ею обладать?

— Ты же не прекращаешь трахать всё, что движется, — Илья, наш голос разума, толкает Никиту в грудь, уводя всё дальше, загоняет в угол.

— Ты-то куда лезешь?! — орёт Никита и переключает всё своё внимание на ни в чём не повинного Илью. Илью, который всего лишь рискнул озвучить правду. — Это не твоё дело! Я здоровый половозрелый мужик, моя личная жизнь никого не касается.

— Ещё как касается, — рвусь вперёд, сбиваю с пути стул, он с диким грохотом падает на пол, становится преградой на пути к мордобою. — Не смей к ней лезть грязными руками, которыми ты всех, кого мог, перелапал.

— И продолжает лапать, — Обухов явно на моей стороне. Словно побывав вместе в больнице, мы стали с ним не только друзьями, а братьями. — Ник, правда, на тебе пробы ставить негде, а Яся… — Илья цокает языком, подбирая нужные слова. — Она же не такая.

— Ты с ним заодно?! — злится Никита, а мне хочется его башкой о стенку стукнуть. — А ещё друг, называется! Илья, не лезь. Хуже будет.

В комнате температура скачет на десяток градусов вверх. Воздух наэлектризован, в нём слишком много негатива.

— Ага, я вот взял и испугался, — фыркает Илья, снова легонько встряхивая Никиту. Держит крепко, вырваться не даёт. — Ты не понимаешь, придурок. Дело не в Демиде! Дело в том, что есть девушки, с которыми нельзя так. Яся такая! С ней нельзя, как с другими!

Перепалка может длиться вечно, но я такими темпами опоздаю в больницу. Я выяснил, когда выписывают Ясю. Жаль, что Никита выяснил тоже. Козёл! Ну не хочет она с тобой быть, ну не нравишься ты ей. Зачем навязываться? Что за дебильное желание доказать, что ты лучше, чем о тебе думают? Он же не сможет в отношения. Может быть, когда-то потом, когда нагуляется, мозги встанут на место. Но не сейчас. Не с ней.

— Демид, уезжай, я тут ещё поработаю с нашим другом, — Илья держит Никиту крепко, и я, как последний трус, ретируюсь.

В конце концов, вся эта возня — ерунда. Сейчас главное — Ярослава. Я не хочу, чтобы она оставалась одна. Её мать ведь так и не приехала, не навестила дочь. От этого скрипеть зубами хочется. Надеюсь, Яся не знает об этом. Надеюсь, ей никто не рассказал.

Возле соседнего забора топчется на месте Ивашкина. Завидев меня, она широко улыбается и машет рукой.

— Чего на улице мёрзнешь? — мне нравится Ивашкина, она забавная, потому я рад её видеть. Она, кажется, тоже, и во взгляде её только дружеский интерес, а не желание рассмотреть во мне парня.